Эшли кивнула, пытаясь поверить в это, но общение с Маршаллом напоминало игру на автоматах в Лас-Вегасе: она продолжала надеяться, что, если потерпит еще немного, месяц или год, он в конце концов отважится на решительный шаг. Вместе с тем даже она начала подозревать, что его устраивает существующее положение дел. Ему было проще жить с ними обеими. А чего он в действительности опасался, так это скандала, который мог повредить его карьере. Это был самый важный фактор для него, важнее, чем опасение доставить боль ей или жене.
– Я продолжаю надеяться, что на горизонте появится какой-нибудь сказочный принц и возьмет тебя штурмом. Но ты никогда ни с кем не встречаешься, забившись в свой угол и поджидая Маршалла.
Они обе знали, что Эшли на эмоциональном уровне была отрезана от всего мира. Страстно влюбленная в Маршалла, даже больше, чем восемь лет назад, когда у нее еще оставалась собственная жизнь, теперь она оказалась неразрывно связанной с ним. Она чувствовала себя замужем за ним, в то время как он был женат на Лиз. Бонни не хотелось говорить этого вслух, но она опасалась, что Эшли для Маршалла лишь красивая игрушка, и ни на йоту не доверяла ему.
– Почему бы нам не сходить в кино сегодня вечером?
Бонни была готова почти на все, лишь бы отвлечь подругу и немного подбодрить.
– Да, можно, – вяло согласилась Эшли, но Бонни видела, что она слишком подавлена, чтобы куда-то идти.
Они проходили через это каждую неделю, и обычно к вечеру воскресенья Эшли удавалось справиться с хандрой и стать более похожей на саму себя. Понедельник и вторник проходили относительно спокойно, а в среду Маршалл приезжал и снова сбивал ее с толку, и они проживали в мире своих фантазий два дня, после чего, в пятницу вечером, Эшли снова оказывалась в глубокой эмоциональной яме. И Бонни боялась, что однажды она уже не сможет выкарабкаться из нее. Маршалл медленно, но верно убивал ее.
Днем, перед тем как забрать девочек из школы, они пошли побродить по пляжу и поболтать о том о сем. Бонни удалось рассмешить подругу. Она рассказывала ей забавные истории, случившиеся на съемках последнего фильма, и какие-то мгновения Эшли выглядела такой, какой была до встречи с Маршаллом, – беззаботной, красивой и счастливой. Бонни надеялась лишь, что она найдет в себе силы вернуться к той прежней Эшли, пока не стало слишком поздно.
Приехав в Пало-Альто в пятницу днем, Маршалл сразу же отправился в свой офис. У него были назначены две важные встречи, а вечером приезжали японские клиенты. Его секретарша заказала на субботу столик в ресторане «Гэри Данко», и он уже пообещал два дня поиграть с ними в гольф в кантри-клубе «Лагунитас», чего те ждали с нетерпением. Он был полностью поглощен своей встречей с японскими клиентами и сделкой, которую надеялся с ними заключить. Эта сделка была очень важна для МОИА, и, приехав в офис, ни о чем другом думать не мог. Отправив коротенькое сообщение Эшли: мол, очень скучает по ней и передает привет девочкам – и еще одно сообщение – Лиз, – чтобы успокоить: он вернулся и появится через несколько часов, – Маршалл с головой ушел в работу.
Больше он не вспоминал об Эшли, пока вечером не сел в машину, чтобы ехать домой. Он попытался позвонить ей, но она прислала сообщение, что с девочками и Бонни ушла в кино. Маршалл не любил Бонни и знал, что это взаимно. Ему не нравилось, что она настраивает Эшли против него, хотя и был уверен, что их с Эшли отношения очень прочные и она любит его так же, как и он ее. Они связаны друг с другом плотскими наслаждениями, страстью, которую разделяли уже восемь лет, и детьми, плодами этой страсти. И то, что их объединяло, было намного сильнее всего, что могла сказать Бонни. Но ему все равно не нравилось ее назойливое вмешательство.
Пересекая мост Золотые Ворота, Маршалл стал думать о Лиз и запланированных на выходные дни мероприятиях с участием японских клиентов. Он знал, что Лиз справится со всем превосходно: она всегда была на высоте, – как знал и то, что Эшли никогда не смогла бы достичь той безупречности, которую демонстрировала Лиз, общаясь с его клиентами в роли жены высокопоставленного служащего. Эшли, слишком взбалмошная и рассеянная, художница и красивая чувственная женщина, не могла заменить Лиз, жену главы корпорации, – это стало профессией, с которой она мастерски справлялась. С Эшли он оживал душой, тело требовало все большего, а Лиз производила неизгладимое впечатление на его клиентов и коллег. Ему нужны были обе: одна для души и тела, другая – для карьеры. И он уважал Лиз так, как никогда не уважал Эшли и, наверное, не станет уважать. У Эшли были другие таланты, но без талантов Лиз совершенно невозможно гладкое течение его профессиональной жизни и карьеры. Он не мог остановить выбор на одной из них, а потому и не делал этого, хотя Эшли тысячу раз просила его развестить с Лиз. Ему приходилось думать не только о своих романтических переживаниях. В конце концов, он был генеральным директором второй по величине корпорации в стране и не мог игнорировать этот факт.
Маршалл вернулся домой сильно уставшим, как и обычно в пятницу вечером, после двух дней, проведенных в Лос-Анджелесе. Лиз этого ожидала и приготовила очень простой ужин. Линдсей ушла гулять с друзьями, и в доме было тихо. Лиз знала, что рано утром ему предстоит завтрак с японскими клиентами, потом игра в гольф, после чего они все должны отправиться на парадный обед, поэтому ему нужно отдохнуть.
– Пожалуй, я пойду спать, – сказал Маршалл, поблагодарив ее за ужин и поцеловав в макушку.
– Я так и предполагала. Ты выглядишь уставшим. – Лиз улыбнулась. – Поездка в Лос-Анджелес была тяжелой?
Он кивнул.
– Очень много совещаний. Но все было в порядке, когда я уезжал.
Лиз кивнула и проводила его взглядом, пока он поднимался по лестнице, а она убирала со стола. Днем она перечитала свой японский разговорник, чтобы соответствующим образом приветствовать гостей за обедом. Она знала, что ей придется развлекать жен, пока мужчины будут говорить о делах. Для нее это было привычным делом, и она с удовольствием предвкушала встречу. Ей нравилось участвовать в его деловой жизни и делать все, что в ее силах, чтобы помочь ему. В конечном счете такая жизнь намного интереснее и насыщеннее, чем если бы она сама работала адвокатом. По крайней мере она так думала и знала, что Маршалл благодарен ей за помощь.
Улегшись в кровать, перед тем как Лиз поднялась в спальню, Маршалл отправил коротенькое сообщение Эшли, чтобы заверить в любви, и тут же стер. Она знала, что отвечать нельзя, когда он дома, в Россе. А когда спустя двадцать минут Лиз вошла в спальню, он уже крепко спал. Накануне ночью Эшли совсем истощила его силы. Лиз улыбнулась, ложась в постель, радуясь, что он снова дома.
