– Да нет, это просто замечание.
Доналдсон взглянул прямо в глаза Торпу.
– Возможно, не следует особо распространяться о твоих подозрениях, Ти Си. Незачем подавать людям разные идеи, не так ли?
– Я даю людям только факты, причем проверенные, – осторожно заметил Торп и встал. – Надо бы снять фильм.
Доналдсон подумал и сказал:
– Я устрою это, но звука не будет. Мы же летим на похороны. Надо соблюдать тишину.
– Да я тоже так думаю. Ты дашь мне знать, если возникнет что-то новое?
И, не ожидая ответа, Торп направился к играющим в карты.
– Я хочу отснять кое-какие кадры, как только Доналдсон об этом договорится, – предупредил он съемочную группу.
Посмотрев вниз, он увидел, что на руках у оператора два козыря.
– Фильм будет немой, – сказал он звукооператору, – так что можешь расслабиться. Заснимем первую леди за рукоделием.
– Для придания домашнего колорита, Ти Си? – спросил оператор.
– Точно. – И, наклонившись пониже, шепнул: – И постарайся также заснять сотрудников секретной службы.
Оператор поднял голову и встретил пристальный, холодный взгляд Торпа.
– О’кей.
– Интересно, – сказал осветитель, возвращая всех к игре, – чем это ты так гордишься, а?
– Да так – парочка восьмерок, – ухмыльнулся оператор, – и пара королев.
– А у меня тоже «полный дом», – и осветитель разложил свои карты. Торп удалился на свое место под сдавленные проклятия проигравшего оператора.
У Торпа была безошибочная интуиция. На борту определенно было больше сотрудников госбезопасности, чем обычно. Торп насторожился. Не надо большого ума, чтобы понимать: там, где собираются главы государств со всего мира, удавшийся теракт – просто именины сердца для некоторых заинтересованных лиц.
Взрыв бомбы? Попытка убийства? Похищение? Торп внимательно наблюдал за спокойными, молчаливыми, облаченными в тройку сотрудниками службы безопасности. Они, конечно, будут зорко за всем следить. Торп тоже приготовился. Он не должен пропустить момент. И так в течение долгих трех дней.
Да, а ночи? Они с Ливи остановятся в одном отеле. Для начала нужно получить соответствующий номер. При его умении это нетрудно. В данный момент главное быть поближе. Кроме того, настала пора проявить решительность.
Ливи не находила себе места. В голове не было ни одной мысли, кроме как о Торпе. Во время этой поездки им, конечно, предстоит постоянно встречаться. Дело у них одно, общее, и Торп здесь главный. Она должна все время получать от Торпа информацию, а значит, видеться и разговаривать каждый день. Это ее работа, она не может отказаться. О, если бы только не Торп.
Откинув спинку кресла, Ливи закрыла глаза. Нет, должен же найтись способ, как держаться от него на расстоянии. В предстоящие два дня она из кожи должна лезть, работы будет выше головы. Он тоже будет занят. Это, конечно, в какой-то мере решает проблему.
Что касается свободного времени, то его у нее будет как можно меньше. Торпа ведь не возьмешь отказами и холодностью. Значит, она будет просто исчезать. Уж найдет куда. Хотя особо не разбежишься, ведь им придется жить в одном отеле. С этим ничего не поделаешь. Ну да не так уж трудно затеряться в толпе журналистов, которые собираются нагрянуть в Лондон.
Она вздохнула: противное решение – и переменила позу. Ей вовсе не улыбается эта игра в прятки. «Но все остальное не игра, – сказала она себе решительно. – Это скорее похоже на войну». А раз так, будем сражаться. Свобода прежде всего.
Но, боже мой, куда деваются все разумные доводы, когда к ней приближается Торп. Она его хочет, и все. Когда он ее обнимает и когда его губы… Оливия с досадой тряхнула головой и подняла спинку кресла. Дело ведь совсем не в Торпе, убеждала себя Ливи. Дело в том, что опять пробуждаются чувства. Пять лет она хоронила их. Слишком долго. Теперь ей просто трудно справиться с обычными, в сущности, человеческими желаниями. Говорят же психоаналитики, что ничего не следует подавлять. Так что как-нибудь обойдется.
Но от Торпа она положительно будет держаться подальше.* * *
Приземлились прекрасно, почти незаметно. Торп еще часа два слонялся в свите, прежде чем смог отправиться к себе в отель. Зато у него был готов документальный фильм для Штатов, вместе с комментарием. Сверив часы и поставив их по местному времени, он убедился, что Си-эн-си успеет дать репортаж сегодня вечером.
Торп смотрел на Лондон, по улицам которого мчался в такси. Он бывал здесь, но давно. «Шесть? – подумал он. – Нет, семь лет назад». Но, наверное, он смог бы отыскать тот ресторанчик в Сохо, где брал интервью у нервничающего атташе из американского посольства. А потом в Вест-Энде, в маленькой галерее, он познакомился с начинающей художницей, у которой было тело рубенсовской женщины, а голос мягкий и тягучий, как густые сливки. Какие сногсшибательные ночи они провели вместе.
Семь лет назад, до того, как он осел в Вашингтоне. Это было до встречи с Оливией. На этот раз все будет иначе. Его не интересуют ночи с незнакомками. Теперь он хочет провести всю жизнь только с одной-единственной женщиной. С Оливией Кармайкл.
Выйдя из такси, Торп взял сумку и направился к подъезду. Он давно уже привык путешествовать налегке. Воздух был влажный и холодный. Моросящий дождь прекратился всего несколько минут назад. Люди на тротуарах горбились, шагая против ветра, плотнее застегивали пиджаки и проходили не задерживаясь. Войдя в отель, Торп увидел толпу репортеров у стойки и сразу же расстался с надеждами поскорее встать под душ в своем номере.
– Торп.
Отодвинув в сторону сумку, он улыбнулся Ливи. Она вежливо ему кивнула.
– Что они нам отвели для встреч? – спросил он и узнал, что на втором этаже прессе предоставлена особая комната.
– О’кей, давай поспешим, и я сообщу тебе вкратце все новости. – И прежде чем Ливи успела затеряться в толпе, он схватил ее за руку. – Как было в полете?
– Без всяких происшествий.
Зная, что вряд ли ей удастся освободиться от его хватки и не вызвать этим пересудов, Ливи небрежно спросила:
– А как ты?
– Время тянулось очень долго. – Они втиснулись в лифт. – Я скучал по тебе.
– Перестань, Торп, – оборвала его Ливи.
– Перестань что? Скучать по тебе? Я буду рад, если ты перестанешь избегать меня.
– Я просто была очень занята. – Толпа в лифте притиснула ее к Торпу. Перехватив сумку другой рукой, он обнял ее за плечи.
– Очень много народу и тесно, – любезно объяснил он в ответ на ее сверкающий негодованием взгляд. В лифте пахло табаком, одеколоном и немного потом, но все запахи перебивал ее аромат, сладкий и чистый. Торп с трудом поборол желание зарыться лицом в ее волосах и забыть обо всем.
