В этот момент бармен, который не подавал голоса с тех пор, как я у него спросила дорогу, бросает на нас взгляд поверх своей «Дейли спорт».
— Жирный и вонючий, — произносит он торжественно. — Потому и вонючий, что жирный.
Лифт смердит: стойкий запах сивухи и застарелой мочи с основательной ноткой прокисшего молока. Я задерживаю дыхание, зажимаю нос и стараюсь дышать ртом. Металлические канаты и блоки, на которых подвешен лифт в своей узкой бетонной шахте, издают отвратительный скрежет. Юный торговец куревом сопровождает меня в поездке. Ему прямо-таки не терпится показать мне, где живет «психованный вонючий жирняга». Похоже, мальчишка шпионит за ним, когда нечего больше делать — а это, судя по всему, случается частенько.
На пятнадцатом этаже лифт бросает в дрожь, он подпрыгивает и останавливается. Процесс открывания дверей занимает вечность: они разъезжаются наполовину, опять закрываются, разъезжаются, закрываются — словно старикашка, пытающийся привстать со стула. Для юного торговца куревом это дело привычное — когда двери собираются сойтись по третьему разу, он просовывает в щель ногу и упирается в створки.
— Сюда, — он кивает влево, — Жирняга живет в самом конце.
Мы останавливаемся перед самой грязной дверью. Краска с нее местами облезла до голого дерева, а узкое окошко покрыто жирной пылью. Я ловлю себя на том, что недоуменно пялюсь в армированное стекло, вместо того чтобы искать звонок.
Моя нерешительность не ускользает от внимания мальчишки.
— Что-нибудь не так? Передумала, да? — спрашивает он.
В этот момент разумнее всего было бы просто развернуться и уйти. Я уже собираюсь попросить пацана задержать лифт, когда замечаю, что у этой квартиры имеется домофон. И я жму на кнопку — просто любопытно, какой у него голос. Проходит не меньше минуты — и мне отвечают.
* * *
— Кто там? Кто это?
У него громкий голос. Глубокий, хриплый и чуть одышливый, с легким американским акцентом. Южные штаты?
— Здравствуйте, меня зовут Одри. Я по поводу ящиков для растений.
— Вы что, сменили пол? — бурчит он, явно разочарованный.
— Извините. Он в данный момент занят. Я его… э-э… ассистентка.
— А вы понимаете чего-нибудь в ящиках для растений?
— Конечно. Надеюсь, мы с вами решим все вопросы.
Голос в домофоне тяжко вздыхает, словно сегодня и так все идет наперекосяк, а мое появление лишь очередное маленькое звено в цепи из тысячи и одной неприятности. Домофон пищит, и дверь открывается.
— Располагайтесь, — говорит голос. — Я обратно в туалет. У меня такой запор, вы и представить себе не можете.
Я стою в нерешительности, и голос подгоняет меня:
— Ну же, девушка, живее, холодно ведь. Когда войдете, не забудьте закрыть за собой дверь.
* * *
Больше всего я боялась, что в квартире будет плохо пахнуть. Ничего подобного. Такой чистой, вылизанной квартиры я еще не видела. Дешевая ламинированная мебель отполирована до блеска, журналы, книги, тарелки, безвкусные фарфоровые фигурки — все расставлено в идеальном порядке.
В квартире жарко, воздух несколько застоявшийся и затхлый, но все перекрывает смешанный запах комнатных растений, полироли для мебели и средства для мытья полов. Растения повсюду: парочка суккулентов-каучуконосов на книжной полке, «денежное деревце» на поцарапанном кофейном столике посередине комнаты; покрытое плодами апельсиновое дерево осеняет проход в крохотную кухню, а на серванте гордо возвышается фарфоровая ваза с тюльпанами и желтыми розами в белом облачке гипсофилы.
На ковре не меньше дюжины проплешин, сквозь которые рельефно проступают половые доски, но ковер явно только что пылесосили и чистили. В квартире темновато — прочие дома загораживают свет, к тому же окно всего одно. Я подхожу к окну и пытаюсь что-нибудь рассмотреть сквозь слой многолетней грязи. Вдоль стены тянется узенький балкон. Если совсем перегнуться вниз, балансируя на носках, — виден подъезд соседнего дома, а далеко внизу — тощие ветки бука, воздетые вверх. На горизонте открывается кусок Лондона в форме треугольника — этакая тупая стрела. В отдалении можно разглядеть заходящие на посадку самолеты. В общем, видно немного, но внешний мир себя как-то обозначает.
* * *
— Любуетесь пейзажем, да?
Я так увлеклась, что и не заметила появления Заоконного Цветовода. Он огромен. Наверное, такие гиганты виделись Гансу Христиану Андерсену в кошмарных снах, стоило великому сказочнику на ночь глядя злоупотребить сыром. В нем футов семь росту, у него глаза с мячики для гольфа и заплывшее жиром лицо шириной в фут. Весит он никак не меньше четырехсот фунтов.
Гигант делает несколько тяжких шагов в моем направлении, ухмыляется и с усилием сворачивает в кухню. Я иду вслед за разноцветной гавайкой размером со скатерть. Коричневые тренировочные штаны подпоясаны длиннющей резинкой, древние кроссовки будто вросли в отечные лодыжки. Бейсболка с надписью «Нью-Йорк Никс» венчает голову, а в блюдообразной руке зажат нож для масла. Я изо всех сил стараюсь не таращить на него глаза, но рот у меня сам собой открывается. Широко открывается.
— Не против, если я покушаю, прежде чем начать разговор? — спрашивает он весело.
— Нет. — Надеюсь, этот великан не из людоедов. — Валяйте.
— Хотите сэндвич? — Он вытаскивает из холодильника пакет с нарезанным мясом и горкой наваливает мясо на кусок хлеба. — Не стесняйтесь.
— Да нет, спасибо. Я уже пообедала.
— Может, мне есть побольше грубой и острой пищи, как считаете?
— Простите?
— Грубая пища помогает от запора. Надо будет заказать еще бутылочку «Кишкочистки». Самый острый чили-соус на земном шаре. Гарантированно прочищает кишки, сколько бы крутых яиц вы ни съели на завтрак. Рекомендован четырьмя из пяти проктологов. Как вы думаете?
Меня начинает подташнивать.
— Ну, не знаю. А вы не пробовали хлопья из отрубей или что-нибудь в этом роде?
— Дрянь. Крепят еще больше. Наверное, надо попробовать маринованных овощей. Как по-вашему, маринованные огурчики — это достаточно грубая пища?
Ответа великан не ждет — просто вынимает белый бумажный пакет из холодильника, достает из него два огурца и с блаженным выражением на лице вдыхает их аромат.
— Лучшие огурцы на свете. — Он поворачивается ко мне и чмокает губами. — Один мой приятель доставляет мне их прямо из своего магазина деликатесов в Голдерс-Грин. Хотите попробовать?
— Огурцы? — переспрашиваю я, стараясь не облизываться.
— Ну да. Выдержаны в рассоле с чесночком, сахаром и капелькой укропного уксуса. Попробуйте. Один огурчик вас не убьет.
