— Хорошо, если он будет так думать. Я смогу убедить его, что наша любовь взаимна.
— И вместо угрызений совести у него появится чувство, будто именно ради счастья дочери он покусился на чужие миллионы? Ничего более абсурдного мне еще не приходилось слышать, — раздраженно произнес герцог. — У меня нет желания участвовать в этом нелепом представлении, — категорически отказался он.
— Как я могу тебя убедить? — не желала сдаваться девушка.
— Это так для тебя важно, Грейс? — уточнил герцог.
— Жизненно необходимо.
— Убедить папашу в нашей взаимной любви?
— Да, — кивнула она.
— Убеди для начала меня, — сказал Хавьер, присев возле Грейс и обняв ее.
— В чем? — Она попыталась отстраниться.
— Поцелуй меня так, чтобы я тебе поверил, Грейс, — сиплым шепотом произнес герцог. — Если тебе это удастся, то мы сумеем убедить твоего отца в чем угодно.
Хавьер распорядился везти их к дому отца Грейс и, к величайшему удивлению девушки, без запинки назвал таксисту точный адрес. После чего выжидающе посмотрел на свою растерянную спутницу.
Грейс робко коснулась его рта и замерла, но герцог, не привыкший ждать и уповать на благосклонность случая, одержимо приник к ней всем телом. Он впился в ее трепещущие губы, сжал в крепких объятиях. Она сладко вздохнула и обняла его.
Губы герцога скользнули ниже, на шею и ключицы. Его порывистое дыхание обжигало.
Такси остановилось напротив опрятного коттеджа. Пассажиры не торопились выходить. Губы Грейс влекли Хавьера неудержимо. Тогда он вновь вкусил их и громко произнес:
— Достаточно, Грейс… — И расплатился с шофером. — Уверен, ты замечательно справишься с ролью влюбленной барышни.
— Я… ненавижу тебя, — процедила она, пряча увлажнившиеся от обиды глаза. — Ты наслаждаешься, оскорбляя людей. Я надеюсь, ты будешь гореть в аду. Хотела бы я посмотреть на это.
— Мы соучастники, девочка. Так что и гореть в геенне огненной будем оба, — равнодушно произнесен.
— Грейс! Слава небесам, ты вернулась! — с криками облегчения выбежала из домика тетя Пэм. — Как можно было исчезнуть без всяких объяснений? Тебе ведь известно, насколько слаб здоровьем твой отец! Мы места себе не находили все эти дни. Всякие мысли лезли в голову. Адвокат отца приезжал сегодня, говорил непонятные вещи и еще сильнее перепугал его, сказав, что дело Ангуса закрыто, — частила суетливая тетушка. — Да ты не одна! Кто твой друг?
— Это… Это Хавьер Эррера, тетя, — робко представила спутника девушка. — Да не волнуйся ты так. Все нормально. Он… друг, — успокоила она тетушку, лицо которой выражало то радость, то тревогу. — А вам ничего не известно? — осторожно поинтересовалась Грейс. — Отец сегодняшних газет не читал?
— До газет ли ему, детка? — упрекнула ее за непонятливость тетя. — Ты же знаешь, в каком он состоянии. Совсем сдал. Живет в своем собственном мире. Стал заговариваться. Постоянно спрашивает, где Сьюзен. Я, по глупости напомнила ему, что Сьюзен умерла, и он стал убиваться так, словно это произошло вчера, а не два года назад… А потом опять: «Где Сьюзен?» Не знаю, как быть, Грейс… — беспомощно развела руками пожилая леди и, обратившись к Хавьеру, сказала: — Не понимаю, для чего Грейс привезла вас сюда. Мне, конечно же, хорошо известно, что натворил мой брат в вашем банке, но самое удивительное, что его это сейчас совершенно не волнует. Он нисколько не переживает из-за судебного преследования и вряд ли сознает серьезность своего проступка…
— Не волнуйтесь… Я не собираюсь расстраивать Ангуса, — успокоил взволнованную даму Хавьер Эррера. — Я здесь для того… чтобы принести свои извинения вашему брату…
— Извинения? — изумилась тетя пум. — Это нам следовало бы принести извинения! — эмоционально воскликнула она.
— Не стоит… — остановил ее герцог. — Я бы хотел помочь ему.
— Очень странно… — насторожилась пожилая дама. — Зачем вам это?
— Затем, что скоро мы станем одной семьей, дорогая тетушка! — дерзко произнес Хавьер. — Я сделал предложение вашей племяннице, от которой я без ума, и она приняла его. Недалек тот день, когда мы обвенчаемся… Разве вас это не радует?
— Да? Не может быть! Это действительно так, Грейс? Почему ты молчишь, дорогая? Как-то все необычно, странно… Но когда вы успели? — недоумевала тетушка Пэм.
— Я… Это правда, тетя… Такое случается, — запинаясь проговорила Грейс.
— Хотя чему я удивляюсь? — сказала тетя. — Твой отец полюбил твою мать с первого взгляда и почти сразу предложил ей стать его женой… Проходите в дом, Грейс, сеньор Эррера.
— Пора, сеньор, — услышал герцог голос управляющего.
Он открыл дверь своей комнаты и уточнил:
— Все готово?
— Да… Гости собрались в церкви. Священник ждет, — сдержанно ответил Торрес.
— А сеньорита Бересфорд?
— Она тоже ждет. Я поведу ее к алтарю, как и договаривались…
— Спасибо, Торрес, — кивнул Хавьер.
Вопреки собственным ожиданиям, герцог Хавьер Алехандро Диего Эррера был чрезвычайно взволнован близящимся венчанием и с трудом скрывал это.
Его губы пересохли, а голос слегка осип. Он с очевидным напряжением подбирал слова.
— Послушай, Торрес, — сказал герцог шепо том и притянул к себе мужчину за лацкан. — Ты уже видел сеньориту Бересфорд в подвенечном наряде?
— Мельком, сеньор.
— Как она?
— Она что? — не понял управляющий.
— Как выглядит? Как себя чувствует? Какое впечатление она на тебя произвела? — раздраженно пояснил Хавьер.
— Ну… — запнулся Торрес. — Выглядит прекрасно. Как чувствует себя, сказать трудно. Скорее всего, так же как и вы. Слегка напряжена. Но оно и понятно. Сеньорита Бересфорд понимает, что через несколько минут станет не только вашей женой, но и герцогиней де Эррера. Однако вам ни о чем не стоит беспокоиться. Я уверен, что все пройдет по заранее намеченному плану, — заверил герцога Торрес.
Хавьера Эрреру это мало удовлетворило, он тяжело вздохнул и озадаченно посмотрел на свое отражение в большом зеркале, перед которым уже несколько раз перепроверил и узел галстука, и ворот сорочки, и бутоньерку в петлице…
Натянуто улыбнувшись, герцог вышел в холл. Его встретил персонал Эль Кастильо де Леон. Слуги улыбались, склоняли головы и желали ему всех благ по случаю бракосочетания. Несколько дней все без исключения пребывали в неустанных приготовлениях, однако уставшие работники искренне радовались за своего герцога.
Теперь, когда все дела были завершены и впереди ждал только пышный ужин, служащие облачились в парадные старомодные ливреи и смогли почувствовать себя причастными к празднику молодого хозяина и его будущей жены.
