Юля не двигалась с места. Наконец она разомкнула запекшиеся губы и, показав на зеркало, хрипло прошептала:
— Кто это?
Сестричка охнула, закрыв рот руками, и опрометью кинулась прочь. В дверях она столкнулась с врачом и испуганным шепотом, слышным на всю палату, огорошила его новостью:
— Павел Андреич, у новенькой с сотрясением — амнезия…
Врач тут же уложил Юлю в постель, а сам сел рядом и стал ее расспрашивать. Но Юля не слышала его вопросов. Перед глазами стояла уродливая маска, увиденная в зеркале. Потом в ее сознании всплыло странное слово — амнезия.
«Амнезия… — Мысли возникали с трудом, медленно и мучительно. — Кажется, это потеря памяти… Выходит, я ничего не помню?..»
— Извините, — прошептала Юля врачу, — я очень устала, мне надо отдохнуть… Извините…
— Да-да, конечно, — ответил врач, — отдыхайте, а после обеда к вам зайдет невропатолог.
Полдня Юля пролежала, отвернувшись к стене, и, когда в палату пришел обещанный специалист, она уже была готова к разговору.
Невропатолог, дородная дама средних лет, представилась Тамарой Михайловной. От нее Юля узнала, кто она, зачем приехала в Ростов и что с ней здесь произошло.
— Можешь считать, голуба моя, что легко отделалась. Два ребра да рука после такой аварии — это, поверь мне, ерунда. А вот голову ты ушибла серьезно. Временная потеря памяти от сильного удара — штука вполне обычная. Не переживай и не паникуй, память восстановится обязательно, нужны только время и покой.
— Но я вспомню все? То есть я хочу спросить, не бывает ли после амнезии такого, что какие-то эпизоды не восстанавливаются?
— Да, такие случаи известны. — Врач внимательно посмотрела на Юлю. — Такое обычно происходит, когда пациент сам подсознательно не желает вспоминать что-то из своей жизни. Что-то страшное, трагичное или стыдное…
— Тамара Михайловна, — прервала ее Юля, — когда я увижусь с мужем? Скажите, что с ним?
— Героя твоего я сегодня видела. Ранение в шею у него, к счастью, неопасное. С ногой похуже — установили аппарат Илизарова, придется ему с полгодика железки потаскать. Но ходить будет, можешь не сомневаться. Да что ходить — плясать будет! Как он рвался к тебе! «Дайте, кричит, костыли немедленно!», — усмехнулась Тамара Михайловна.
— Так он сейчас придет? — с дрожью в голосе спросила Юля.
— Нет, голуба моя, сегодня ты будешь отдыхать! — Врач встала. — А завтра увидитесь и начнете потихонечку вспоминать… И не волнуйся — все у вас будет хорошо. На вот, пригодится… — Тамара Михайловна наклонилась к Юле и сунула ей в руку маленький сверток.
Когда дверь за врачом закрылась, Юля развернула бумагу и достала косынку — очень красивую, яркую, с затейливым восточным узором.
Юля благодарно улыбнулась и подумала: «Ну что ж. Амнезия, так амнезия!..»
К встрече с мужем Юлю готовили целой палатой. Наконец результат коллективных усилий удовлетворил всех. Завершающим штрихом стала кокетливо повязанная косынка.
Вскоре привели Алешу. На костылях он держался еще неуверенно, хотя накануне и тренировался ходить. Медсестра помогла ему сесть на стул рядом с кроватью и пристроить поудобнее ногу в железном каркасе. Он взял Юлину ладошку в свои огромные, как сковородка, руки и ясно, по-детски улыбнулся:
— Ну, здравствуй, Юленька…
У Юли выступили слезы, и она закрыла глаза рукой в гипсе.
Из-за спины Алексея возникла Тамара Михайловна и грозно сказала:
— Так, голуба моя, будешь реветь — я твоего героя мигом выставлю!
— Нет-нет! — Юля убрала руку от лица и улыбнулась сквозь слезы. — Я не буду… нет…
Алеша твердо помнил инструкции Тамары Михайловны: ни о чем Юлю не расспрашивать и как можно больше говорить самому. Он стал довольно бодрым голосом что-то рассказывать, сбиваясь и запинаясь от волнения. Юля, впрочем, не слушала его. Она лишь неотрывно смотрела на Алешу. Вот он, ее муж, — высокий, красивый, сильный, а главное — живой…
Они стали регулярно встречаться. Сначала в Юлиной палате недолго, по 20–30 минут. Потом Юле разрешили вставать, и они проводили вместе целые дни, стараясь уединиться где-нибудь в укромном уголке.
Алеша рассказывал Юле всю их совместную жизнь. Рассказывал подробно, стараясь ничего не упустить, памятуя слова Тамары Михайловны о том, что толчком к восстановлению памяти может стать любая малозначительная деталь. Рассказывал день за днем, год за годом, начиная с их знакомства в Рязани на дне рождения у Юлиной подруги. Рассказывал откровенно, ничего не приукрашивая и не забывая ни своих, ни Юлиных ошибок и обид.
Поначалу он был скован, его монологи напоминали, скорее, доклады: «Я пошел», «ты сказала», «мы поехали»… Но со временем в нем проснулся явный талант рассказчика. Он входил во вкус и разыгрывал целые сценки, изображая в лицах произошедшие когда-то события. Порой это выглядело так забавно, что Юля не могла удержаться от смеха. А еще она была поражена тем, какое, оказывается, большое значение он придавал самым невинным, по ее мнению, словам и поступкам. Она взглянула на их семейную жизнь глазами мужа и жадно внимала каждому его слову, извлекая бесценный урок.
А еще они… целовались. Часто и долго, наслаждаясь близостью любимого человека и страдая от невозможности отдать ему всего себя без остатка. После «первого поцелуя» Алексей признался:
— Юлька, мы женаты пять лет, у нас дочь, и я знаю каждую родинку на твоем теле. Но, честное слово, я мандражировал, как школьник на дискотеке.
— А я?! — воскликнула Юля. — Ты-то хоть уверен, что целуешься со своей женой, а я… — она лукаво прищурилась. — А вдруг ты авантюрист-многоженец?! Сговорился с Тамарой и дуришь бедной девушке ее пустую голову…
А время шло, и однажды утром Юле сказали, чтобы она готовилась к выписке. Война продолжалась, и окружному госпиталю требовались места для новых раненых.
Юля бросилась искать Алексея. Они столкнулись в коридоре, неподалеку от кабинета невропатолога.
— Алеша, меня выписывают! Завтра я должна уехать, что делать? — огорошила его Юля.
— Та-а-ак… — растерянно усмехнулся он. — А как же память?
— Память? — переспросила Юля. — Давай сядем, Алеша, тебе тяжело стоять.
Они присели на лавочку здесь же, в коридоре. Алексей начал было рассказывать что-то, но Юля его прервала.
— Подожди, Алеша, мне надо подумать.
Юля, опустив голову, о чем-то сосредоточенно размышляла. Потом подняла на мужа глаза и решительно встала.
— Пойдем к Тамаре!
— Зачем?
— Пойдем, увидишь.
Они зашли в кабинет. Алексей остался стоять у двери, а Юля подошла к столу невропатолога.
