До свиданья, друг мой, до свиданья, угрюмо подумал Артем.
— Ты бы лучше с Эдуарда пример взял, чем костерить его на все лады, — неслышно подобрался дед.
Артем подивился дедовой проницательности, но насчет примера возразил.
— Хочешь, чтобы я в дом какую-нибудь грымзу приволок, да? — усмехнулся он невесело.
— Почему грымзу? Найди девушку хорошую.
Что дед под этим подразумевал, выяснить не удалось, потому как во двор с приветственными криками ввалились два молодца. Те, что одинаковы с лица.
Лица были привычно небриты, дочерна загорелы и хитровато ухмылялись.
— Вот здорово, что ты дома! — заорал Семен. — Давай, собирайся!
— А где ему быть, если не дома? — ворчливо заметил дед. — В горах все тихо, на море — наоборот. Видали, небось, как штормит. Вот и сидим.
— Здрасте, Кондрат Еремеич, — опомнились близнецы и принялись с обеих сторон трясти деду руки.
Артем смотрел исподлобья.
— Вы чего такие вздрюченные-то? Что случилось?
— Я же говорю, — обернулся Семен, — Эдька пропал, давай собирайся!
— Что ты его путаешь? — втиснулся между ними Степка. — Это не Эдька пропал, а жена его пропала!
— Да я же фигурально выражаюсь! — сердито откликнулся тот. — Эдик совсем башку потерял от любви! Вот в этом смысле! А ты…
— Потеряешь башку, коли жена сбежала! — перебил Степан.
— Да не жена она ему еще! — жарко возразил Семен. — Вот если бы мы с тобой с катушек съезжали, когда от нас девицы сбегают, че бы было?
— От меня лично никто не сбегает!
Артем знал, что вмешиваться и задавать наводящие вопросы бесполезно, можно запутаться еще больше. Поэтому он внимательно слушал перепалку, невозмутимо засунув руки в карманы.
— Дед, ты меня к ужину не жди, там, видать, все серьезно, — решил Артем, свистнул Нику и стал продвигаться на выход.
Еремеич ворчливо заметил, что дружба — дружбой, но вмешиваться в дела семейные — глупо. А главное — бессмысленно.
— Да вы бы его видели, дядя Кондрат! — закатил глаза Семен и готов был разразиться очередной вдохновенной тирадой, но брат пихнул его в бок и потащил вслед за Артемом.
Еремеич крикнул, чтобы они не смели лезть на рожон и даже не думали при такой волне отправляться к Эдику по воде.
Артем, не оборачиваясь, спросил:
— А что-то машины я не слышал, вы пехом притопали?
— Так мы прямо из конторы, Эдька-то нам позвонил, орет, бедняга, что есть мочи, бред какой-то несет, типа, детективов мне наймите, найдите жену!
— Невесту, — уточнил Артем. — Так что, он дома, что ли?
— Ну, да, а мы что говорим?! Одна тачка сломалась, на другой водитель уехал…
— А с яхтой он не справится в такой шторм, — понял догадливый Артем.
Картинка вырисовывалась — полный абзац! Накануне свадьбы куда-то подевалась невеста, а жених с горя умом тронулся, вдобавок оказался отрезанным от внешнего мира и бредил по телефону о детективах и спецагентах, которые должны ему помочь. Понятно, что на эту роль будет сейчас пробоваться Артем Кондратьевич. Лишь бы Афоня не подвела.
Берег был пустым, если не считать за живых существ вздыбленные волны, яростно облизывающие песок, будто оголодавшая псина. От ветра закладывало уши, как на большой высоте, и растрепанная Ника, лишившись обычной солидности, стала похожа на шаловливого бесенка.
— Не скачи ты так, — одернул ее Артем, — щас как окатит, будешь скулить в три горла.
Ника презрительно фыркнула и продолжала молча и упорно охотиться на «барашков». В итоге ее все-таки накрыло с головой, и через секунду раздался оглушительный вой прилизанного, мокрого черта. Артем проворчал, что предупреждал.
— Может, нам тоже ополоснуться? — предложил Сенька, но в ответ на это Ника завыла еще громче, глянула на него жалостливо и помчалась к яхте.
— Идите скорей, а? — поторопил Артем, зная по опыту, что братья на самом деле могут залезть сейчас в море.
— Эх, люблю я с тобой кататься, — взбираясь на палубу, потер ладони Степан.
Сенька тоже воодушевленно оглядывался.
Все, что было связано с риском, вдохновляло их невероятно. Именно поэтому Артем отказался похлопотать за друзей, когда те тоже решили служить в МЧС. Банальная истина о том, что в экстремальных условиях голова должна оставаться холодной и трезвой, к ним совершенно не относилась. От риска ребята пьянели в сто раз больше и быстрей, чем от самого лучшего вина из запасов Эдуарда.
— Мы в бирюльки будем играть или едем дело делать? — сердито осведомился Артем, когда Степан попытался настоять, чтобы яхта шла под парусами.
— Так романтичней, — с придурковатой усмешкой заявил он, — и это… интересней же!
Согнать братьев с палубы не представлялось возможным, а управлять Афоней, когда под руку лезут два здоровых идиота, было трудно. Артем матерился сквозь зубы, объясняя, как что работает и почему. Это повторялось каждый раз, когда близнецы оказывались на борту и уже на следующий день всю теорию забывали, требуя практики.
Честное слово, он был к ним очень привязан, но их детское легкомыслие иногда бывало особенно невыносимо.
Впрочем, злость всегда помогала ему лучше соображать и четче действовать. Меньше, чем через час, Артем причалил к берегу.
Он весьма смутно представлял, что говорить Эдику: успокаивать его или, наоборот, как следует прочистить мозги. Ничего подобного раньше с ними не случалось. И даже любвеобильные братья не попадали в такие переделки, а если и теряли девиц, то шибко по этому поводу не переживали.
По всему выходила очень деликатная ситуация, в которой Артем чувствовал себя распоследним идиотом. Все, что связано с женщинами, представлялось ему трудным, нелепым, противоречивым и таинственным.
Найти бы девушку хорошую, как давеча советовал Еремеич. Может, с хорошими-то полегче, а? Может, они не смотрят на мужика, как на дикого зверя, которого непременно нужно приручить и выдрессировать?! Может, им — хорошим — все равно, что он рожей не вышел, что работа всегда у него будет на первом месте, а друзья — на втором. Может, хорошая-то девица согласится на третье?
И еще будет терпеливой, как схимница, преданной, как жена декабриста, тихой и смирной, как немая бабка-молочница Авдотья. Больше и мечтать не о чем.
Ах нет, пусть еще формы имеет пышные, чтобы детей легко рожать.
Собственные мысли привели его в крайнее замешательство. Конечно, наивным романтиком Артем не был, но и не думал никогда вот так, будто корову на рынке выбирая. С другой стороны, Эдик вон по любви вроде собирался жениться, а корова, — тьфу, то есть невеста! — сбежала!
Правда, это еще следовало выяснить подробней. Может, ее похитили? Или заблудилась сдуру?
