это казалось мне каким―то обыденным. Нормальным. А вот просить прощение у человека, которого обидел ― совсем другое. И оказалось, что это даже труднее.
Почти полчаса я ломала голову, как бы это сделать. Как извиниться. И главное ― сделать это правильно. Но всё тщетно. Выпила четыре бокала вина. В голову так ничего и не пришло, поэтому налила ещё один и выбросила пустую бутылку.
Понимая, что сама не справлюсь, написала Кэрри.
«Как ты просишь прощения у Рика?»
Через несколько секунд я вышла из чата, чтобы не пропустить ответ от сестры, а затем, оставив мобильный на столике, направилась в ванную. Короткий звуковой сигнал оповестил меня о новом сообщении. Затем ещё об одном. И ещё. И снова.
«На коленях». ― Вернувшись, прочитала я. ― «Работает безотказно». «Но сомневаюсь, что ты воспользуешься этим методом, потому как навряд ли это входит в твои планы». «Или входит?».
Я выдохнула. Сделала глоток вина. А затем напечатала ответ.
«Нет, не входит. Есть другой способ?».
Кэрри прочитала сообщение сразу же. И сразу же начала печатать.
«Не мудри, Сэм. Просто извинись. Он оценит уже и это».
Пальцы уже было напечатали: «Откуда ты знаешь? Ты ведь даже ни разу его не видела!» Но я передумала и стерла сообщение. Отложила мобильный в сторону, а затем решила принять душ. Минут десять стояла под прохладными струями, настраиваясь на непростой разговор. А затем решила больше не тянуть. На часах было уже почти восемь. Кто знает, какие у него были на сегодня планы?
Наряжаться не стала. Переоделась в простой домашний комплект, состоящий из белой майки и черных шорт. Надела бюстгальтер. Проверила, чтобы нигде ничего не просвечивало. Поправила волосы, взглянула на себя в зеркало, а затем залпом допила вино, взяла с тумбочки ключи и вышла в коридор.
Подойдя к двери Терренса, прислушалась. В том, что он был дома, я не сомневалась. В том, что один ― тоже. Я слышала, как работал телевизор. Спортивный канал. А значит, никакой девицы рядом с ним точно не было. Сомневаюсь, что хотя бы одна из них стала бы смотреть бейсбольный матч.
Ну, была не была.
Выдохнула, а затем нажала на звонок.
Первые несколько секунд ничего не происходило, а затем я услышала приближающиеся шаги. Даже толком понять ничего не успела, а дверь уже отворилась, и на её пороге удивленно застыл полуобаженный Хардинг. Мокрые после душа волосы, крепкий обнаженный торс, горящие блеском глаза. В который раз я поймала себя на мысли, что мне нравится смотреть на него без одежды.
Чертовы феромоны.
– Саманта? Что―то случилось?
Видимо, да, раз я стою перед твоей дверью и пытаюсь поймать убегающее достоинство.
– Ты не занят? Я могу войти?
Казалось, на секунду он растерялся, но затем кивнул.
– Конечно. Проходи.
Я отвела от его тела взгляд, чтобы не дай Бог не передумать, а затем переступила порог. Терренс закрыл дверь и потянулся к рубашке, которая висела на спинке дивана.
– Хотела о чём―то поговорить? ― Спросил он, беря инициативу в свои руки. Это заставило немного расслабиться. И я почувствовала себя куда увереннее.
– Я хотела извиниться.
Правильно, Саманта, ты взрослая девочка. Хватит тянуть быка за яйца.
Я сделала шаг, неосознанно смяв пальцы.
– На стоянке я… перегнула палку. Здорово перегнула. Я вовсе не думаю о тебе так плохо, как говорила. И многое из этого… просто предназначалось не тебе.
Когда произнесла это вслух, стало даже как―то легче. Намного, нужно признаться.
– Ничего. Всё в порядке.
– Правда? И ты не злишься на меня?
Он усмехнулся. И теперь уже как обычно.
– Нет, Саманта, я не злюсь на тебя. Просто ты такая.
Брови самопроизвольно поползли вверх.
– Такая ― это какая?
– Колючая. ― Вновь усмехнулся он. ― И мне кажется, теперь я начинаю понимать, почему. ― Терренс подошел ближе, и мне пришлось чуть задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. ― Ты боишься. И таким образом защищаешься от мира. И от меня.
Тело отреагировало на его близость, на его теплый взгляд и на его странно понизившийся голос, но я быстро поставила предательское на место. Нет―нет―нет. Только этого мне не хватало!
Пора перевоплощаться в стервозную сучку. Прямо сейчас.
– Думаешь, что понимаешь женщин? ― Теперь усмехнулась уже я. ― Для того, чтобы стать долбанным психоаналитиком мало уметь доводить до оргазма, Хардинг. Поэтому расслабься и доставляй своим девицам удовольствие и дальше. Но не пытайся говорить с ними, иначе серьезно облажаешься.
Собиралась повернуться к двери, но услышала веселый смешок.
Пришлось вновь поднять на Терренса взгляд.
– Надолго же тебя хватило, Барнс. Пять минут и ты опять в своём репертуаре.
– Я хотела извиниться, потому что так правильно. ― Пояснила я. ― Но на этом всё. Мы не стали приятелями или друзьями. И хорошими соседями, приходящими друг к другу за солью тоже не стали. Для этого нужны как минимум не мы с тобой. Этот вечер абсолютно ничего между нами не изменил. И я хочу, чтобы ты знал, ― сделав лицо максимально твердым, подошла к нему практически вплотную, ― если ты снова начнешь отравлять мою жизнь, я вновь начну отравлять твою. И так будет всегда.
Я задержала на нём свой взгляд лишь на секунду дольше обычного. И это стало моей ошибкой. Нагнав меня у двери, Терренс захлопнул её прямо перед моим носом, а затем практически вплотную прижался ко мне сзади.
– Ты ведь что―то чувствуешь, признайся, Барнс. Не лги хотя бы самой себе.
Я боялась повернуться. Боялась ответить, ляпнув что―то не то. Боялась повести себя как―то не так. И его шепот у уха лишь всё усложнял.
– Тебя тянет ко мне. Я же вижу. ― Продолжал он. ― И знаю, что тот поцелуй что―то для тебя значил.
– Не мели чушь, Хардинг. Ты бесишь меня, как и всегда. ― Прошипела я. И вроде бы даже убедительно.
По крайней мере, мой голос не дрожал.
– Ты бесишься, потому что тебе понравилось, ― заметил он, и я уловила его довольную улыбку.
– Поцелуй, как поцелуй. У меня и лучше бывали.
– Уверена?
– Абсолютно. А теперь проваливай!
Попыталась оттолкнуть его, но сделала лишь хуже. Он резко развернул меня и прижал к двери с такой силой, что я едва не застонала. Вовремя закусила губу. По телу разлилась знакомая теплая волна, которую я не смогла удержать внутри.
– Ты не обманешь меня, Саманта. ― Не сдавался Терренс. ― Потому что я видел, как реагировало твоё тело. Видел каждую его мурашку. Видел, как оно жаждало моих прикосновений. И как
