Джейс, широко распахнутыми глазами, смотрела, как Марк взял её левую руку, потом повернулся к Николасу, что стоял рядом с ними, держа в руках корзиночку, аккуратно достал из неё кольцо и надел ей на безымянный пальчик, но не до конца.
— Маленькая моя, любимая девочка. Моя Джейсон, — Джейс хлопала ресницами, смотря на Марка, и пыталась собраться с мыслями. — С самой первой минуты, как я увидел тебя, увидел, как рассыпаются, скрытые капюшоном толстовки, твои роскошные волосы, когда я утонул в твоих глазах, все что мне хотелось — это защищать тебя. Отнять у всего мира и оберегать. Как самый ценный дар, что появился в моей жизни. А сейчас ты этот дар приумножила. Я не представляю своей жизни без Габриэль, без Николаса, и без тебя. Вы — самое важное и дорогое, что у меня есть. Спасибо тебе. — Он сделал глубокий вдох, а затем продолжил: — Я клянусь тебе, что сделаю все, что от меня зависит, чтобы ты больше не была одна со всеми своими невзгодами, проблемами и страхами. Я не знаю, что уготовила нам жизнь, но я обещаю, что всегда буду рядом. Буду любить, холить и лелеять… буду стараться наполнить каждый твой день яркими красками и эмоциями. Клянусь забить до отказа бумажными платочками нашу кладовку, на тот случай, если ты вдруг заболеешь, и варить тебе бульон. Наполнить холодильник твоими любимыми пончиками и мороженым, чтобы избежать ссор и конфликтов. Я постараюсь быть хорошим отцом всем нашим детям; героем и примером для них. Я хочу чувствовать твою руку в своей руке; мне нужна твоя поддержка; твое твердое слово, когда я вновь попытаюсь скупить весь магазин игрушек; мне нужны твои поцелуи, утром, когда я ухожу на работу, и вечером, когда уставший возвращаюсь домой. Они дают мне силы. Мне нужны твои томные и чувственные вздохи по ночам; нужно знать, что твой маленький вздернутый носик мирно сопит у меня на груди. Мне нужна твоя любовь, Джейс. Потому что, это делает меня счастливым. Я хочу пройти с тобой, рука об руку, весь свой жизненный путь. Наш путь. Хочу состариться вместе, и долгими вечерами сидеть на террасе маленького домика у моря, и ждать наших детей и внуков в гости. Я хочу быть с тобой, всегда. «В здравии и болезни, в богатстве и бедности, в печали и радости. Пока смерть не разлучит нас»… Я знаю, мы не договаривались с тобой о клятвах, и ты… Просто пообещай мне, что будешь всегда рядом. И уже моей заботой будет сделать это «долго и счастливо» «навсегда и навечно».
Обручальное колечко легко скользнуло по тонкому пальчику и оказалось на своем месте. Все так странно. Джейс пребывала в каком-то невесомом тумане, пытаясь понять, что тут происходит. И, когда, интересно, она успела снять то кольцо, что подарил ей Марк в честь помолвки, и одеть его на правую руку?
А Марк смотрел на растерянность Джейс и, честно говоря, хотя, наверное, это не должно было быть правильным, забавлялся всем происходящим. Что там творится в этой маленькой и такой красивой головке? Что ждет его, когда обман раскроется? Его невеста будет в гневе? Стоп! Не невеста! Господи! Уже жена! Жена!!! А если так, то он справится! Черт! Будет забавно! Он предвкушал совершенно нескучный вечер и уж точно горячую ночь.
Он поднес к губам её руку и поцеловал кольцо, пристально глядя Джейс в глаза:
— Моя малышка. Моя. Теперь уже точно. Давай, твоя очередь.
Джейс прикрыла глаза и сделала едва заметный, но глубокий вдох. Боже мой! Что же он творит?! И эти его слова… каждое задержалось в душе, осело там, находя свой уголок, и прорастало надеждой, уже пуская прочные корни.
Что же ему сказать? Марк прав: они не договаривались и не готовились. Да и к чему? Все это было… не по настоящему. Но, но если бы случилось так, что все, что происходило здесь и сейчас, шло от чистого сердца, что бы она сказала ему? Правду.
Джейс опустила голову вниз, загипнотизированная тем, как Марк поглаживал ободок её кольца, которое только что надел на её пальчик, и сделала глубокий вдох. Она уже собиралась начать, как Ники несильно толкнул её, приподнимая корзиночку:
— Ма-ам?!
— Да, солнышко, — Она ласково улыбнулась сыну и взяла кольцо. — Спасибо.
Джейс несмело надела кольцо на палец Марка, чуть-чуть протолкнув его за вторую фалангу, так, как он сам сделал только что с её кольцом. Её руки дрожали, так мелко и предательски. Еще один вдох, и…
— Марк, я… — Она не поднимала на глаз. Боялась. И саму себя, и того, что Марк может увидеть в них. Любовь и боль. — Ты прав, мы не договаривались, я и не готовилась… Но, если бы… все это…
Он прекрасно понял её. И потому, чтобы поддержать, подложил правую ладонь под её ладошку, в которой она держала его левую руку и сжал. Он специально ничего не говорил ей о своей клятве. И не просил её подобрать слова для себя. Так будет правильнее. Вот сейчас. Сейчас она будет искренней. Не сможет соврать… Конечно, она еще не знает что все это на самом деле, что она уже стала его женой. И надо постараться поддержать в ней эту иллюзию до вечера.
— Я не знаю, когда ко мне пришло это чувство: ощущение полного единения с тобой. Чувство защищенности, значимости и любви. Я не знаю, когда простой интерес перерос во что-то крепкое и настоящее, в любовь к тебе… Может, когда ты привез меня на пляж в первый раз и накупил этих пончиков? — Она беззлобно усмехнулось, — На деньги твоего отца. Или, когда разговаривал с моими родителями, там, на кладбище? А может, когда я так фальшиво, назло тебе, пела в душе, в придорожном мотеле? Я не знаю, — Джейс пожала плечами. — Но я помню каждый миг, что мы провели вместе. И каждый из них по-своему дорог мне, потому что каждый — единственный и неповторимый. Конечно, не все было так гладко, и за многое я прошу у тебя прощение снова, но… Я бы хотела быть с тобой всегда, потому что, как это ни странно, с тобой я чувствую себя по-настоящему цельной. Прожить вместе всю жизнь; засыпать на твоем плече и проспаться в твоих объятиях; опираться на твою руку, еле-еле передвигая ногами, когда мы вдвоем будем медленно идти к столику, что накрыли вместе к завтраку на веранде небольшого домика на берегу океана. Я бы хотела встретить с тобой свой последний закат… — предательская слезинка медленно катилась по её щеке. — Я бы хотела верить тебе, тебе одному. Каждому твоему слову, что ты сам скажешь мне. И доверять… Хотела бы стать тебе не только хорошей женой, но лучшим другом, единственным спутником, что будет рядом и в богатстве и в бедности, и в горе и в радости, и болезни и в здравии… Хотела бы доверить тебе всю свою жизнь, без остатка…
Марк с тревогой смотрел на её подрагивающие от волнения ресницы. Слушал, как срывается от эмоций тоненький голос. И что-то волновало его во всем этом. И это, увы, не чувство эйфории и безмятежного счастья, а какая-то необъяснимая тревога. Словно, вот сейчас она поднимет глаза, покачает головой и скажет это чертово «но», что перечеркнет все на свете. Поэтому, он не дал ей произнести этого последнего слова. Не дал поставить точку. Сам толкнул свою руку так, что пальчики Джейс, нервно покручивающие сплав драгоценных металлов, протолкнули кольцо по его пальцу. Он поднес её ладонь к губам и покрыл её маленькими легкими поцелуями:
— Так и будет, Джейс. Так и будет. Спасибо, малышка.
И Марк, не дожидаясь позволения священника, притянул Джейс к себе и нежно поцеловал её. Касался губами уголков соленых от слез губ, так невесомо, легко, расслабляя и увлекая за собой; чуть оттянул нижнюю губу, поражаясь её мягкости и податливости. И чувствовал, как постепенно Джейс расслабляется, тает, словно воск в его умелых и надежных руках.
Джейс была сломлена этим нежным натиском на неё со сторон Марка. Видит Бог, она пыталась сопротивляться, пока он не прижал её к себе сильнее и не начал упиваться вкусом её губ. Её ладони медленно поползли вверх по его предплечьям, задержались на крепких бицепсах, а потом левая рука осталась на его плече, тогда как пальчики правой перебирали пряди мягких волос на его затылке. Если бы все это не было иллюзией, дымкой, что растает, стоит только открыть глаза…
