Но я держала себя в руках. Старалась не расплакаться. Если б заплакала, еще больше рассердила бы его.
– Я умру, Оливер.
Дуло пистолета сильнее вжалось в мою голову.
– Оливер! – заорал он. – Ты должна называть меня только «сэр» или «папа»! Сколько раз тебе говорить?! Сколько уроков я должен преподать?
Черт. Черт. Черт.
Какая же я дура.
Он отвел пистолет от моей головы.
– П-простите, с-сэр… п-папа. – Мой голос дрожал так же сильно, как и все мое существо, ибо я знала, что будет дальше.
И вскоре мои страхи подтвердились: я услышала знакомое клацанье расстегиваемого ремня.
– Шучу. Нет у меня ружья. – Голос татуированного Адониса возвращает меня в реальность.
Мне необходимо опорожнить желудок. От страха и кошмарных воспоминаний все тело покрылось гусиной кожей, каждый волосок на нем встал дыбом.
Я пытаюсь сохранять спокойствие. Держаться как ни в чем не бывало. Не хочу расклеиться у него на глазах, но с каждой секундой сохранять самообладание все труднее и труднее.
Плавным движением парень выставляет вперед ладони.
– Никакого оружия. Обещаю. Здесь оно не нужно. Как я сказал, у нас спокойно.
Дыша носом, я прикусила губу и с одного бока убрала за ухо короткие волосы.
– С вами все хорошо? – спрашивает он, делая шаг вперед.
Нет.
Будь сильной. Останься здесь. Ты можешь, Мия.
– Да. Все нормально.
Парень смотрит на меня пытливо. Неудивительно. Я похожа на сумасшедшую.
– Ладно, если что-нибудь понадобится, просто нажмите кнопку «администратор», и я тотчас буду знать. – Он поворачивается, собираясь уходить. – Спокойной ночи, Мия.
– Откуда вы знаете, как меня зовут?
Парень оборачивается, удивленно вскидывает брови.
– Прочитал в вашей карточке, что вы заполнили при заселении.
Он улыбается. У него приятная улыбка. Теплая. Дружелюбная. Она меня немного успокоила.
– Ну да, конечно, – смеюсь я, немного смутившись. – А вас как называть?
Парень снова смеется.
– Джордан.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
– Это ваш отель, Джордан?
Он смеется. У него звучный мужской смех, от которого у меня екает сердце.
– Нет. Моего отца. Он сейчас в отъезде, ухаживает за больным дедом. Так что мне одному приходится держать оборону.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Нет. Ему сделали небольшую операцию и на несколько недель прописали постельный режим, вот отец и поехал ухаживать за ним.
Я киваю.
– Что ж, спасибо. Еще раз. – Улыбнувшись, я делаю несколько шагов назад и быстро скрываюсь в своем номере.
Запираю дверь, прислоняюсь к ней.
Дыши глубже, Мия.
Все будет хорошо. Вроде неплохой парень, хоть поначалу и был немного груб.
Ага, Форбс тоже казался хорошим парнем.
Я хватаю стул, который только что заметила у туалетного столика, тащу его к двери, запихиваю под дверную ручку.
Береженого Бог бережет.
Поворачиваюсь, впервые обвожу взглядом комнату. Симпатичная комната. У задней стены кровать с четырьмя столбиками, убранная в бежевых тонах. Сбоку – большое окно. На дальней стене – двустворчатая застекленная дверь. Я подхожу к ней, отодвигаю шторы, всматриваюсь через стекло. Мне мало что видно: крыльцо и деревья вдалеке, омываемые лунным сиянием. Утром еще раз посмотрю.
Проверяю, заперта ли эта дверь, затем задвигаю шторы, в том числе оконные.
Стою посреди комнаты.
От звенящей тишины мороз по коже, в голову снова лезут пугающие мысли.
Страх свернулся клубочком внутри, отравляет душу.
Не отдавая себе отчета, я прямиком иду в ванную, опускаюсь на колени перед унитазом, поднимаю крышку сиденья и опорожняю желудок.
Джордан
Несколькими часами ранее…
Я встаю с кровати. Снимаю презерватив, завязываю его на конце узлом и швыряю в мусорное ведро. Хватаю с пола джинсы, начинаю их надевать.
– Побудь еще в постели со мной. – Рука Шоны вылезает из-под одеяла, хватает мою руку, тянет за нее.
Я высвобождаю свою руку.
– Не могу. Дела. Да и постель эту надо перестелить.
Это ложь. В гостинице сейчас дел никаких. Чтобы были дела, нужны постояльцы, а таковых в данный момент нет, так что конец света не наступит, если эта кровать побудет неперестеленной еще какое-то время. Я просто не хочу нежиться вместе с ней в постели.
А Шона просит именно этого. Конечно, так прямо не говорит. Но я знаю, когда мои отношения с женщинами достигают точки кипения.
Для меня это знак: пора сматывать удочки.
С женщинами у меня один разговор.
Я занимаюсь с ними сексом.
Точка.
Шона это знает. Я ее сразу предупредил, еще перед тем, как мы легли с ней в постель в первый раз. И всех сразу предупреждаю. Жаль, что они не слушают, как бы я ни акцентировал на этом их внимание.
Полагаю, пришло время положить конец нашей интрижке. Жаль. Она очень недурна в постели.
Я натягиваю футболку, а Шона встает с кровати.
Я смотрю, как она идет ко мне. Может, я и решил развязаться с ней, но это не значит, что я не могу полюбоваться ее красивым телом, отменной фигурой – ноги от ушей, груди сказочные, даром что силиконовые. Правда, десять минут назад, когда я их целовал, для меня это не имело значения.
Шона прижимается ко мне всем телом, руками обвивает меня за пояс, начинает осыпать поцелуями мою шею, бормоча:
– Еще хочу.
Соблазнительно, конечно, но, поскольку я знаю, что у нее на уме – «Джордан – мой парень», – мой «мальчик» ведет себя смирно.
Скажете, что я сволочь, трахнул девушку и дал ей от ворот поворот, но поверьте, я не ставил перед собой такой цели, ложась с ней постель час назад. Думал, у нас будет возможность перепихнуться еще несколько раз.
Пока ей не захотелось понежиться со мной после секса.
Обычно, расставаясь с кем-то, я стараюсь действовать как можно мягче, но, уверяю вас, я поступил бы с ней более жестоко, если б позволил надеяться, что мы продолжим встречаться, не имея подобных намерений.
По крайней мере, я всегда честен.
Я разнимаю ее руки, обвивающие меня за пояс, стискиваю их и отпускаю.
Отступаю от нее на шаг.
– Послушай, Шона, все было здорово… но давай на этом остановимся.
