Она ругала меня, но не тебя. Мы еще немного повздорим, твоя мама переварит, и все будет хорошо, Милена. Я тебя не оставлю один на один с твоей проблемой.
– С-с-спасибо, – выдавила девочка и всхлипнула.
Я повесила трубку, опустила голову и стиснула зубы.
Софа, ты должна сделать это. Возьми себя в руки, ты же столько лет с этим работала. Со стороны ты бы живо сказала, что с этим делать, как сказать. Представь, что ты говоришь не ей, а Лизе.
Я развернулась на каблуках и влетела в ресторан, нашла глазами женщину, которая так и сидела, вцепившись в сумку и глядя пустыми глазами в пустоту.
Нет, пожалуй, я ошиблась. С ней еще можно работать!
Глава 4
Спустя два дня, когда стрелки часов сошлись на двенадцати ночи, в мою дверь постучали.
– София Леонидовна Ярина? – спросил мужчина в форме.
Второй полицейский маячил за его спиной, поглядывая на меня так, что букашки ползли по коже.
– Да. Что случилось?
Первой мыслью было, что у соседей что-то произошло. Помню, разули одну из машин во дворе, тогда тоже обходили квартиры и брали показания соседей.
– Знаете Милену Романову? – вопрос холодный, как и взгляд.
– Да. Что с ней? – Грудь сжало тисками.
Что с девочкой? Ее мать в итоге согласилась понаблюдать за мужем и не списывать все на детские фантазии. Милена только утром писала, что мама пакует вещи для них.
– Можем осмотреть квартиру? – уже на ходу отпихивая меня плечом, полицейский вошел в коридор и осмотрелся.
– Что вы себе позволяете?
– Где Милена? – спросил второй, преграждая мне путь к двери.
– Как где? Дома, наверное… – Меня осенило. – Она что, сбежала? Что с родителями? Мама же решила уехать от отца… – я так разнервничалась, что несла все подряд.
Почему-то в последнее время я сама напоминала себе собственную клиентку – нуждалась во взгляде со стороны и помощи. Но когда дело шло об этой бедной девочке, все мои цепи сдержанности разлетались на части.
– Никого! – заглянув даже под ванну, отчитался один полицейский.
– Где она? – повторил. – Что вы знаете о ее местонахождении?
– Я видела ее последний раз два дня назад. Мы списывались с утра, она собиралась с матерью уйти от отца. А-а-а… Вот в чем дело! Отец подал заявление в полицию, да?
– Вы вели несанкционированную съемку и тем самым вторгались в личную жизнь? – вопросом на вопрос ответил полицейский, и я упрямо поджала губы.
– Это было с согласия Милены. Я поступила так в целях защиты ребенка.
– Пройдемте в отделение, там разберемся.
– Хорошо. Дадите мне две минуты? Возьму документы и переоденусь…
Пока я собиралась, немного собрала мысли в порядок. Спросила:
– В какое отделение мы поедем?
– Самосвалова 11.
Я написала адрес Лизе и кратко о том, что случилось. Положила телефон в сумку, забрала зарядку и паспорт. Кажется, все.
Итак, ко мне пришла полиция. Я давала адрес Милене на случай, если понадоблюсь, чтобы девочка знала, что у нее всегда есть место, куда прийти. Но откуда полиция узнала, что девочка может быть у меня?
– Скажите, отец Валерий Романов написал заявление или девочка пропала? Кто обратился в полицию? – Я заглянула в лицо более суровому полицейскому: он внушал больше доверия.
– А что? – Молодой полицейский дерзко поднял брови. – Разве она не у вас?
– Это имеет большое значение и касается безопасности девочки. Если мать с отцом, то Милена в опасности.
– А я думал, что связаться с такими самоучками, как вы, – оказаться в опасности, – съязвил полицейский и получил толчок локтем в бок от старшего товарища.
Ага, значит, в курсе моей преподавательской деятельности. Интересно, они нашли информацию обо мне в вещах Милены или здесь что-то другое?
– Идемте! – поторопили меня толчком в спину.
– Просто скажите, мать с отцом или нет? – Я поправила ремешок сумки так резко, что молодой полицейский дернулся, будто я собиралась его треснуть.
– Мать с отцом, – хмуро сообщил полицейский постарше, и я резко обернулась к мужчинам.
– Милена в большой опасности!
– Мадам очевидность! – снова вставил свои пять копеек молодой.
Я сжала зубы, но при этом уже стояла твердо на ногах. Когда кто-то в беде, это приводит меня в боевую готовность.
– Вы не понимаете. Если мать с отцом, если сообщения мне с утра отправляла не Милена, то она либо сбежала сама, либо ее заперли родители, а решили подставить меня.
– Преступники всегда кричат о том, что невиновны, – криво улыбнулся молодой.
– Следи за словами, – шикнул на него старший и вежливо обратился ко мне: – Пройдемте в отделение, во всем разберемся. Вы дадите показания, и мы обязательно все выясним.
***
– Это она запудрила мозги моей девочке! – указала на меня пальцем мама Милены.
Мы сидели в кабинете с дежурными. Напротив – семейка Романовых в неполном составе: отец и мать девочки.
А я смотрела на мужчину и думала, как другие не видят демона в его глазах. Он же смотрит прямо из черных колбочек зрачков. Все его морщинки: глубокие носогубные, лобные – указывают на то, что со злостью этот мужчина на ты.
Сидит напротив меня, ноги под столом вытянул, руки в карманы и смотрит. Смотрит так, будто хочет распять.
Не получится! Я уже переродилась из роли жертвы. Теперь я герой. А вот он – преступник. Треугольник замкнулся.
Я повернулась к полицейскому, делающему записи.
– Есть видеодоказательства неправомерного обращения вашего мужа с дочерью.
– Да? И где они? Покажите! – Женщина импульсивно ударила сумочкой по столу и покосилась на мужа. Посмотрела как карманная преданная собачка, которая визгом испугала прохожих и жаждет похвалы от хозяина.
Как мерзко!
– Тише, гражданка, – урезонил ее полицейский и посмотрел на меня. – Правильно ли я понимаю, что вы учите женщин соблазнять мужчин?
– П-р-р-ф! – фыркнул Валерий
