Если ребенку нужно питание, Гоша не смел спорить.
Они неторопливо прогулялись до магазина, а потом Маринка долго выбирала какие-то баночки, коробочки, пакетики. Гоша заметил, как ей все это нравится.
Маринка действительно светилась счастьем. Что может быть лучше – рядом любимый мужчина, ребеночек славный! Вдруг кто-нибудь из знакомых увидит ее таким полным «семейным» составом? А то все одноклассницы уже замучили: когда выйдешь замуж, когда выйдешь? Будто бы Маринка сама не хочет!
Когда они вышли из магазина, Гоша уже не говорил о доме, а поделился своей мечтой:
– Вот возьму сейчас в банке кредит, накуплю техники и… стану фермером!
Маринка всплеснула руками:
– С ума сойти! А я бы хотела стать фермершей! – Обратно в деревню ее фиг заманишь, только что выбралась. Но чего не скажешь во имя любви! – Фермерство! Это свой дом, свое дело, своя семья… Детей много!
– Вот именно, – кивнул Гоша. – А ты не знаешь, Геля фермершей стать не хочет?
– Геля? А при чем тут она?
– А я с кем буду ферму-то открывать? – изумился Гоша. – Я создам ферму, предложу Геле руку и сердце, а потом… у нас будет много детей. Марин, а ты, если хочешь, можешь тоже взять в банке кредит и построить свою ферму рядом с нами.
– Зачем? – обиделась она. – Кстати, большой вопрос, станет ли Геля фермершей? Ей подобные затеи никогда не нравились. Да и магазин свой она не бросит. А уж много детей – это и вовсе не к ней.
– Да? – расстроился Гоша. – Вот почему мне Пашка советовал ей ничего не говорить. Блин, такая фермерша сорвалась. Придется брать в банке кредит и придумывать новую мечту.
– Ты лучше ребенка на руки возьми, – хмуро буркнула Маринка. – Что она в коляске увидит?
Гоша послушно взял девочку на руки.
– Вот этой рукой здесь поддерживай, а то ей неудобно.
Маринка взяла ладонь Гоши и передвинула в нужное место. И даже на некоторое время не убирала руки – так ей хотелось трогать Гошу. Но тот ничего не заметил.
– Удивляюсь я тебе, Марин, когда ты научилась с детишками управляться?
– Я в семье самая старшая! – заявила она. – После меня братец, на год меня младше, а потом и вовсе мама двойню родила, опять мальчишек. Мне было десять лет, когда они родились. Мама воспитывала нас одна, работала постоянно, а я с ними, с тремя. Зато сейчас, знаешь, какие они у меня дубы! Выкормила.
– Выкормить – дело нехитрое, – усмехнулся Гоша. – В ребенке главное – воспитание.
– А я и воспитала! Знаешь, как я их воспитала? Да они у меня… У меня старшенький, Вовка, бизнесмен! Как только на ноги встал, сразу мне квартиру купил! А Лешка с Сашкой – близнецы, они в институте спорта учатся. Даже за границу выступать ездят!
Гошка приятно удивился и произнес:
– Марин, я и не думал, что ты такая умница. Когда у нас с Гелей будут детки, мы тебя няней возьмем. С няней-то Геля, наверное, согласится на детей, как думаешь?
– Делать мне больше нечего, как о твоей Геле думать! – окончательно разозлилась Маринка и потянула Аришку к себе. – Хватит ее на руках тискать, положи в коляску, девочка уже спать хочет.
Она уложила малышку в коляску – та действительно хотела спать, куксилась – и оторопела: на белых штанах Гоши расползалось мокрое пятно.
– Это чего? – не сразу сообразила она.
– Это не я, – торопливо замахал руками Гошка. – Это Ариша. А я…
– Пойдем ко мне! – решительно развернула коляску в другую строну Маринка. – Тебе надо высушиться. Перед людьми неловко!
– Пойдем, – согласился Гоша. – А то надо домой возвращаться, а там Геля увидит…
– Чтоб ты пропал со своей Гелей, – проворчала Маринка. – Пойдем!
Дома у Маринки было уютно, чисто и прохладно. После уличной жары так и тянуло принять душ и завалиться на диванчик. Но Маринка сначала взяла девочку и направилась с ней в ванную комнату.
– Ну вот мы и умылись, – через пять минут появилась она в дверях. – Гоша, а ты иди, прими душ. Там Вовкин халат висит, накинь его пока. А я Аришку покормлю.
Гоша решил, что ничего страшного не случится, если он примет душ, а потом… Потом они пойдут домой. Да и штаны немного пообсохнут.
Но вышло по-другому. В душе он задержался дольше обычного – так интересно было разглядывать все эти дамские флакончики! Да чего там, Гоша даже на себя немного вылил из какого-то флакончика. Запа-а-ах!
Когда он вышел, к нему приблизилась Маринка.
– Тихо, – приложила она палец к губам. – Аришка спит. Я ее накормила, умыла, она теперь отдыхает, устала от жары.
– Ага… – нелепо топтался возле нее Гоша в чужом халате. – Правильно.
– Я тебе на стол накрыла, в кухне, – прошептала Маринка, чтобы не разбудить девочку. – Иди, а я сейчас…
От того, что она шептала, получалось как-то все очень… интимно. И у Гошки отчего-то засосало под ложечкой. Но он решил, что это от голода, и двинулся в кухню.
Маринка была кудесницей. И когда только успела? На столе стояла тарелка с окрошкой – необходимое блюдо при такой-то жаре. Гоша даже простонал от удовольствия. Надо Маринку попросить подружку научить. И тогда… Счастливее Гошки на всем белом свете будет не сыскать!
Марина вышла, когда Гоша уже выкушал две тарелочки окрошки и сидел на стуле.
– Вот, – протянула ему она чистые брюки. – Они немного влажные, но сейчас повисят, и их можно надевать. Я их в машинке прокрутила.
– Марина! – обрадовался Гошка. – Какая ты молодец! А то как я перед Гелей в таких брюках? И, главное, на самом интересном месте!
– Да Геле твоей… – не выдержала она. – Ей глубоко наплевать на все твои интересные места!
– А я уж думал – на меня наплевать.
– И на тебя тоже!
Гошка расстроился, распереживался и пожаловался:
– Марин, ну что делать? Ведь как только появляется хорошая девчонка, с которой я судьбу строить собираюсь, так ей тут же на меня наплевать! Где их найти-то – умненьких, хозяйственных, красивеньких?
У Маринки даже руки опустились от его слов. Похоже, ее вообще никто за красивенькую, хозяйственную и умненькую принимать не собирается! Ну хоть расшибись!
Геля уже накормила мать обедом, когда в дом ворвался радостный Пашка.
– Сестрица Аленушка, срочно корми своего братца Иванушку! А то он уже превратился в…
– В козленочка? – вздернула брови Геля.
– До этого не дошло, – сел за стол Пашка. – В голодного волка он превратился!
Геля поставила перед Пашкой тарелки и беззлобно проворчала:
– Вот не пойму я тебя, Паш. Маринка с Гошкой ушли на прогулку, она с него прямо глаз не сводит, а ты чему-то радуешься.
– Я радуюсь? Я безутешен!
– Эх, Пашка, ни фига у нас не выйдет с женитьбой, я на Гошку смотреть не могу, Маринка от тебя нос воротит, – вздохнула она. – Ни у тебя ничего не складывается, ни у меня. Так и помрем старыми девами.
