Закрыв глаза, он тихо застонал. Может быть, вся эта сексуальная алхимия существовала только в его воображении? Возможно, она ничего такого не чувствовала и была 66 просто благодарна ему за то, что подвез, и все.
Его мысли прервал телефонный звонок. Он сразу же насторожился, взял трубку и прислушался, прежде чем ответить.
– Да? – осторожно произнес он.
– Как там моя девочка? – спросил Аллен Холлоуэй. – Ты уже нашел ее?
Голос этого человека был подобен снежной лавине, обрушившейся на его размышления о сексе. Именно поэтому он не мог даже мечтать о Дженни. Она была его работой. И средством достижения цели.
– Да. – Звонок Холлоуэя вызвал у него раздражение.
– Она там с этими бездельниками Монтгомери?
Неудивительно, что она возражала против вмешательства своего отца. Аллен Холлоуэй был чертовски самоуверен и без малейших сомнений высказывал все, что думал.
– Она остановилась на вилле «Буэна виста».
– Рассела там не видно?
– Я по крайней мере его не видел.
По правде говоря, он его и не искал. Он вообще мало что мог сейчас делать, кроме как представлять себе Дженни без этого ее летнего платьица.
– Ладно. Продолжай наблюдение.
– Не звоните мне сюда больше, – сказал в ответ Хантер. – Не хочу раскрывать связь между нами. Я сам позвоню вам.
– Ты думаешь, что такие меры предосторожности необходимы?
– Да, – ответил Хантер. – Если вы желаете получить самую лучшую работу за свои деньги.
Это заставило Холлоуэя замолчать. Он был бы рад поспорить, но ему прежде всего нужны были результаты.
– Я жду подробный отчет, как только вернешься в Штаты.
– О нем больше ничего не слышно? – спросил Хантер.
– О Расселе? Нет.
– Даже если будут новости, не звоните мне. Ждите.
Все Аллены Холлоуэй мира не любили, когда им указывают, что надо делать. Хантер услышал глубокое дыхание – почти ворчанье – этого человека, который потом пробормотал, что будет ждать подробных и своевременных отчетов от Хантера. Пробурчав что-то, напоминающее слово «возможно», Хантер повесил трубку. После звонка Аллена вожделение испарилось из его мыслей.
И теперь, глядя в потолок, он мог представить себе только холодные глаза Троя Рассела и его невыразительную физиономию.
Обаяние. Вот что нужно иметь. Привлекательная внешность, конечно, играла свою роль, но он знал немало некрасивых мужчин, которые получали то, что хотели, при наличии капельки шарма. Женщинам только это и подавай. За это они готовы раздвинуть ножки и раскрыть свои кошельки. Уж он-то знает. Обаяние – это его главный козырь.
Трой побарабанил пальцами по рулевому колесу взятого напрокат фордовского седана. Машина была того оттенка, который обычно называют цветом шампанского, что на самом деле означает неприметный светлый золотисто-коричневый оттенок, который никому не бросается в глаза. Он выбрал его за это. Благодаря неброскости автомобиля Дженни лишний раз не обернется через плечо, чтобы посмотреть на него.
Прошлой ночью у ресторана он пережил неприятный момент. Она вела себя настороженно, словно пугливый жеребенок, и ему пришлось соскользнуть вниз с сиденья седана и торчать там, пока не заурчал мотор, и не зашуршали шины ее отъезжающей машины. Выходя из служебного входа в ресторан, она оглянулась вокруг, и он немедленно сполз на пол. Она посидела немного в машине, и он подумал, уж не заметила ли она его. Но потом ее машина тронулась. Выждав немного, он медленно последовал за ней. Она проехала мимо своего дома и, развернувшись примерно через милю, возвратилась назад. Ему пришлось держаться довольно далеко от ее машины, но, поскольку он знал, куда она направляется, все было в порядке. Однако ее наивные меры предосторожности его позабавили. Уж будьте уверены, они ее не спасут. Тем более если она таким образом надеялась защититься от него.
Он мысленно рассмеялся. Безмозглая сучка. Все они глупые, продажные твари. Все шлюхи в душе, даже те, которые кажутся порядочными, как старушка Дженни. Все они втайне мечтают, чтобы парень содрал с них одежду и как следует оттрахал. В то время когда он был с Дженни, он еще не знал об этом. Последующие годы кое-чему его научили, и он готов был поделиться с ней приобретенными знаниями.
Он еще не побывал в ее квартире… пока. Однако вычислил, какая комната принадлежит ей, а какая – мальчишке, которому на первый взгляд было около тринадцати лет. Он был долговязый, угловатый и находился на грани бунта против родительской опеки. Трой вспомнил себя в этом возрасте, хотя его ситуация была совершенно другой. Интересно, чей это парнишка, подумал он и даже почувствовал себя обманутым, потому что Дженни кого-то нашла и забеременела, едва успев расстаться с Троем. В те дни Аллену Холлоуэю не терпелось поскорее откупиться от него. Он готов был сделать что угодно, лишь бы его скверный зять держался подальше от его драгоценной доченьки.
Так от кого же она забеременела? Во время их встречи Аллен и словом не обмолвился о мальчишке. По правде говоря, Аллен вообще почти ни о чем не говорил. Он только и делал, что требовал. А у самого губы дрожали, потому что он пытался побороть страх. Уж Трой-то знал, что это такое. Холлоуэй его боялся.
– Это хорошо, – вслух произнес он, и впрямь считая, что все складывается как нельзя лучше. Он взглянул на ворота из кованого железа, которые вели на территорию, принадлежавшую Холлоуэю. В глубине виднелся особняк. Там жил старик со своей красавицей женой – женщиной с отсутствующим взглядом, выражение лица которой напоминало пустой билетик, доставшийся при жеребьевке. Трой изучил и ее привычки. Ему даже удалось столкнуться с ней в одном из этих безумно дорогих магазинов, где продают экологически чистые продукты. Она рассматривала упаковку бекона, свободного от нитратов. Он задел ее плечом и рассыпался в извинениях. Натали. Так ее зовут. Она едва ли могла его узнать. В те далекие дни они почти не встречались. Она присутствовала на приеме по случаю бракосочетания, на котором настоял Аллен, когда они с Дженни возвратились домой после бегства, но Натали тогда была настолько поглощена собственной внешностью, что он не удивился бы, если бы она не запомнила даже, как выглядит Дженни. А потом она налакалась шампанского, и Аллен кого-то нанял, чтобы ее отвезли домой. Больше он, кажется, ее не видел. Холлоуэй не имел привычки приглашать к себе в дом дочь и ее молодого мужа. И все же…
Но нет. Натали его не вспомнила. Выслушав его извинения, она улыбнулась рассеянной улыбкой, как будто ее мысли были заняты чем-то совсем другим. В иных обстоятельствах Трой мог бы увидеть в этом вызов. Он включил бы свое обаяние и посмотрел, не вызовет ли это у нее сексуальную заинтересованность. Но в тот момент его голова была забита другими проблемами, в число которых Натали Холлоуэй не входила.
Точкой, где находился источник денег, была Дженни. Он сказал Аллену, что хочет загладить свою вину за прошлые прегрешения. Вот умора! Мысль о том, чтобы искупать вину, могла, черт возьми, прийти в голову только человеку, которому позарез нужны деньги или который ударился в религию. А Трой Рассел, уж будьте уверены, религиозным не стал. С чего бы это вдруг? Однако он мог изобразить человека, на которого снизошло просветление. Он мог без труда сыграть любую роль. Это был один из аспектов обаяния.
– Что тебе надо? – спросил его Холлоуэй. – Зачем ты явился сюда?
– У меня было много времени, чтобы все обдумать. Просто я хочу восстановить справедливость.
– Я заплатил тебе, чтобы ты держался подальше от Дженни. Я дал тебе кучу денег.
– Это было «кучей» много лет назад, – сказал Трой. – Я явился, чтобы загладить свою вину.
– Только попробуй приблизиться к ней, и я заставлю тебя пожалеть об этом.
Предъявлять ультиматум любят трусы. Слова, слова, слова. Трой научился не обращать на них внимания и гнев без труда держал под контролем. Холлоуэй был скрягой, который держал деньги в ценных бумагах и недвижимости. Судя по всему, он не осыпал свою доченьку щедрым дождем из «зелененьких», иначе она не ишачила бы в ресторане и не жила в такой невзрачной квартире. Может быть, отец мальчишки пришелся Холлоуэю не по вкусу еще больше, чем Трой?
Но это не имеет значения. После смерти отца Дженни унаследует всю империю. Натали в счет не идет. Она всего лишь украшение. Отвалить ей изрядную сумму в звонкой монете – и она исчезнет со сцены. Настоящая наследница – Дженни.
Трой скорчил гримасу. Он не сумел довести до конца хорошо задуманное дело, начатое с Дженни, потому что был тогда еще слишком молод и не понимал, как следует играть в эту игру. Он позволил тогда своей ярости выйти из-под контроля. Теперь он это понимал. И если приходил в бешенство, искал другие возможности спустить пар. Обманывать людей было чертовски просто.
Улыбаясь, он достал упаковку жевательной резинки и сунул одну в рот. Курить он бросил. Курение не способствовало победам над истощенными, сексуально озабоченными богачками. Сами они, будьте уверены, курили, но желали, чтобы их любовники были чистенькими, словно их обработали лизолом. Ему нравилось их ублажать, но одним глазом он всегда посматривал на их кошельки. Иногда он поил их допьяна, а уходя, забирал наличные. Но это случалось не часто. Он использовал их главным образом для того, чтобы узнавать имена их друзей, друзей их друзей и т. д. Дважды ему попадались настоящие богачки, которые готовы были осыпать его деньгами, но в обоих случаях возникало одно и то же препятствие. Мишель Калгари. При одной мысли о ней Троя охватывало холодное неистовство. Она забеременела и все время плакала. Он не мог этого вынести. Был не в силах.
