– Нет, лучше я. – В голосе отца волнение. – Где тут аптека?
– А вот как выходишь, направо – и в соседнем дворе круглосуточно.
– Хорошо.
Папа быстро выходит из квартиры, а дочь начинает капризничать еще сильнее. Тянется на руки. Подхватываю и пытаюсь успокоить. Качаю, а у самой слезы на глазах.
– Ну что ж такое, малышка? Откуда что взялось?
Настя не успокаивается, а папы все нет. Наконец звонок в дверь – и я выдыхаю. Распахиваю дверь и застываю с открытым ртом. На пороге Денис. Медленно переводит взгляд на волосы дочери и меняется в лице. Кажется, что немного даже бледнеет, но я списываю это на свое волнение.
– Ты… ты… не обманула, – пораженно выдыхает, все еще таращась на волосы Насти.
Смотрю на пораженного Дениса. Мне нечего ему сказать.
– Денис, что ты хотел? Давай быстрее, мне не до тебя, – резко стреляю репликой.
– Я… я… Почему ты не сказала?
– Я не сказала? А что я сделала минут двадцать назад?
Злюсь. Стискиваю зубы и слышу, как они скрипят.
– Черт! – Денис ерошит волосы.
– Если у тебя все, я пойду. У Насти температура.
– Настя, – эхом повторяет имя дочери.
Малышка не реагирует на наш диалог, только тихонько хнычет.
Пытаюсь захлопнуть дверь, но Денис преграждает путь.
– Денис, мне, правда, не до этого.
– Алис, давай поговорим. Черт, да не убегай ты от меня!
– Ты слышишь вообще, что я тебе говорю?! – повышаю голос, и он эхом отскакивает от стен подъезда.
Внизу хлопает входная дверь. Скорее всего, папа.
– Уйди, а? Сейчас папа придет, и тебе не поздоровится, что ты заставляешь меня стоять на сквозняке с больным ребенком на руках.
Видимо, до Дениса наконец доходит, что я не шучу, и он отступает.
Хлопаю дверью и выдыхаю. Все как-то наперекосяк пошло.
Папа звонит в дверь.
– На, дочь. Давай скорую, а?
Иду на кухню, но Настя на руках не дает нормально отмерить лекарство.
– Пап, подержи пока.
Передаю дочку в руки отцу. Он с волнением на лице прижимает Настену к себе и начинает покачивать. Измеряю температуру. Слегка расслабляюсь, увидев тридцать семь и восемь. Но все равно решаю дать жаропонижающее. Если это все же зубки, то лекарство поможет и уменьшить боль.
Настя безропотно проглатывает суспензию и снова приваливается на плечо к папе.
– Ну что там?
– Тридцать семь и восемь. Скорую ни к чему дергать. Тем более у нее только слабость. Буду следить, если что, тогда уже вызову, если не справлюсь.
Вижу, что у отца уставший вид.
– Пап, иди отдыхай.
– Да ну прям, я с тобой побуду. – Тут папе звонит мама. – Да, Вер. Нормально, понизилась, Алиска дала лекарство, Настя вроде кимарит. Что? Да что ж ты, блин, будешь делать!
– Что такое?
– Ладно, понял.
– Ну?
Папа заканчивает разговор и передает мне Настю.
– Да у матери давление скакнуло. Хоть разорвись между вами, девчонки мои.
– Иди к маме, пап. Я же все это время справлялась.
– Точно?
Подозрительный взгляд – и мой кивок.
– На связи. Пойду мать откачивать.
Усмехаюсь и провожаю папу.
Укладываю Настю на кроватку. Щупаю лобик: он заметно похолодел. И меня все же отпускает напряжение. Завтра уже вызову врача, а сейчас – только наблюдение. Больше я ничего не могу сделать.
Тихий стук в дверь заставляет вздрогнуть. Неужели папа что-то забыл? Больше некому к нам приходить.
Распахиваю дверь и шумно выдыхаю:
– Я тебе все сказала.
– Зато мне есть еще что сказать и спросить.
Денис протискивается мимо меня, а я только удивленно хлопаю глазами. Какого черта он творит?
– А ничего, что это моя квартира? – шепотом шиплю.
– Нормально все.
Пожимает плечами и идет на кухню.
– Настя уже спит, и я не собираюсь с тобой тут беседы вести.
Денис прожигает меня взглядом, и я тут же затыкаюсь. Вот есть у него такое: посмотрит – и сразу язык хочется откусить и молча слушать.
– Я не побеспокою дочь. Но мы поговорим. Сейчас.
Устало сажусь на стул и прикрываю глаза.
– Почему ты скрыла от меня, что ты беременна?
И столько упрека в его голосе, что непроизвольно злюсь. Смотрит на меня сверху вниз. Давит.
Встаю, только чтобы не ощущать этого давления и не начать заикаться и блеять под его взглядом.
– Так почему, Алис?
– Наверное, потому, что ты споришь на девушек.
Брови Дениса сходятся на переносице. На лице растерянность, а потом глаза вспыхивают яростью.
– Кто?
– Что кто?
– Кто тебе это сказал?! – Повышает голос, и я шикаю.
Не хватало еще, чтобы он разбудил тут своими воплями заболевшего ребенка.
Денис не спорит и переходит на шепот:
– Скажи мне, кто тебе сказал эту чушь?
– Дружок твой, Артур. Да я и сама слышала ваш разговор, где ты ему фотки показывал и сказал, что спор ты выиграл.
Денис стискивает кулаки, и мне даже становится страшно, что сейчас он тут все начнет крушить.
– Значит, ты не сбегала с другим парнем?
– Что?
Хлопаю глазами.
– Ну конечно… – о чем-то своем рассуждает Дэн.
А мне только остается непонимающе пялиться на бывшего.
– Прибью!
Ударяет кулаком в стену, а я подпрыгиваю.
– Ты можешь объяснить, что все это значит?
Не выдерживаю и дергаю его за футболку. Встречаюсь со взбешенными глазами и сжимаюсь.
Денис стискивает челюсти с такой силой, что мне кажется, я слышу скрип зубов.
– Кажется, нас обоих красиво развели, как детей.
– Что?
Все еще не могу понять, к чему он все это говорит.
– Подумай, лисенок. С чего бы моему другу меня сдавать девушке, которую он не знал толком?
Мотаю головой:
– Понятия не имею, это ты у него спроси.
– Спрошу, не сомневайся. Эта скотина лишила меня ребенка и девушки, и я обязательно узнаю, на кой хрен ему это понадобилось.
– Да ты можешь объяснить?
– Он тебе сказал, что я на тебя поспорил, да?
Неуверенно киваю, потому что Денис сейчас выглядит вполне искренним. И злость его тоже вполне настоящая. Только вот непонятно, на кого эта злость направлена.
– А мне он показал видео, как ты садилась в тачку к Женьку предварительно запрыгнув ему на шею, и после этого я не мог до тебя дозвониться. Ты исчезла просто. А Артур сказал, как слышал твой разговор с кем-то по телефону и ты говорила, что я тебе надоел.
– Что?
– Я на тебя не спорил, Алис…
Его реплику прерывает плач Насти, и я срываюсь с места. Забегаю в комнату. Дочь хнычет и тянется ко мне, как только понимает, что я вошла в комнату. Подхватываю ее на руки и утыкаюсь носом в волосы.
Слышу шорох за спиной. Оборачиваюсь, и сердце замирает при виде привалившегося к косяку Дениса.
Прикладываю палец к губам и качаю Настю. Она успокаивается, но как только я собираюсь уложить ее в кроватку, она открывает глаза и стискивает кулачки на моей майке.
Она уже не такая горячая, как после того, как ее принес папа, но я все еще не уверена, что температура полностью прошла.
Сажусь с дочерью на кровать, крепко прижимая к себе. Денис отталкивается от опоры и тихо подходит к нам. Усаживается на корточки и обхватывает мои ноги.
Смотрит на дочь, и в уголках губ прячется улыбка.
– На меня похожа, блин. Как я не заметил?
– Как сказал Женька, не каждый мужик с радостью признает в постороннем ребенке своего.
Руки Дениса напрягаются на моих ногах, и я шикаю. Не хватает еще, чтобы он оставил на коже синяки.
– Кстати, о нем.
– Что? – Невинно хлопаю глазками.
– Кто он тебе?
– Брат. Двоюродный.
Пожимаю плечами и с наслаждением вижу, как Дениса отпускает ревность. Хотя о чем это я? С чего бы мне радоваться, что Денис ревнует? Он мне никто. И даже тот факт, что он узнал про дочь, ничего не меняет между нами.
– Хорошо, что брат.
Молчим. Я боюсь разговорами разбудить ребенка, и я рада, что Денис тоже понимает, что не стоит сейчас устраивать разборки. Он просто смотрит на нас. И этот его взгляд проникает под кожу. Заставляет вернуться в прошлое и вспомнить время, когда мы были вместе.
