– Насколько я могу судить, нет, – ответила Элизабет и быстро прибавила: – Он очень заботится о Регине. И потом, когда он был у нас на вечеринке, да и когда мы встретили его в торговой аллее, он был с тобой достаточно приветлив.
– Тогда почему же он мне не звонит? – жалобно говорила Джессика. – Я сама звонила ему уже много раз, чтобы дать понять, что могу встретиться с ним в любое время. Но… – Она в полном отчаянии раскинула руки. – Все без толку.
Услышав в голосе сестры неподдельное отчаяние, Элизабет ощутила, что ее наполняет чувство вины, но пыталась внешне оставаться невозмутимой.
– Дай ему время, Джес, – сказала она, но та продолжала свои жалобы:
– О, Лиз! Ни один человек в мире не любит меня. Не любит по-настоящему.
Как раз в это время зазвонил телефон, положив конец причитаниям Джессики. Ответила Элизабет.
– Один все-таки нашелся, – сказала она, передавая трубку Джессике. – Рэнди Мейсон.
Джессика подумала, что не выдержит и разразится проклятиями, если он звонит, чтобы снова просить о встрече. Она взяла трубку, с трудом сдерживая дыхание.
– Рэнди? О, конечно… Что ты, Рэнди, я очень рада твоему звонку. Ох, нет, я не смогу. Я тебе уже говорила. Не сегодня. – В ее голосе отчетливо слышалось раздражение.
Она бросила трубку с такой силой, что Элизабет подскочила.
– Ты что? – спросила она в изумлении. – Мне казалось, что у тебя с Рэнди завязалась дружба.
– Ох, Лиз! – Джессика подавила зевок. – Не будь занудой.
Скрестив ноги, она уселась на кровати Элизабет и стала раскачиваться взад и вперед. Весь ее вид говорил о таком отчаянии, что Элизабет стало ее жаль. Но не успела она вымолвить и слова, как снова зазвонил телефон. Элизабет опять сняла трубку.
– Слушаю. А, Рэнди…
– Джессика, – сказал он полным безысходности голосом, приняв Элизабет за ее сестру. – Джессика.
– Минутку.
Но Рэнди уже говорил:
– Джессика, ты отдаешь себе отчет в том, что я сделал?
Элизабет пыталась прервать его, но он был слишком расстроен и поэтому либо не услышал ее, либо уже не мог остановиться.
– Когда я по твоему настоянию изменил твою отметку по математике…
Элизабет втянула в себя воздух и бросила сердитый взгляд в сторону Джессики, которая соскользнула с кровати и быстро пошла в свою комнату, предоставляя Элизабет самой разбираться со всем этим.
– Подключение к компьютеру и изменение данных, подобное тому, как я изменил твою отметку… это государственное преступление, Джессика. Я могу попасть за это в тюрьму. Но даже если этого и не произойдет… – Голос его прервался. – … стоит об этом кому-нибудь узнать, и я никогда не получу работу системного программиста и никакую другую работу, связанную с компьютерами.
Голос Рэнди опять прервался. Элизабет лихорадочно пыталась сообразить, что ему сказать. Но прежде чем она могла собраться с мыслями, он продолжил:
– На карту поставлено все мое будущее. Ты понимаешь это?
Опять Элизабет пыталась что-то сказать, и снова Рэнди торопливо продолжал свою речь, не давая ей возможности заговорить:
– Подумав обо всем этом, Джес, я понял, что мне нужно сделать. Извини, но все это не стоило того, чтобы принести в жертву всю свою дальнейшую жизнь. Поэтому я попытался восстановить твою прежнюю отметку. Но я не смог этого сделать! – Охваченный паникой, Рэнди повысил голос: – Школа изменила код доступа к системе. Я думаю, что кто-то понял, что мы подключались к компьютеру. Может быть, нас уже ищут!
Элизабет, охваченная тревогой, судорожно глотала воздух.
– Да! – В голосе Рэнди зазвучали слезы. – Так что я намерен собраться с мужеством и во всем признаться, – говорил он. – Я иду к директору, мистеру Куперу, и все ему расскажу. – С горечью в голосе, от которой у Элизабет сжалось сердце, он добавил: – Вероятно, это ничего не изменит, но я должен ему сказать. – Рэнди вздохнул. – Вот что я собираюсь сделать. Но я хотел сначала поставить тебя в известность. – Затем, задыхаясь от волнения, он добавил: – Было бы намного лучше, если бы ты пошла со мной…
Когда Рэнди наконец остановился, Элизабет сделала все возможное, чтобы успокоить его, хотя сама кипела от гнева.
– Я буду там, – пообещала она. – Я буду там обязательно.
Услышав щелчок от повешенной Рэнди трубки, она швырнула трубку с такой силой, что испугалась, не разбила ли ее. Затем ворвалась в комнату к сестре.
Джессика с озабоченным видом перебирала стопку одежды в шкафу, пытаясь выбрать блузку, которую можно было бы надеть завтра в школу. Она подняла глаза на вбежавшую Элизабет.
– Ты даже не постучала, – упрекнула она ее.
– Ты еще можешь так говорить – это звучит просто как насмешка! – выпалила Элизабет.
– Ой, – устало ответила Джессика. – Ты опять за свое. Все время рычишь на меня, как медведь.
Элизабет проигнорировала это замечание.
– Это был Рэнди Мейсон, – сообщила она.
Джессика повернулась к ней лицом:
– Я это знаю. Ты думаешь, я глухая?
– Я думаю, что ты совершенно… совершенно… – Элизабет запнулась, не найдя нужных слов, чтобы описать свое отношение к тому, что сделала ее сестра.
– Элизабет, в чем дело?
– Дело в том, что Рэнди рассказал мне, что ты выкинула в этот раз.
– Я? – спросила она невинно. – Что такого я сделала?
– Ты заставила Рэнди подключиться к новому школьному компьютеру и изменить твою отметку по математике!
– А, вот ты о чем… – Джессика мило улыбнулась. – Рэнди оказался таким добрым, Элизабет. Я рассказала ему, как меня беспокоит неудовлетворительная оценка по математике, а он так хорошо разбирается в компьютерах, и ему это не составило никакого труда…
– И за это его могут посадить в тюрьму.
– О нет. Я так не думаю.
– Как бы там ни было, он уже отправился к мистеру Куперу, чтобы все рассказать ему. – Улыбка исчезла с лица Джессики, и ее глаза расширились от страха. – И ты пойдешь с ним, Джес.
Джессика отрицательно покачала головой.
– Я не могу. Я сейчас ужасно занята.
– Ты пойдешь, Джессика. Или я возьму тебя за шиворот и сама отведу в кабинет мистера Купера!
Джессика снова покачала головой, теперь у нее задрожали губы.
– Я не могу, Лиз, – пролепетала она, умоляюще глядя на сестру.
– Почему ты не можешь?
– Просто не могу – и все.
– Ты и сама удивишься, когда узнаешь, что ты можешь, – неумолимо сказала Элизабет.
– Нет. Не заставляй меня. Это несправедливо.
– В жизни бывает очень много несправедливого, – голос Элизабет звучал все более беспощадно. – Но то, что тебе предстоит сделать, несправедливым назвать нельзя.
– Пожалуйста, Лиз, – хныкала Джессика.
