Денис ставит по обе стороны от меня руки и нависает сверху. Наши груди соприкасаются, заставляя меня замереть.
Чувствую, как жар его тела проникает сквозь слои ткани, и меня охватывает жар.
– А тебя не учили, что лезть в чужую жизнь тоже не очень-то культурно? – с трудом выдавливаю из себя и прищуриваюсь, чтобы Денис не смог считать мои эмоции.
Ничего не могу с собой поделать. Рядом с ним вся решимость тает, как мороженое.
– А ты мне не чужая, лисенок, – тихо произносит бывший и поднимает руку, пройдясь костяшками по щеке.
Кожа вспыхивает под его прикосновениями, а я закусываю губу.
– Денис. – Голос сдает волнение, и я готова удариться головой обо что-то твердое.
Чертов Денис! Чертовы чувства, которые я никак не могу в себе убить.
Он же предал! Поступил со мной как с неживой. Поспорил на меня. А я готова лужицей сейчас растечься у него под ногами.
– Что «Денис», лисенок? Может, уже поговорим?
Коляска начинает ходить ходуном, а у меня внутри все обрывается. Настя проснулась, и сейчас может быть скандал.
Бросаю взгляд через плечо и замечаю, как Настя садится в коляске и крутит головой по сторонам.
Денис прослеживает за моим взглядом.
– Мне пора идти.
– А Женек-то где? Отлынивает от обязанностей отца? Не-хо-ро-шо, – недобро тянет Денис.
А меня бесит эта его манера вальяжно рассуждать о том, о чем не имеешь ни малейшего понятия.
– Знаешь что, Швецов? Катись ты к черту! Отец моей дочери тебя вообще волновать не должен. Радуйся, что это не ты! – выплевываю со злостью в темнеющее лицо бывшего и толкаю его, чтобы освободил мне дорогу.
– Да с чего ты взяла…
– Заткнись! Вот просто оставь меня в покое. Я тебя не трогаю, и ты, будь добр, отвечай мне взаимностью! Я же не лезу к тебе со своим драгоценным мнением, – делаю акцент на слове «драгоценное» и разворачиваюсь.
Напротив стоит папа и переводит взгляд с меня на Дениса.
Черт! Дважды черт! И как давно папа стоит тут и слушает нашу перепалку?
Взгляд папы цепляется за волосы Дениса, и он хмурится. Переводит на меня вопросительный взгляд, а я мотаю головой. Пытаюсь дать ему понять, чтобы не лез во все это. Папа еще сильнее хмурится и открывает рот.
– Пап, Настю возьми, а то сейчас скандал будет. Ты же знаешь, она не любит долго сидеть на одном месте.
Силой втискиваю в руки отца коляску и подталкиваю его вперед.
Папа без лишних вопросов отходит. А я готова его за это расцеловать. Но я уже чувствую, что мне придется долго и нудно объясняться, и пока я еще не придумала причину, по которой мы с Денисом в свое время разошлись.
Да и родители особо не лезли во все это. Они просто приняли мое решение и поддержали как могли, особо не ковыряясь в моей незажившей ране.
Наплести, что он мне изменил? Папа ему голову открутит.
Сказать правду про спор? Ну это детский сад.
Кусаю губу и чувствую, как во рту разрывается привкус крови.
Оборачиваюсь. Денис все еще стоит и сверлит меня взглядом, который я не могу понять.
К чему это все, Дэн? Неужели ты все еще думаешь, что я наивная девчонка, с которой можно поиграть и выбросить?
Папа с упрямым молчанием катит коляску к нашему подъезду. Я тоже молчу, боюсь спровоцировать взрыв на глазах у Дениса.
Мама суетится на кухне, а я только вздыхаю. Оставила ее на хозяйстве, так теперь еды на неделю.
– Ма, ну я же просила, не наготавливать. Я столько не ем. – Наливаю стакан воды и сжимаю его в руке.
– Да ты посмотри на себя! Худышка совсем.
– Ага, ветром скоро сдует. – Нервно смеюсь.
Отец выгружает Настю и стаскивает с нее куртку. Молчит, о чем-то размышляет. Это видно по сдвинутым бровям и расфокусированному взгляду. Папа сейчас не тут.
Сейчас что-то будет. Нутром чую.
Мама косится на папу и переводит на меня взгляд. Вопросительно кивает, а я только пожимаю плечами.
Папа идет мыть руки, цепляя Настю и засовывая ее под мышку. Дочь хихикает: ей нравится, когда дедушка ее так катает.
– Ну и что ты мне скажешь, Алиса Михайловна? – садится на стул и пронзает меня взглядом.
Сглатываю.
Мама слегка напрягается, переводя с меня на него взгляд.
– Это же отца Насти я только что встретил?
Мама вскрикивает и округляет глаза.
– Ну глупо же утверждать, что ты ошибся.
– Конечно, не у каждого парня в волосах такая же светлая прядь, как у нашей Настены.
Мама прижимает руку к губам:
– Алиса?
– Мам, все нормально. – Поворачиваюсь к папе. – Это действительно был отец Насти, но о Насте он не знает. Точнее, думает, что отец не он, и меня устраивает такое положение дел. И вы в это не вмешивайтесь.
– То есть мы тут с ног сбились в поисках денег на операцию, и ты нас просто держала за дураков, когда отец Насти вот он, под боком?
Вздрагиваю от обвинений, слетающих с губ отца.
– Миша.
– Что «Миша»? Смотри-ка, гордячку врубила. Не попросит она у отца ребенка денег, не знает она, где он, – выстреливает репликами, а я с каждым словом все больше понимаю, что отец прав.
– У нее счет на дни, а она тут независимую включила и нас еще держит за дураков. Собирайся и внучку собирай, пусть дальше сидит в обнимку со своей гордостью.
– Миш.
Мама беспомощно заламывает руки. Бросает на меня испуганный взгляд.
– Пошли, я сказал. А нашей даме полезно насчет своего поведения подумать. По-ду-ма-ть, а не играть тут в обиженку.
Папа стучит пальцем по голове.
– Миш, ну мы же даже не знаем, что у них случилось.
– А мне по фигу, мне здоровье внучки важнее любого события в прошлом. Ты идешь?
Скрывается в коридоре. Слышу, как он разговаривает с Настей.
Мама мнется. Переступает с ноги на ногу.
– Иди, мам. Папа прав, пора гордость свою усмирять.
– Что ты имеешь в виду?
– Я попрошу денег у Дениса.
Как приговор себе выношу, но понимаю, что Денис – последний шанс. Которым я воспользуюсь.
Два года назад
Алиса
Сжимаю спрятанный в кармане тест на беременность. На нем две яркие полоски, да и задержка – неделя.
По спине катится холодный пот, потому что понятия не имею, как отреагирует Денис.
Бреду по коридору и ругаю себя. Почему бы не дождаться вечера и не сообщить все любимому, когда останемся наедине? Так нет же, приперла тест с собой!
В висках пульсирует боль от недосыпа и волнения.
Мимо проносится Артур, друг Дениса. Но заметив меня, резко тормозит и оборачивается. Окидывает меня странным взглядом. Что это в его глазах? Жалость? Сочувствие?
– Алиса. – Поворачивается и делает шаг навстречу. – Привет.
– Привет, Артур.
Мы с ним не особо часто пересекались, но я и не стремилась к этому. Мне достаточно Дениса, а друзья его мне ни к чему. Я не из тех, кто закатывает истерики по поводу того, что парень их не берет в свою компанию.
– Слушай, мне тебя жалко что-то становится уже.
– В смысле?
– Ну я же вижу, как ты по Денису сохнешь. Он, конечно, мой друг и все такое. Но мне не чуждо человеческое сострадание. Особенно к такой милой девушке.
– И что? К чему ты это говоришь?
– Я как раз сейчас к нему бегу. Разговор у нас, который тебя может заинтересовать.
– И чем же?
Снова сочувственный взгляд продирает меня до костей.
– Ну, поспорили мы тут с Дэном на то, закадрит ли он тебя. А я вижу же, что это уже все грани перешло. Решил спасти тебя.
Пожимает плечами, а мне резко перестает хватать воздуха.
– Это неправда.
Артур недружелюбно усмехается:
– Поэтому и предлагаю послушать наш с ним разговор. И потом уже будешь решать, правда или нет. Мне реально тебя жалко. Молодая и глупая, а мы с Денисом уже не первый раз так спорим.
– Как?
Губы немеют, но я старательно отгоняю от себя даже малюсенькую мысль, что все слова Артура – правда.
