на плечо.
Я отскочила, будто меня обожгло огнем. Слишком неожиданно. Слишком близко. Слишком-слишком.
– Прости, я забыл. Не хотел нарушать твое личное пространство, – поднял руку вверх Ваня. – Хочешь, я поеду на другом лифте?
За беспокойством о Милене я забыла о своих страхах, и лишь внезапное прикосновение напомнило мне о них. Справлюсь я сейчас? А что, если девочку надо будет ловить? Ведь в настолько нервном состоянии мы можем застать Милену в критической ситуации.
Я помню, как сама стояла на краю отчаяния и на меня взирала пропасть будущего.
– Нет, едем вместе, – выбрала я.
Двери лифта открылись.
– Постарайся собраться в лифте, отвлечься, потому что, если девочка наверху, ты нужна ей спокойная и рассудительная. Безмятежно верящая в хорошее и с голыми фактами наготове. Сможешь или возьмем тайм-аут?
– Смогу, – сказала, чувствуя внутри невероятное напряжение.
И пусть я была далека от описанного Ваней желаемого состояния, я знала, что соберусь, потому что я сейчас сильнее. И я единственная, кто действительно может помочь Милене.
Двери лифта открылись, и я выбежала в коридор.
– Пусто. – Ваня старался не отставать, размашисто шагая.
– Нужно проверить балкон общего пользования! – Я метнулась к общей лестнице.
– Зачем же так отчаянно!
Я обернулась на ходу, останавливаясь.
– Ты здесь, – отрезала я, показывая пальцем на плитку коридора.
Сейчас ее никто не понимает, кроме меня. Одно его “зачем так отчаянно” может безвозвратно навредить.
Я ожидала, что Ваня будет упрямиться, но он остановился и понимающе кивнул.
Я бросила быстрый взгляд на гуру любви и открыла дверь. Через несколько секунд я уже смотрела в спину девушки, которая облокотилась на перила и с закрытыми глазами подставляла лицо ветру.
Как я двадцать лет назад.
Глава 5
Милена обернулась на скрип двери. Лицо девушки выражало какое-то ненормальное спокойствие и умиротворение. Она смотрела на меня и будто сквозь меня, и я знала, что это была почти последняя точка перед тем, как оказаться по ту сторону железных перил.
– Это вы… – Милена отвернулась, глядя на ночной город.
Я должна была начать разговор, отвлечь, невзначай подобраться ближе и скопировать ее позу, но я не могла сделать и шагу. Я тоже видела ночной город ее глазами, оказалась будто в ее шкуре.
– Я видела, как вас забрали. – Девочка громко сглотнула. – Досталось вам из-за меня.
И не вопрос – грустное утверждение.
Мне бы начать говорить, возразить, ухватиться за ее желание диалога, а я будто языка лишилась.
“Софа, приди в себя! Это не ты в прошлом, это невинная девочка, которая нуждается в твоей помощи”, – говорила я себе, но вместо этого чувствовала руками холод фантомных железных поручней у рук.
Девочка поникла, и это немного привело меня в себя, словно легкая оплеуха.
– Нет, я рада была прокатиться. И рада, что ты пришла ко мне.
Спина девочки напряглась.
– Они вас обвиняли? Я же говорила, что все бесполезно.
– Было полезно узнать правду. Всегда хочется, чтобы было на кого положиться, но иногда у тебя есть только ты. Но ты – самое лучше, что может быть. Себя нельзя потерять. Когда ты любишь себя и ценишь, не позволяешь обращаться плохо, тогда тебя начинают ценить окружающие.
Взгляд девочки блуждал по окнам соседних домов.
– Со стороны кажется, что дома так уютно.
Я медленно подошла и встала рядом, обвела желтые квадраты окон взглядом.
– А ты присмотрись: пятый этаж, кухня, мать бьет скалкой по столу ребенка, который делает уроки. Мальчик вырастет и будет редко отвечать на телефонные звонки, навещать еще реже. Десятый этаж, посмотри, двое родителей орут друг на друга, а девочка сидит в соседней комнате в наушниках. Она больше не верит в “жили долго и счастливо”. Но есть и шестой этаж, посмотри. Двое родителей, дочка и сынок играют в настольную игру и хохочут. Им хорошо вместе, дети вырастут и будут часто созваниваться и видеться. Трое из четырех будут сторониться родителей. К сожалению, мало кто из родителей осознает почему. Но с этими семьями можно работать, можно объяснить. В твоей семье лучше сразу отрезать прошлое.
– Бабушка говорит, что без корней все живое погибает.
– Тебе нравится твоя бабушка?
– Да.
– Тогда она твой корень. А эти, два других, они сгнили. Если их не отрезать, то гниль перейдет на все дерево жизни и оно погибнет, а нам это надо?
– А надо? – Милена тоскливо вздохнула.
– Знаешь, что ты уже прошла лаву и стоишь на земле? Ты сильная, и ты сама решила обратиться ко мне, потому что не согласна, что с тобой так обращаются. Как бы ни пытались исказить твой мир, ты поняла, что не хочешь это терпеть. И ты уже скинула с себя все плети, осталось только идти вперед. Да, это твой опыт. Неприятный, но мало кто может похвастаться счастливым детством. – Я махнула в сторону светящихся окон напротив. – Вот, один из четырех, а то и меньше. Абсолютно любой взрослый найдет свою травму прошлого, свой опыт, который можно превратить в достоинство…
– Как это сделали вы?
– Да, я поняла свою самую слабую сторону и сделала максимум, чтобы нацепить на нее бронь. Иногда находятся бреши, иногда мне больно. Недавно у меня снова была паническая атака от прикосновения мужчины под столом.
– И?
– И ничего. Я стою рядом с тобой. Я научилась с этим справляться, хорошо зарабатываю.
– А что с… – Милена замялась. – Что с парнями?
– С парнями… – Я посмотрела на девочку и поняла, что не могу сказать всю правду. – Вот один парень за дверью, прямо там, но я очень сомневаюсь на его счет. Не хочешь взглянуть? Мне очень нужен твой совет…
Милена посмотрела на закрытую дверь и медленно кивнула.
Мы приоткрыли дверь и заглянули в щелку.
– Вот он. Что скажешь? – Я положила
