— Звонок спас меня, — заметила Криста с хрипловатым смешком.
Теперь в их распоряжении будет много времени. В течение многих лет они смогут заниматься любовью. Однако было бы так приятно начать это сейчас, в эту секунду, в ее офисе…
Криста отбросила эти мысли и открыла дверь.
На пороге стояли Лайза и Роб, словно зеркальное отражение двух любовников, уже находившихся в комнате.
— Привет вам! Бог мой, вы оба выглядите совершенно фантастически! Неужели нет законов против таких парочек, как вы?
Лайза и Роб прошли в комнату, внеся с собой атмосферу пьянящего томления, какая всегда окружает юных любовников. Они рассеянно дотрагивались друг до друга, касались одежды, временами прислонялись головой к плечу, чуть задевали друг друга бедрами. Вот они уселись на диван — тела их не переплетались, но выглядели они как единое существо.
— Сейчас принесут завтрак, — сообщила Криста.
— Замечательно, — отозвался Роб. — Я та-акой голодный!
Лайза улыбнулась ему, как улыбается мать, гордясь своим необыкновенным ребенком. Это же просто гениально, что он проголодался! И как мило он это сказал! Разве он не самый лучший на свете?
— Привет, Питер, — сказала Лайза. — Вы вчера проделали потрясающую вещь. Вы спасли нас всех, не только Кристу. Роб и я, мы никогда не забудем этого.
— Да-да, — подтвердил Роб. — Это было…
— Боюсь, что касается бизнеса, то мы попали в переделку, — поспешно заговорила Криста. Лучше, если она выложит все немедленно. Она уже изложила Лайзе подробности происшедшего, включая роль, которую сыграла в заговоре Мэри. Но Криста не упоминала об угрозе Мэри уничтожить их в финансовом смысле. Криста не знала, как много рассказал Лайзе Роб.
— Что ты имеешь в виду, какая переделка? — быстро отреагировала Лайза.
— Не знаю, говорил ли тебе Роб, но Мэри заявила, что приложит все свои силы, чтобы не дать нам нигде работать. Рекламная кампания духов «Майами» — уже глубокая история, но Мэри собирается подать на нас в суд, на каждого из нас, за нарушение контракта и за все, что она сможет только придумать. Она постарается облить всех нас грязью с головы до ног. Это может оказаться довольно мерзко.
Лайза молчала какое-то время, задумавшись, потом вдруг выпрямилась и обернулась к Робу; голос ее изменился, в нем звучало обвинение:
— Ты сказал мне, будто она выкрикивала просто какие-то пустые угрозы.
— Так оно и было, — ответил Роб.
— Мне это не кажется пустыми угрозами, — сказала Лайза. — По-моему, они вовсе не пустые, а совсем наоборот… как бы это сказать…
— Серьезные, — подсказал Питер.
— Я думаю, нам не следует обманывать самих себя, — проговорила Криста. — Мэри продемонстрировала, на какую подлость она способна ради получения того, чего хочет. Самое меньшее, что она станет делать, — это начнет обстреливать нас судебными исками и умело подобранными компрометирующими материалами. Но если мы будем держаться вместе, то сможем выбраться из этого затруднительного положения.
— «Выбраться из затруднительно положения?!» — выкрикнула Лайза. — Выбраться из гребаного потока судебных исков и грязных обвинений?! Мне ни к чему такие осложнения! Я делаю здесь карьеру. Я пришла в твое агентство, потому что хотела устроиться получше, но не для того, чтобы меня затрахали и похоронили.
— Успокойся, Лайза, — сказал Роб.
— Я спокойна. Я задолбанная спокойная девушка! — взорвалась Лайза. — Я только заявляю вам, что не намерена оказаться в числе проигравших. Я лучшая фотомодель во всем этом проклятом мире и не обязана переживать трудные времена.
Криста глубоко вздохнула. Вот этого никак нельзя было ожидать. Предполагалось, что Лайза по уши влюблена в Роба, а Роб держался с ними заодно. Значит, и Лайза должна была оставаться с ними.
— Послушай, Лайза, я все это понимаю, но мы все несем ответственность за то, что произошло. Ты ушла от Росетти ради контракта «Майами», а потом Мэри влюбилась в Роба, а ему понравилась ты. В результате Мэри и Росетти объединились и задумали сорвать все.
— Ты хочешь сказать, будто именно я ответственна за всю эту кучу дерьма? — В голосе Лайзы звучало изумление.
Питер попытался выступить в непривычной для него роли примирителя.
— Никто ни на кого не указывает пальцем, Лайза. Но ты одна из причин того, что Росетти пытался подставить Кристу. И ты одна из причин, почему Мэри Уитни ведет себя именно таким образом. Мы только говорим, что ты — часть проблемы. Ты наравне со всем, вот и все.
— Ага! — фыркнула Лайза. — Знаешь, это действительно моя проблема. Это всегда была только моя проблема — что я стала наравне со всеми вами. Я не должна была уходить от Джонни. Вот где я дала маху. Все, ради чего я работала, все, чего я хотела, о чем мечтала, я все поставила на карту, потому что послушалась Кристу, и поступила в ее полумертвое агентство, и собралась работать с каким-то парнем-неумехой — деревенщиной. Да еще педерастом-фотографом. Бог мой! Я, должно быть, сошла с ума! Я хотела всем сделать огромное одолжение, а вы в ответ на меня наплевали. Совершенно как моя проклятая мамаша… как моя проклятая мать…
Лайза вскочила. Роб тоже поднялся.
Он не мог поверить тому, что слышит. Это не та Лайза, которую он любит. Это злобная, жестокая, самовлюбленная Лайза. Ладно, она бывает упрямой и недоброй, слишком жесткой, но сейчас она искажает факты, оскорбляет его и бросает всем обвинения, в которых нет ни слова правды. Он попытался дотронуться до нее, надеясь тем самым пробудить таящуюся в глубине ее сердца доброту. Но Лайза оттолкнула его руку.
Лицо ее раскраснелось, глаза расширились от ярости.
— Вот что, люди! — прошипела она. — Я скажу вам, что я собираюсь делать. Я не собираюсь болтаться здесь и ждать, пока меня уничтожит эта мультимиллионерша. О нет, это не для меня! Вы можете тонуть, а я собираюсь выплыть. Я всегда выплывала. Никто не уничтожит меня, уничтожать буду я.
— Что ты намерена делать, Лайза? — спросила Криста.
На самом деле она уже все знала. Просто хотела услышать подтверждение.
— Я намерена вернуться к Джонни в агентство «Элли», — заявила Лайза. — И мне плевать, что мне придется проглотить ради того, чтобы он взял меня обратно.
— Я еще не была в твоей новой квартире, Джонни.
Лайза сознательно не употребила слово «дом». Это не был дом. Это была берлога плейбоя, холостяцкая берлога невероятных размеров, и людей, употреблявших слово «дом», сюда просто не приглашали. А сейчас Лайза Родригес хотела, чтобы встретили ее хорошо.
Джонни разглядывал ее через всю комнату, наливая шампанское в высокий бокал.
