Дом.
Лукасу очень хотелось создать семью с Оливией. Он еще не сказал Мим и Уатту, что скоро станет отцом. Он надеялся, что вечером, когда мальчики уснут, для этого найдется несколько спокойных минут.
Оливия задумчиво ковыряла ложкой в вазочке с клубничным мороженым. Они с мамой решили пройтись по магазинам и по пути заглянули в кафе, поесть мороженого, как в старые времена.
— Ты хочешь о чем-то сказать, не так ли? — спросила мать.
Несмотря на то, что Розмари Макговерн было уже за пятьдесят, она оставалась красивой женщиной.
— О чем сказать? — Оливия поняла, что произнести «я беременна» будет много труднее, чем она ожидала.
— Почему ты съела лишь кусочек тоста за завтраком. Почему ты заказала лимонад, а не кока-колу. Почему я обнаружила новые витамины в твоем шкафчике. Если бы я не знала тебя так хорошо, то подумала бы…
— Я беременна. — Опередила ее Оливия. Мать дважды моргнула, но спросила вполне спокойно:
— Это тот мужчина, который взял трубку, когда я звонила?
— Его зовут Лукас Хантер. Он тоже работает в «Баррингтоне».
После короткой паузы мать вопросительно посмотрела на дочь:
— А как же Стенли Уиткомб? Мне казалось, ты положила на него глаз.
— Мама…
— Ну что «мама»? Ты достаточно часто упоминала его.
— Я думала, что из Стенли получится прекрасный муж, потому и была увлечена им. — Оливия никогда не врала матери и не собиралась делать это сейчас.
— Была? Что же произошло?
— Произошел Лукас. На праздновании Рождества. Я до сих пор не понимаю, как я… как я… позволила этому произойти.
— Какой он? — мягко спросила ее мать. Теплые чувства наполнили сердце Оливии.
— Он высокий, симпатичный и такой… — в конце концов, она должна признать это, — сексуальный. Мать улыбнулась:
— А еще?
Оливия съела немного мороженого.
— Он может быть упрямым и решительным и в то же время нежным.
— И что он думает о твоей беременности?
— Он хочет, чтобы я вышла за него замуж, он хочет стать отцом. Но, мамочка, он не такой надежный и стабильный, как Стенли. Ему, может быть, даже не захочется оставаться в Финиксе. У него собственный самолет, он может улететь по делам или по собственной прихоти куда угодно и, боюсь, может оказаться таким же, как папа, хотя и не решаюсь себе в этом признаться.
— Очень важно знать, о чем мечтает мужчина, дорогая. Мечты твоего отца были и до сих пор остаются призрачными.
— Я даже не знаю, о чем он мечтает, — призналась Оливия и, отрешенно мешая ложечкой мороженое, добавила:
— Я переехала к Лукасу, чтобы узнать его лучше. Никаких обязательств, никаких уз. Пока. Я живу у него всего лишь неделю. Он очень сложный.
— Ты тоже не простая, — мать взяла руку Оливии. — Дорогая, скучный мужчина не является залогом счастья в будущем, а страсть может создать прочный союз. Только твое сердце знает верный ответ на этот вопрос. Не нужно принимать решение сломя голову, только потому, что ты беременна.
— Я знаю. Я и не буду. Просто все произошло так быстро.
— Дай страстям в твоей душе улечься. И знай: если я буду нужна, я всегда приду тебе на помощь.
Оливия понимала, какое это счастье, когда мать готова прийти на помощь в любой ситуации. Пока отец ее гонялся за призрачными мечтами, мама делала все возможное, чтобы реалистичные мечты Оливии претворились в жизнь.
Лукас вошел в свой дом, думая только об Оливии. Он не увидел ее машины на привычном месте. А войдя в гостиную, почти осязаемо ощутил ее отсутствие. Он возвратился раньше обычного. Такое рвение было ему несвойственно.
Он попытался читать воскресные газеты, но мысленно возвращался к разговору с Мим и Уаттом. Они загорелись желанием познакомиться с Оливией, но отнеслись с пониманием к тому, что он не хотел торопиться с этим, памятуя об истории с Селестой. Что, если Оливии все это будет не нужно? Вот когда они с Оливией станут ближе друг другу…
Когда открылась дверь, он сделал глубокий вдох и небрежно отложил газету.
— О, ты уже вернулся, — произнесла Оливия, увидев его.
Он надеялся на более эмоциональное приветствие. Неужели их разговор со Стенли перерос во что-либо большее?
В джинсах и футболке, с волосами, собранными в конский хвост, она выглядела как подросток.
— Мама уехала? — поинтересовался он.
Оливия опустила сумку рядом с софой.
— Мы прошлись по магазинам, а затем она отправилась домой. Мама настояла на том, чтобы купить что-нибудь для ребенка.
— Как она отреагировала на известие?
— Моя мама, Лукас, исключительная женщина. Она была удивлена, но… поддержала меня, как всегда. Лишь предостерегла от скоропалительного решения.
— Относительно меня?
— Относительно всего. Как прошел твой уикенд?
— Нормально.
— Нормально. И это все?
— Приятно отвлечься от дел. Флагстафф сильно отличается от Финикса, там даже снег еще не растаял.
— Ты катался на лыжах?
В получасе езды от ранчо была горнолыжная база и хороший сервис по обслуживанию туристов. Но ранчо влекло его больше, чем лыжные спуски.
— В этот раз нет. — Потянувшись к софе, он подхватил сумку. — Можно посмотреть?
— Конечно.
Желтые рубашечка, штанишки и крошечные ботиночки выглядели словно кукольная одежка.
— Какие малюсенькие! Она засмеялась:
— Они рассчитаны на трехмесячного ребенка. Мама сказала, что одежду нужно покупать на вырост.
— На вырост? О боже…
— Не верится, правда? — Она положила руку на живот, и в ее глазах появилось мечтательное выражение. — Я еще не чувствовала, как он шевелится и, наверно, еще пару месяцев не почувствую, но каждый миг осознаю, что внутри меня новая жизнь. Мне даже кажется, что я ощущаю биение крошечного сердечка.
Лукас встал. Его сердце было переполнено эмоциями.
— Ты ведь действительно хочешь этого ребенка?
— Хочу ли я его? Больше всего на свете! — воскликнула она с жаром. Он заглянул ей в глаза:
— Прошла неделя. Что ты решила насчет нас? Несколько секунд она колебалась:
— Я по-прежнему считаю, что нам еще нужно пройти долгий путь.
В его груди все сжалось. Он понимал, что она может уйти из его жизни в любую минуту и забрать их ребенка с собой. Возможно, прямо к Стенли Уиткомбу.
По выражению лица Лукаса Оливия поняла, что ему не понравился ее ответ.
— Пройти долгий путь до чего? — спросил он. — Пока ты не забудешь о жизни, которую планировала до беременности? Я уже начинаю думать, сможешь ли ты о ней забыть.
— Да, я все еще думаю о карьере, — ответила она после напряженной паузы. — Я хочу сдать экзамен и заниматься частной практикой… — Зазвонил телефон, прервав их, но Оливия не обратила на него внимания, ей нужно было высказать все, что у нее накопилось на сердце. — И, между прочим, я до сих пор ничего не знаю о тебе. О твоем прошлом, о твоих мечтах. Мы… Телефон не затихал.
