Когда я вошла в офис, секретарь отложил телефонную трубку.
— Здравствуйте, Натали давно вас ждет. Секундочку.
Давно? Я опоздала на семь минут. Не так уж и давно.
Я возмутилась.
Из противоположного коридора гордо выплыла Натали — все ее четыре фута восемь дюймов. Она была такой же изысканной и холеной, как ее голос, — дорогой костюм, наманикюренные ногти, мелированные волосы, закрученные в безупречную французскую косу. Да, кстати, неужели подобные женщины сами все это сооружают, используя общедоступные технологии? С трудом верится. Она выглядела так, словно была пластиковой.
Натали быстро заморгала и протянула мне руку. Ее прикосновение было прохладным и стерильным.
— Наконец-то, я уже беспокоилась, что вы заблудились, — сладко произнесла она.
— Нет-нет, никаких блужданий, всего лишь старое доброе опоздание! — сердечно улыбнулась я.
Она коротко хохотнула, как будто у нее не было времени на смех.
— Ну, давайте начнем. Проходите.
Я последовала за ней по коридору в комнату для персонала, разделенную перегородками на множество отсеков. Похоже на офис Р.Г., но более шикарно.
— Присаживайтесь. — Она указала на стул рядом со своим столом, где царил безукоризненный порядок.
Натали повернулась к компьютеру и несколько долгих секунд молчала, что возымело предсказуемый эффект — я невольно начала лепетать. Я ужасно боюсь неловких пауз в разговоре, даже воображаемых или необходимых, поэтому бросаюсь заполнять их, пока они не стали совсем невыносимыми.
— Место чудесное. Море света. Вы можете держать здесь живые растения? Я у себя не могу, — выпалила я.
— Спасибо, — отрубила она, явно решив ответить лишь на первый комплимент и пропустить мимо ушей остальные.
Она снова посмотрела в монитор, потом встрепенулась.
— Ах да, вы хотели узнать о растениях? — Она рассеянно оторвала взгляд от экрана.
Я кивнула, чувствуя себя круглой дурой.
— Да, они живые. Кто-то о них заботится.
Она махнула рукой и вернулась к работе.
Еще через десять секунд тишины я сделала вторую попытку, как надеялась, более уместную.
— Мы рады видеть сенатора Брэмена у нас на корабле, — радостно сказала я.
— М-м-м, — ответила Натали. — Будем надеяться, что он не пойдет ко дну вместе с сенатором.
— Что, простите?
— Законопроект в целом неплохой, — продолжала она, — но местами слишком откровенный. Чтобы получить необходимую поддержку, надо сделать его более обтекаемым.
Нет, нет и нет. Этот законопроект должен принести реальные изменения. Не очередная пустая попытка, которая, в конце концов, загнется от собственной бесполезности. Люди Брэмена должны это понять. Вспышка досады растопила остатки страха.
— На самом деле я считаю, что именно дерзость делает его привлекательным. Совершенно очевидно, что это одна из его целей, — заявила я.
— Именно это людям и не понравится. Не волнуйтесь, я слышала, вы у нас новичок. Есть вещи, которые вам еще предстоит узнать.
Я пялилась на нее, пока она прокладывала мышью путь среди каких-то файлов. Ей, наверное, тридцать два. Максимум — тридцать четыре. На мой взгляд, недостаточно для такого цинизма и покровительственного тона. Шерсть у меня на загривке встала дыбом.
— Возможно, его откровенность станет для людей глотком свежего воздуха. — Я старалась говорить спокойно, будто предлагала тему для обсуждения.
Натали фыркнула. В отличие от загадочно короткого смешка, фырканье прозвучало естественно.
— Вообще-то я серьезно! — уточнила я.
Теперь я злилась уже в открытую.
Натали одарила меня снисходительной улыбкой.
— Успокойтесь, все будет хорошо. Вы прекрасно поработали, просто немного грубовато. Мы отполируем ваш законопроект, прежде чем Брэмен сможет начать его продавать.
Я сопротивлялась страстному желанию повернуться и посмотреть на младенца, к которому она, должно быть, обращается. Неужели она говорит со мной?
О боже, да. Я начинала подозревать, что мы с Натали вряд ли подружимся. Несколько минут я обдумывала возможность того, что на самом деле она — злобный бабаробот или какой-то другой гнусный фантастический механизм, посланный, чтобы чинить помехи человеческой доброте. Пока она занималась компьютером, я разглядывала ее кабинет в поисках подтверждений своей теории.
Кроме нескольких отретушированных фотографий в безупречных рамках и новехонького плюшевого мишки в футболке с надписью «Не падай духом!» (встретившись с ним глазами, я мысленно упала и свернулась в тугой клубок) на столе у нее почти не было личных вещей. Если она все-таки человек, то, несомненно, из тех женщин, которые содержат рабочее место в чистоте и строгости — в отличие от меня.
Я напомнила себе, что она работает на сенатора, который вроде на нашей стороне, и что пока в опасности только формулировка, а не суть проекта, но меня все равно трясло от мерзости, сочившейся из Натали, даже когда она просто сидела и печатала.
— Ты уже замерзла? Похоже, я опоздал.
Голос Аарона немного успокоил меня. Я подняла глаза и увидела, что он протягивает мне трубочку шоколадного мороженого.
— Только попробуй сказать, что не мечтала о нем весь день. Не лишай меня чести утолить твой голод.
Даже сидя спиной к столу и лицом к Аарону, я почувствовала, как воздух вокруг Натали раскалился. Но я лишь обрадовалась возможности отвлечься.
Я улыбнулась и решила не говорить, что позавтракала «Клондайк-баром», и ему пришлось бы явиться ко мне домой в семь утра, чтобы накормить меня первым мороженым за день. Я покраснела, сообразив, как именно он мог оказаться в моей квартире в семь утра.
Раздраженный вздох Натали развеял мои грезы.
— Аарон, мы работаем.
Аарон подмигнул мне и повернулся к Натали.
— Я бы принес и тебе, но у них не было обезжиренного йогурта, а я знаю, что ничего другого ты не ешь.
Натали наверняка услышала это, но даже не шелохнулась, словно прикованная к монитору.
— Так держать, девушки, — Аарон махнул рукой и исчез в коридоре.
Натали, похоже, злилась. Я не против обезжиренных йогуртов; наоборот, я бы с радостью их полюбила. К тому же меня бесит, когда парни, палец о палец не ударяющие ради отличной фигуры, отпускают шуточки по поводу наших диет, но это особый случай. Аарон, возможно, станет моим женихом, а Натали мне совсем не нравится.
— Могу я чем-то помочь? — спросила я, облизывая мороженое.
Кажется, она вздрогнула.
— Знаете, может, я поработаю одна и потом отправлю вам черновик по электронной почте.
Это был не вопрос.
