— Я работаю на кинозвезд. Смотреть их фильмы — часть моей работы.
— Я заеду за тобой в шесть.
— Мне придется пройти мимо.
— Да ладно, кто не любит ярмарку?
— Я никогда не была на ней.
Его губы кривятся в полуулыбке, и он открывает входную дверь, похлопывая по ней изнутри.
— Я заеду за тобой в шесть.
— Подожди!
— Спокойной ночи, Уиллоу.
Дверь захлопывается за ним.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
УИЛЛОУ
Три месяца назад
— Хочешь потанцевать?
Мы с Далласом оба вздрогнули от моего вопроса.
Неужели эти слова вырвались у меня изо рта?
Это виски влияет на мое безумие. Я не должна хотеть танцевать с Далласом. Я определенно не должна чувствовать эту странную тягу между нами после нескольких часов совместной выпивки.
Лорен остановилась возле нашего столика, чтобы подвезти меня обратно к Стелле, но я не была готова закончить свое общение с Далласом. Оказалось, что и он тоже. Он предложил проводить меня обратно к Хадсону по дороге домой. К удивлению, Лорен не сочла это странным и ушла.
Заведение почти опустело, если не считать нескольких одиноких рейнджеров в конце бара, а группа ушла со своей охапкой поклонниц. Музыка сменилась на пропитанные статическим электричеством песни в стиле кантри, звучащие из старого музыкального автомата в углу зала.
Он смотрит на меня, прикрыв глаза капюшоном, и я машу рукой в воздухе, когда отказ бьет меня по моему глупому, пьяному лицу.
— Забудь об этом, — бросаюсь я, опережая его. — Конечно, нет. — Мне будет очень стыдно, когда утром ко мне вернется рассудок.
Он подносит кулак ко рту и испускает дрожащий вздох.
— Мне не до танцев.
Он вскакивает со своего табурета, и я отвожу глаза на столешницу.
Именно сейчас он уйдет. У них здесь есть Uber?
Его высокая фигура возвышается надо мной, и я подпрыгиваю, когда его сильная рука берет мой подбородок, чтобы поднять его.
Наши взгляды встречаются, крепко прижимаясь друг к другу, и он понижает голос.
— Но я сделаю это ради тебя.
Он проводит кончиками пальцев по моему подбородку, ожидая моего ответа, и мой мозг затуманивается. Все люди и все звуки исчезают вокруг нас.
— Неважно, — заикаюсь я, не уверенная, что мои слова вообще можно расслышать. — Все в порядке. Я все равно ужасно танцую.
Его рука исчезает, и он наклоняется, так что его губы оказываются у моего уха.
— Вставай, Уиллоу.
Я вздрагиваю от его дыхания на моей коже, по шее пробегают мурашки.
— Ты отвечала на мои вопросы о Tinder и слушала, как я был несчастным ублюдком всю ночь. Я должен тебе танец.
— Ты… ты уверен?
— Уверен. Черт, мне это нужно не меньше, чем тебе.
Я беру его за руку и соскальзываю со своего барного стула.
— Веди.
Его хватка крепкая. Надежная. Я опускаю глаза, чтобы не видеть выражений на лицах людей, когда они видят, что он танцует с кем-то, кто не она.
Осуждающие взгляды не испортят мне вечер.
Мое сердце бешено колотится, когда его рука покидает мою, и он обхватывает меня сзади, обнимая за талию. Его рука оседает на дуге прямо над моей попкой, и он начинает двигать нас в такт музыке.
— Что это за песня? — спрашиваю я.
— «Hurt» Джонни Кэша.
Он закрывает глаза, прижимая меня ближе, и я вслушиваюсь в слова. Даллас не выбирал эту песню, но, Боже, как она подходит к его жизни сейчас.
Музыкальный автомат предупреждает меня. Беги! Беги! Ты наивная девочка. Этот человек только навредит тебе.
Острая боль наполняет его глаза, когда он смотрит на меня.
— Ты даже не представляешь, что ты вызвала во мне сегодня. — Он выдохнул рваный воздух. — То, что ты дала мне сегодня, Уиллоу. Я никогда и никому так не открывался.
Даже Люси? Это вопрос, который я хочу задать, но прикусываю язык. Я тоже — вот слова, которые я хочу сказать, но снова не делаю этого, боясь, что он убежит.
Почти десять лет с Бреттом, и никогда эмоции не бушевали во мне так.
Так вот что это за чувство — влюбиться в кого-то? Вот почему люди, испытавшие любовь, так жаждут ее?
Любовь.
Я проглотила тысячу чувств. Я слишком много думаю об этом.
Я не могу влюбиться в мужчину после одной ночи разговоров и танца.
— Я никогда ни с кем так не танцевала, — признаюсь я.
Вместо того чтобы отстраниться, он притягивает меня ближе, прижимаясь ртом к моему уху. Я вздрагиваю, когда его свежее дыхание касается моей потной кожи.
— Как?
— Без того, чтобы я терлась задницей о кого-то, пока Лил Джон играет на заднем плане.
Выпускные. Братские вечеринки. Клубы. Это единственные места, где я танцевала с мужчинами. Никогда так медленно, так интимно, так нежно. Никогда так.
Он смеется — не только удивляя меня, но и заставляя улыбнуться.
— Я лишаю тебя девственности в том, как настоящий мужчина танцует с женщиной.
В ответ я кладу подбородок ему на плечо и погружаюсь в музыку, пока он уводит меня в другой мир. В этот момент мы молчим, но это комфортная тишина, которая кажется мне необходимой прямо сейчас. Я жду, что он отстранится, когда песня закончится, но он этого не делает. Мы танцуем под следующую песню, мои руки лежат на его грубых плечах, мы питаемся тем, чем не должны.
— Последняя песня! — кричит голос вдалеке, выводя меня из моего мощного транса. Я не знаю, сколько песен мы протанцевали. — Пять минут до закрытия!
Я пытаюсь отстраниться, но Даллас крепче прижимает меня к себе, безмолвно прося не отпускать.
— Дай мне эти пять минут, — умоляет он.
— Конечно, — шепчу я, скользя руками по его спине. — Я дам тебе столько, сколько тебе нужно.
Он кивает в знак благодарности. Время замедляется. Эти пять минут кажутся целой жизнью. Наши объятия становятся все крепче, наше покачивание под музыку — медленнее, а связь — острее.
— Даллас, чувак, я ненавижу это делать, но я должен закрыть эту дыру, — предупреждает парень, который объявил последнюю песню.
Я теряю связь, когда он отступает на шаг, мои руки спускаются по его бокам, а затем падают на мои, и он бросает на меня извиняющийся взгляд.
— Извини, — шепчет он мне, прежде чем обратить свое внимание на бармена. — Ты молодец, парень. Приятного вечера.
Бармен, тот же самый человек, который готовил наши напитки, показывает ему большой палец вверх и улыбается.
— Рад был повидаться!
Его взгляд опускается к моему.
— Ты готова вернуться к Стелле?
Нет! Нет!
Я подумываю спросить бармена, сколько он хочет за этот бар, чтобы мы могли остаться подольше.
Я заставляю себя улыбнуться.
— Я должна быть готова, учитывая, что нас выгоняют.
Он берет мою руку, переплетая наши пальцы, и прижимает их к своему плечу.
— Сегодня на улице так красиво. Как насчет того, чтобы поехать по живописному маршруту? Наверное, это хорошая идея показать тебе красоту Блу Бич, раз Хадсон говорит, что ты его ненавидишь и отказываешься переезжать сюда со Стеллой.
Я наклоняю голову в сторону.
— Эй, он сказал тебе устроить мне веселье в попытке переубедить меня?
— Ты знаешь меня лучше, чтобы думать, что я стану выполнять команды своего младшего брата. Но, — я знала, что «но» наступает, — это не значит, что я не буду пытаться убедить тебя, что Блу Бич — хорошее место, и тебе действительно стоит подумать о переезде сюда.
— Я буду иметь это в виду. — Особенно если мне удастся провести еще одну такую ночь.
Он склоняет голову.
— Спасибо.
— Я не давала никаких обещаний.
— Спасибо не за то, что ты позволила мне показать тебе все вокруг. Спасибо, что заставила меня забыть, что я несчастный человек, лишенный половины себя. Спасибо, что не обращаешься со мной как со сломанным предметом, который нужно починить.
Я прячу лицо на его плече, чтобы скрыть улыбку.
— Ты сделал то же самое для меня. — Прижавшись ртом к его джинсовой рубашке, спрятав лицо, я иду на риск, который может пойти ужасно неправильно. — Ты знаешь место, которое я не видела в Блу Бич?
