— Рот закрой, — скомандовал Бродяга, как всегда, в сексе привыкший к доминированию и не любивший, когда женщина командует, навалился на Лариску и закрыл ей рот жесткой ладонью. Для верности.
Ляля еще должна десятый сон видеть, рано совсем… Не разбудить бы…
Глава 14
— Ох… Ну ты, как всегда…
Голос женщины, мягкий, мурлыкающий такой, словно у довольной кошки, был неприятен. Да и вся эта ситуация, в которой я случайно оказалась замешана, тоже отдавала чем-то противным.
— Иди уже… — Бродяга отвечал своей любовнице спокойно, словно и не было ничего сейчас между ними…
А было! Было!
Блин, ну вот зачем я поперлась к двери? Зачем выглянула во двор?
Хотела посмотреть, что делает Бродяга, оценить, так сказать, отведенное мне время… Я же сегодня омлет на завтрак затеяла, а он холодный невкусный совсем…
Дура! Какая дура! Сидела бы на заднице ровно! Нет же, понеслась…
Вообще, у меня с того момента, как Аделька позвонила, все из рук валилось в буквальном смысле. Три яйца разбила, потом муку рассыпала, потом гренки, которые решила подать к омлету, сожгла…
Пока прибирала, проветривала, заколачивала новую порцию омлета, время и пролетело. А я еще и зависала периодически, думая, что дальше делать, и не находя выхода.
За готовкой мне обычно всегда легче думалось, но не сегодня.
Сегодня день такой, наверно, неудачный. Может, полнолуние? Или новолуние? Или…
Короче говоря, опомнилась я от своих мыслей, только посмотрев на часы и поняв, что Бродяга уже должен бы вернуться на завтрак, как делал эти два дня, что я жила в его доме. Но сегодня он почему-то изменил своему графику.
И я пошла посмотреть, что его задержало. А то омлет же на столе, остынет…
Дверь я открывала осторожно, хотя каморка дворника находилась в укромном месте и со двора ее было не увидеть, если специально не искать.
Но все же лучше перебдеть, а то мало ли, кто может толкаться тут, на пятачке перед дверями в хоз помещения…
Во дворе никого не было, время как раз такое, что детей уже отвели в детские сады, школьники ушли в школы, а их родители разъехались по работам. Чуть позже пойдут мамочки с колясками, а еще позже начнут возвращаться на обед…
Двор был пуст, воздух прозрачен по-осеннему, шума машин, долетающего из арки, тоже, практически, не доносилось…
И я бы уже вернулась обратно, если б…
Стон, тихий, задушенный какой-то, донесся откуда-то совсем рядом, и заставил меня замереть на месте, тревожно вслушиваясь.
Сначала я решила, что там, за еще одной дверью из тонкого железа, кому-то плохо… Картинки в голове сразу возникли ужасающие: Бродяге стало плохо, упал, ударился…
Я торопливо шагнула к двери, закрытой, но не запертой, глянула и… И сразу поняла, что Бродяге сейчас совсем не плохо. Наоборот, очень даже хорошо ему.
И ему, и той женщине, лица которой я не видела. Только ноги, стройные такие, гладкие… И ладонь с тонкими красивыми пальцами, скребущими сейчас неровную стену подсобного помещения.
Буквально мгновение я смотрела на них, очень-очень занятых друг другом, а затем отпрянула и спряталась за дверью комнаты Бродяги.
Дальше уйти не смогла, ноги подломились, и я осела по двери вниз, прямо к порогу, зажмурилась, помотала головой, силясь вычеркнуть из памяти увиденное…
Но оно, кажется, навсегда отпечаталось чеканкой перед глазами: мощная, жесткая фигура Бродяги, его мерные, жадные, какие-то очень целеустремленные движения, гладкие ступни терзаемой им женщины, подрагивающие ритмично в такт… И звуки, звуки! Его тихое, угрожающее рычание, и ее задушенные, жалобные стоны в ответ… Словно, он ей рот закрывал… Хотя, наверно, и в самом деле, закрывал!
Меня от этой картины, горячей, развратной, пошлой, бросило в дикий жар, стало невероятно тяжело дышать, а по щекам покатились слезы.
Причем, я совершенно не понимала, почему плачу… Вроде, не было никакой причины, если разобраться… Бродяга мне никто… И я ему никто.
Но почему-то было до слез обидно, больно очень. И тяжело.
Так тяжело, что я даже подняться не в силах была, хотя и понимала, что надо бы это сделать, потому что, если Бродяга увидит меня здесь, то все сразу поймет, а это так стыдно! Так стыдно!
И еще в голове билась глупая мысль, что вот такая, оказывается любовь, да? Именно так мужчина обращается с женщиной? Именно так любит?
Я никогда не смотрела эротических фильмов, в интернете тоже сидела мало, с родительским контролем, а спальня отца была в другом крыле дома, и мачеха никогда не делилась ничем таким со мной… Это было не принято, да и стыдно…
Аделька периодически что-то пыталась рассказывать, потому что она, в отличие от меня, с первым своим парнем начала встречаться еще в шестнадцать, и, если б об этом узнали ее родители, то был бы ужас, конечно…
Но подруга была крайне осторожна, да и со мной не особенно охотно делилась, по крайней мере, таких подробостей я не знала, и сейчас лихорадочно пыталась развидеть увиденное…
Но не получалось! Не получалось!
Перед глазами стоял Бродяга, жадно сжимающий свою женщину, ее покорность, его агрессивная ярость… Надо же, какой… А ведь и не скажешь никогда…
Жар заполнял меня от головы, спускаясь ниже, к груди, животу, там собираясь в какую-то невероятно горячую точку и пульсируя… Никогда я ничего подобного не ощущала и потому страшно напугалась.
Надо было убираться поскорее отсюда, но встать я не могла, буквально ноги не слушались, потому продолжала сидеть у двери, пытаясь унять бешено стучащее сердце.
А затем и вовсе замерла, прислушиваясь.
Дверь соседней подсобки тихо открылась, и я распознала тихий, мурлыкающий голос любовницы Бродяги, а затем и его самого, спокойного, равнодушного такого, словно не он только что рычал предупреждающе и возбужденно, словно огромный зверь, поймавший свою добычу…
Такая метаморфоза была невепроятно странной и послужила тем самым ведром холодной воды, взбодрившим и приведшим меня в чувство.
Я перевалилась с корточек на четвереньки и потихоньку, стараясь не издавать ни одного звука, рванула прочь от двери, прямо к туалетной комнате.
Там я поднялась, глянула на себя в зеркало, оценила лемурьи глаза и красные щеки и спешно принялась приводить себя в порядок.
К тому моменту, когда на завтрак пришел Бродяга, такой же, как обычно, спокойный, доброжелательный, ничего общего не имеющий с тем зверем из подсобки, я уже тоже успела превратиться в обычную, веселую и легкую Лялю, с удовольствием накрывающую на стол.
Мы оба играли в свои игры и отличие наше было в том, что я знала теперь, что Бродяга играет…
И знала, что буду делать дальше.
Глава 15
Ляля выглядела немного по-другому, не так, как обычно. Бродяга не мог понять, в чем именно заключается отличие, но как-то интуитивно его ощущал. Взгляды непонятные, улыбка, почему-то чуть виноватая… С чего бы?
Сам он, после внепланового быстрого секса, был в самом благодушном настроении, а омлет с помидорами и гренками и вовсе на время сделал Бродягу если не самым счастливым человеком на свете, то определенно что-то около того.
Он подмел все тарелки подчистую, откинулся на стену кухоньки и благодушно прикурил.
Ляля, улыбаясь все так же чуть-чуть странновато, быстро навела порядок на столе и возле мойки и затем ушла в маленькую комнатку, которую отвел ей Бродяга для жизни.
И это тоже было странным. Обычно Ляля не уходила, а, наоборот, старалась сесть рядом или напротив, пока он ел.
Девчонке, похоже, нравилось смотреть, как исчезает со стола ее готовка. И ловить признаки одобрения на его лице. Признаки, которые Бродяга при всем желании не мог, да и не собирался скрывать, к стряпне у нее определенно был талант.
А Ляля, определив по его довольной физиономии, что все нравится, все отлично, воодушевлялась и буквально расцветала, становясь еще более улыбчивой и говорливой.
