– У тебя был кто-то еще? – прошептала я, не зная точно, хочу ли услышать ответ.
Келлан частично откинулся и посмотрел на меня так, будто я сморозила нечто немыслимое.
– Нет… Я не хотел… – Он помотал головой и шепнул: – А у тебя?
Закусив губу, я тоже помотала головой:
– Нет. Я хотела… только тебя. Келлан, мы должны быть вместе. Мы нужны друг другу.
Мы шагнули навстречу одновременно и соприкоснулись каждым сантиметром наших тел, с головы до пят. Я обняла его за талию, и его свободная рука легла мне на бедро. Не думая ни о чем, мы почти слились. Мой взгляд притягивался к его губам, но я заставила себя смотреть в глаза. Он тоже взирал на мой рот, и я быстро отвернулась и приказала себе не глядеть, когда Келлан облизнул нижнюю губу и медленно приобнажил зубы, закусывая ее.
– Кира, – заговорил он снова, и наши головы склонились друг к дружке. – Мне казалось, что я смогу расстаться с тобой. Я решил, что расстояние поможет делу и все станет проще, но ничего подобного.
Он покачал головой, меня же начинало уносить на волнах его колдовского запаха.
– Жизнь порознь убивает меня. Я пропадаю без тебя.
– Я тоже, – пробормотала я.
Келлан прерывисто выдохнул. Наши рты разделяли считаные сантиметры. Наши пальцы расплелись у него на груди, и я коснулась его плеча. Он медленно вновь дотронулся до цепочки и прошептал:
– Я думал о тебе каждый день.
Я сделала резкий вдох, как только самые кончики его пальцев прошлись по моей груди и лифчику.
– Ты снился мне каждую ночь.
Он провел подушечками пальцев по моим ребрам, а я запустила руку в его шевелюру, обняв Келлана за шею. Пока он говорил, мы все сближались, почти бессознательно притягиваясь друг к другу.
– Но… Я не знаю, как впустить тебя обратно.
Его рука перебралась с моего бедра на спину, и моя согласно сделала то же самое. В глазах Келлана, горевших надо мной, отражались нервозность, тревога, даже страх. Он испытывал вещи прямо противоположные тем, что ощущала я. Его губы придвинулись ближе, пока я не почувствовала слетавшее с них тепло. Мое сердце взмыло птицей, и я закрыла глаза, когда он прошептал:
– Но я не знаю и как не впустить тебя.
И в этот момент его толкнули в спину. Долю секунды мне казалось, что я расслышала хриплый смешок сестры, но не сумела сосредоточиться достаточно надолго, чтобы увериться в этом. Разумному мышлению внезапно пришел конец. Кто бы это ни был, он устранил разделявшую нас дистанцию, и губы Келлана впечатались в мои. Мы застыли на добрый десяток секунд, после чего перестали отрицать желанное обоим и задвигались в унисон – легкие, неспешные, мягкие поцелуи ожгли мне губы и участили дыхание. Я не противилась и полностью отдалась Келлану – я и так ему принадлежала…
– О боже, – прошептал он, не отнимая губ. – Я истосковался…
Он прижался плотнее, и я застонала.
– Я не могу… – Его рука вернулась мне на грудь и замерла на шее. – Я не…
Наши губы разошлись, и он чуть коснулся своим языком моего.
– Я хочу… – Келлан издал глубокий стон, и я обнаружила, что отзываюсь тем же. – О боже… Кира.
Он поднял руки к моему лицу, бережно смахнул уже безудержно струившиеся слезы и стиснул его в ладонях. Чуть отпрянув, он заглянул мне в глаза. Тяжело дыша, я выдержала его взгляд. Там тлел огонь, от которого я вся обмякла.
– Ты губишь меня, – прорычал Келлан, опять впиваясь в меня.
Казалось, кто-то повернул выключатель – и мы зажглись. Келлан притиснул меня к стене и навалился всем весом. Мои руки зарылись в его волосы, он гладил меня по груди и ниже, до бедер. Я ни секунды не сомневалась, что мы пересекли черту, за которой заканчивалось общественно приличное поведение, однако в объятиях Келлана, со вкусом его языка и ощущением его тела, мне было не до смущения даже при том, что в коридоре еще болтались люди – а вполне возможно, и моя сестра.
Я купалась в его тепле и страсти, наслаждалась грубой щетиной, царапавшей мою чувствительную кожу, и столь соблазнительными, воодушевляющими стенаниями, которые он время от времени издавал. Притянув его плотнее, я возмечтала очутиться наедине в той самой подсобке. Когда его руки сомкнулись позади меня, лаская ямку на пояснице, для чего та, по его мнению, и предназначалась, я вдруг осознала, что именно этого я и старалась избежать, когда он снова привел меня сюда. Не то чтобы я не хотела физического контакта – еще как хотела, каждой клеточкой, – но это просто не было тем, в чем мы нуждались сию секунду.
Телесный контакт никогда не был для нас проблемой. Он притормаживал настоящие отношения, которые довели меня до такой паники, что я совершила глупую ошибку. Твердо, но ласково я толкнула его в плечи. Он отстранился, глаза его горели. В них возникло недоумение, которое почти мгновенно сменилось обидой, как только до него что-то дошло. Я была уверена – то было нечто другое, отличное от моих соображений, а потому быстро произнесла:
– Я хочу тебя и выбираю тебя. На этот раз все будет иначе, абсолютно все. Давай сделаем это вместе.
Келлан расслабился, глянул мне в глаза, потом на губы, затем снова в глаза.
– Но что у нас получается? Вечно туда-сюда, туда-сюда. Ты хочешь меня, ты хочешь его. Любишь меня, дальше любишь его. Я тебе мил, я тебе ненавистен, ты хочешь меня, не хочешь меня, любишь меня, бросаешь. Мы уже натворили дел…
Я положила ладонь ему на щеку, и он посмотрел мне в лицо. Теперь я видела все: смятение, давний гнев, неприятие, боль и подо всем этим – глубокую неуверенность. Его постоянно раздирали противоречия. Он сомневался в себе. Не верил в свою доброту… И все из-за меня, из-за наших ущербных отношений. Я устала от неразберихи, которую вносила в его жизнь. Устала его «губить». Я хотела ему добра. Хотела дарить ему радость. Мечтала о нашем совместном будущем. Но, что бы он ни говорил, с такими темпами мы обязательно выгорим.
– Келлан, я наивна и беспомощна. А ты переменчивый художник.
Губы Келлана чуть дрогнули, и я с задушевной улыбкой продолжила:
– Наша история – ворох больных эмоций, ревности и осложнений, мы оба измучены и раним себя и других. Мы оба наделали ошибок… массу ошибок. – Я отстранилась от него и улыбнулась шире. – Может, немного сбавим обороты? Давай будем просто… встречаться… и поглядим, что получится?
Он долго смотрел на меня пустым взглядом, а затем черты его исказились в коварной улыбке. Я так давно не видела этого, что была поражена в самое сердце. Зардевшись, я разогрелась в пять раз жарче, так как вспомнила, что именно понимал Келлан под «встречами».
Я смущенно потупилась:
– Я имела в виду, просто встречаться, Келлан. В старомодном смысле.
Он хохотнул, и я подняла на него взгляд. Его улыбка смягчилась до мирной и спокойной, и он нежно произнес:
