Дэзи вскочила и удивленно воззрилась на мать, в ее живых голубых глазах блеснули слезы.
– Но я хочу остаться с тобой, мамочка, чтобы заботиться о тебе. Пол бы это одобрил. Он действительно был бы за это. Ему бы не понравилось, чтобы ты осталась одна, мамочка.
Эмма нежно улыбнулась.
– Ты уже и так замечательно ухаживала за мною. Теперь моя очередь позаботиться о тебе. Я непременно встану на ноги, дорогая, честное слово.
Был чудесный сентябрьский день, теплый и солнечный. Безоблачное небо сияло. Но Эмма, безостановочно мерившая шагами гостиную, продрогла и свернулась в кресле перед камином, стараясь согреться. Всеми своими мыслями она была с сыновьями. Война была объявлена третьего сентября, и, как бы ни была погружена Эмма в свое горе, не замечавшая ничего вокруг, она больше не могла игнорировать этот факт. Британия мобилизовывалась с той же быстротой и так же умело, как во времена ее молодости, и Эмма знала, что ее стране предстояла долгая осада.
Согревшись, Эмма выпрямилась в кресле. В лучах яркого солнечного света было заметно, как горе повлияло на нее. Она сильно похудела и выглядела болезненно в своем простом черном шерстяном платье без всяких ювелирных украшений, не считая часов и обручального кольца, подаренного Полом. Но ее волосы были по-прежнему живыми и прекрасными.
– Вот и я, дорогая, – произнес Блэки, появившийся в дверях и пристально глядя на нее.
Эмма поднялась ему навстречу, стараясь улыбнуться.
– Как чудесно снова видеть тебя, Блэки, мой дорогой, – сказала она, обнимая своего старого друга.
Тот крепко прижал ее к своей широкой груди и внутренне содрогнулся: как же она исхудала, превратившись буквально в мешок с костями. Он отодвинул Эмму от себя и, глядя ей в лицо, сказал, беря рукой ее за подбородок.
– Твой вид – услада для моих усталых глаз, крошка. Чудесно снова видеть тебя живой и здоровой.
Они сели в кресла перед камином и заговорили о войне и о том, что их сыновей, вероятно, скоро призовут в армию.
– Брайан сейчас со мной в Лондоне, – сказал Блэки. – Он хотел сегодня прийти со мной, но я был не уверен, что ты достаточно хорошо себя чувствуешь для этого.
– О, Блэки, ты меня огорчаешь. Мне бы хотелось повидать его, – воскликнула Эмма. Ее лицо просияло. – Он сможет зайти завтра? Ты же знаешь, как Брайан мне дорог.
– Будь уверена, он сможет. Я сам приведу его.
Обеспокоенно глядя на Эмму, Блэки спросил:
– Как тебе кажется, когда ты будешь в состоянии вернуться в универмаг?
– На следующей неделе, хотя доктор, естественно, против. Он считает, что мне следует поехать отдохнуть в Йоркшир. Но я просто не могу так надолго оставить дела, причем вовсе не потому, что я не доверяю Уинстону. Он хорошо справляется со свалившейся на него ответственностью. Но ему следует возвратиться в Лидс. Нам предстоит большая реорганизация.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Я сам столкнулся с теми же проблемами. В любом случае, Эмма, я рад, что ты снова впрягаешься в дела. Надо, чтобы голова у тебя была занята и отвлеклась от твоего несчастья.
Лицо Эммы сразу помрачнело.
– Да, ты прав.
В дверь постучала горничная и вошла с чайным подносом в руках. Эмма испуганно взглянула на тяжелый георгианский чайник, подумав про себя, хватит ли у нее сил поднять его. Все эти дни она чувствовала себя как будто парализованной, беспрерывно роняя и разбивая разные предметы. Эмма осторожно взяла чайник и налила две чашки. К ее облегчению, ее руки ни разу при этом не дрогнули. Эмма произнесла:
– Вчера я разговаривала с Дэвидом. Он мне показался ужасно подавленным. Ронни и Марк уже вступили в армию. Ему очень одиноко без них. После смерти Ребекки в них была вся его жизнь.
Заметив, как внезапно затуманились глаза Эммы, Блэки сказал:
– С ним будет все в порядке, Эмма. Вот, что я тебе скажу: когда я вернусь в Лидс, я возьму его под свою опеку и вытащу Дэвида из его грандиозного мавзолея, где он обитает в гордом одиночестве. Я заставлю его вернуться к полноценной жизни.
– Очень надеюсь на тебя, дорогой. Я так беспокоюсь за него.
Эмма задумчиво посмотрела на огонь. Когда она снова повернулась к Блэки, ее лицо было грустным.
– Как тебе живется одному? Это очень трудно?
– Да, но это можно вынести, тем более, такому храброму человеку, как ты, Эмма.
– В эти последние недели обо мне этого не скажешь, – мрачно проговорила Эмма.
– Тебя не должно это смущать, Эмма. Ко многому тебе придется привыкать заново. Просто нужно время.
– Как тебе удалось прийти в себя после смерти Лауры?
– Порой я сам себе удивляюсь, – виновато улыбнулся Блэки. – Когда я вернулся на фронт, я нарочно лез под пули, так мне не хотелось жить без нее. Но Бог спас меня, защитив от моей собственной глупости. После войны я долго не мог простить себя за то, что остался жив. Но в один прекрасный день я снова вернулся к жизни. Я осмотрелся вокруг и осознал свою ответственность, свой долг перед Брайаном. Он сильно мне помог тогда, стал моей главной опорой в жизни. Точно так же, как для тебя станет Дэзи. Из всех твоих детей она по характеру больше всего похожа на тебя. Она понимает и боготворит тебя, моя ненаглядная.
– Да, я это знаю, – тихо ответила Эмма и снова отвернулась. – Просто, просто я не знаю, как мне жить без Пола…
Блэки крепко сжал ее руку.
– Ты сможешь, дорогая, ты сможешь. Ты сама не знаешь, какие запасы прочности таит в себе человеческая душа.
Он помолчал, глядя своими черными глазами в ее печальное лицо, и мягко сказал:
– Ты помнишь, что сказала тебе Лаура перед смертью? Я навсегда запомнил те ее слова, когда ты их передала мне, и они много раз помогали мне. Ты помнишь, что она сказала о смерти, Эмма?
Эмма кивнула.
– Да, я помню ее слова так ясно, будто она произнесла их только вчера. Лаура тогда сказала, что не признает слова «смерть» и что она будет жить до тех пор, пока мы сохраним память о ней в своих сердцах.
– Правильно, крошка. Она была мудрой женщиной, моя Лаура. Она искренне верила в это и передала мне свою веру. И ты тоже должна поверить. Это поможет тебе, я уверен. У тебя осталась дочь Пола, его плоть, точно так же, как у меня есть Брайан. Ты должна быть верна его памяти и черпать в ней силы.
Казалось, его слова слегка успокоили Эмму, и Блэки продолжил:
– Ты мне говорила, что по словам Лауры, Бог никогда не взваливает на человека ношу более тяжелую, чем тот может вынести. Она была права, Эмма, задумайся об этом.
Блэки перевел дух.
– Я знаю, что сердце твое разбито, что ты чувствуешь себя одинокой и покинутой. Но никто из нас не одинок, Эмма. У нас есть Бог, и он помогает мне все эти годы. Почему бы тебе не обратиться к нему?
