Не скажу, что с момента нашего знакомства мы много общались. Не скажу, что она относилась ко мне хорошо — скорее, равнодушно, — как к шкафу или к табуретке, но мне было всё равно. Это Самира с Лейлой любили ее пообсуждать. До недавнего времени, обмолвилась как-то Лейла, эта девушка вообще не появлялась в их доме, а теперь что-то зачастила. По правде, меня не интересовали ни эти обсуждения, ни сама Камилла, но вот ее внезапный выпад почему-то вызвал бурю в сердце.
Забежав в увитую зеленью беседку в глубине сада — мое любимое укромное место, — я рухнула на скамью и зарыдала. Давно не плакала, а тут словно плотину прорвало. Что ж это такое — мало того, что Карим постоянно выводит меня из себя, теперь вот и подружка его присоединилась! А я даже сделать ничего не могу!
Вернулась в дом я только через час. Камиллы там уже не было. Выяснять, куда она исчезла, у меня не было никакого желания.
После того случая я несколько дней подряд приходила в беседку и подолгу там сидела, занимаясь совершенно глупыми вещами. Например, всё силилась дочитать пьесу Бернарда Шоу или вертела в руках карточку того мужчины, хотя она уже никуда не годилась. Еще пыталась строить разные коварные планы и каждый раз с сожалением признавала, что они никуда не годятся. Зато в этом тихом уголке меня никто не трогал, поэтому я понемногу успокаивалась.
Но стоило мне только снова прийти в себя, как однажды в беседку вошел Карим.
Я сразу же подскочила и хотела уйти.
— Айлин, подожди.
Что? Я не ослышалась? Он не просто обращается ко мне, но и называет по имени? От неожиданности я остановилась как вкопанная. А Умаров показал рукой на скамью и продолжил:
— Присядь, пожалуйста. Нам нужно поговорить».
ГЛАВА 21
«Я снова плюхнулась на скамью — не потому, что мне так хотелось, — просто была в шоке.
— Я… — Карим запнулся, — даже не знаю, с чего начать. Между нами много плохого произошло. Но теперь я предлагаю прекратить эту войну. Пусть всё останется в прошлом.
Что за глупая шутка? В изумлении уставившись на него, я сначала онемела, а потом согнулась и стала смеяться как сумасшедшая — и никак не могла остановиться.
— Айлин… успокойся.
— Но я же… как же… я в жизни не слышала ничего более смешного!
— Понимаю твою реакцию, но… время ведь не стоит на месте. Я подумал — всем вокруг надоело наше противостояние, и надо…
— Ты подумал? Вот так новость! Разве ты умеешь думать?
Он будто и внимания не обратил на мой выпад — продолжил как ни в чем не бывало.
— Айлин, давай поговорим открыто. Пора поставить точку в этой истории.
— Так, — я перестала смеяться и выпрямилась. — Если ты серьезно, я кое-что уточню. У тебя нет проблем с головой? Умом не тронулся? Хорошо помнишь свои поступки?
— Помню прекрасно. Но что, если всё не совсем так, как тебе кажется?
— Правда? Ну-ка, расскажи, что из прошлого мне показалось? Мой позор? Или это? — я подняла ладонь, на которой был виден шрам от осколка. — Или, может, смерть моих родителей показалась? После того, как твой отец их угробил, нам и так было несладко! Но тогда я хотя бы не ходила по улицам, опустив глаза!
— Айлин…
— Не перебивай! — я вскочила со скамьи и уже почти кричала. — Ты серьезно вот так появляешься передо мной и говоришь «пусть останется в прошлом» — после того, как разрушил мою жизнь? И разрушил лишь потому, что тебе почудилось, будто я имею виды на тебя? Да кому ты сдался! У меня, между прочим, тогда жених был, очень хороший человек…
— Э-э, погоди минуту… это тот самый хороший человек, который разгромил твой дом?
— Не стыдно так врать?
По правде, я уже не считала Ахмеда хорошим человеком — фраза про это сама вылетела, от злости. Но чтобы Ахмед был замешан в деле с окнами… Не может быть, нет!
— Я не вру. После того скандала мне и самому стало интересно, что произошло. Вот и приказал людям выяснить. Всё в тот день было не случайно, даже ваша поломка на трассе.
— И с чего бы ему такое делать?
— Наверное, очень нужны были деньги от продажи твоего дома. Может, он считал, что так ты испугаешься и быстрее согласишься.
— Чушь!
— Нет, если знать, сколько денег он проиграл.
— Проиграл? Ты сейчас точно про Ахмеда говоришь?
— А ты не знала, чем он занимался в поездках?
— Бред какой-то. Нет, он не мог…
— Да что ты? А напасть на тебя смог — твой хороший человек? — Карим почему-то попытался приблизиться, но я отскочила на безопасное расстояние.
— Это другое! Тогда его честь была задета. Многие мужчины бы так поступили.
— Многие? То есть ты его еще и оправдываешь? Ну, просто отлично!
Я ничего не ответила на эту реплику. Повисла небольшая пауза, затем он продолжил.
— Ладно, вернемся к моему отцу, давай и это проясним. Я должен оправдываться за то, что тогда случилось? Мой отец погиб тоже — неужели он такое планировал? Или я? Моей вины тут и вовсе нет.
После этих слов Карим начал ходить туда-сюда.
— Теперь о строительстве. Почему я решил продолжить его дело? Поселок давно умирает. Молодежь уезжает оттуда и не возвращается. Только слепой может такое не заметить. Чтобы это остановить, нужно развитие, создание новых рабочих мест. И отец хотел дать поселку шанс выжить.
— Выкинув нас из домов? Аллах-Аллах, какая прекрасная затея!
— Нужно было лишь несколько участков рядом с набережной. А сколько жилья пустует на окраине? Могли бы туда переселиться! Или новый дом построить — все-таки неплохие деньги предлагались. Но госпожа Юсупова не желала видеть дальше собственного носа.
— Так, хватит! Уже понятно, что это совершенно бессмысленный разговор! — я решила уйти.
— Погоди, еще не сказано главное. С тобой я поступил плохо, это правда. Не буду уверять, что питал к тебе теплые чувства — ты с детства знаешь, что это не так. Однако о сделанном я сожалел. Даже учитывая все… обстоятельства той ночи, оправдания такому поступку нет.
— Неужели? — я всплеснула руками. — Ну, огромное спасибо, что сообщили об этом так вовремя, господин. Ведь это — как раз то, что нужно в данный момент, и теперь мне так полегчало, у-у-уф! Да, прямо значительно стало легче!
— Естественно, ты вправе не верить и язвить, но я действительно думал, как это исправить, даже работать не мог из-за всей этой истории!
— Ах, как трогательно, я сейчас расплачусь!
— Ты дашь мне закончить? Так вот — пока я думал, Селим решил на тебе жениться. И тогда моя злость вспыхнула с новой силой.
— Остановись, Умаров. Не знаю, зачем ты сейчас это говоришь и какую цель преследуешь, но я ни за что не поверю в такую чушь. То есть про злость — как раз не сомневаюсь, а про сожаление, исправление — вранье.
— Но разве простая ситуация сложилась, чтоб ее можно было моментально исправить? К тому же от меня ты бы всё равно не приняла помощь, потому я и думал так долго. И опоздал.
— До свидания, господин Умаров, разговор окончен, — признаться, мне изрядно надоел этот цирк. Теперь я уже точно собиралась вернуться в дом, но Карим внезапно перегородил выход.
— И всё-таки, несмотря ни на что… разве ты сейчас не счастлива с братом? — спросил он, пристально глядя мне в глаза. — Да, многое пришлось пережить, но теперь ведь все хорошо?
— Конечно, я счастлива, слава Аллаху! Только твои слова… они ничего не меняют между нами. Никогда не изменят. Так что дай-ка выйти! И больше не подходи ко мне и не веди таких разговоров.
Я решительно направилась вперед, но вместо того, чтобы отступить, Карим вдруг приблизился и резко прижал меня к себе — так, что аж дыхание перехватило. Потом наклонился к моему уху и еле слышно произнес:
— И как теперь с этим жить?
Всё продолжалось какую-то секунду, миг — я уже на свободе, но все равно ударила его по рукам и, задыхаясь от негодования, закричала:
— Да ты спятил, точно спятил! Не смей так больше делать! Держись от меня подальше и запомни — то, что было — никогда! слышишь, — никогда не останется в прошлом! Пока я живу, пока дышу, я буду тебя ненавидеть!
