— Какое еще такси? — возмутилась Ольга Викторовна. — Отдыхай и ни о чем не думай!
Стремительно появилась Ирина Федоровна, толкая перед собой столик на колесиках. Данька семенил сбоку, приноравливаясь к бабушкиному темпу, чтобы стащить пирожок. Те, что остались на террасе, есть было неинтересно.
— Давай-ка, перекуси, — распорядилась Ирина Федоровна, усаживаясь рядом с Женей, — а я пока ногу твою посмотрю. Так-с, так-с. Ну, это ерунда, обычное растяжение. Через недельку будешь как новенькая.
— Недельку?!
Женя в ужасе вытаращила глаза на старушку. И что же теперь делать? Вряд ли она справится с педалями одной ногой. Даже точно, что не справится. Семь дней без работы это не катастрофа, конечно, но где-то близко.
Внимательней нужно быть, сказала бы с упреком мама.
Дубина ты стоеросовая, сказала бы Ираида Матвеевна.
Горе-горькое, сказал бы папа. И стал бы гладить ее по голове, менять компрессы, делать йодную сетку на лодыжку и приговаривать: «У кошки боли, у собачки боли, а у моей малой пройди!»
Слезы все-таки навернулись, одна — особо крупная — шмякнулась со щеки на мятое, перепачканное в траве платье. Женя все смотрела и смотрела на зеленые пятна, будто заснула с открытыми глазами.
— Я сейчас тебе халат принесу, переоденешься, — категорично заявила бабушка, тоже разглядев ее испорченный наряд.
— Зачем халат? — вклинилась Ольга Викторовна. — Достань розовый костюм, он совсем новый.
Марина, услыхав это, отвлеклась от созерцания потолка и критически осмотрела Женьку.
— Мам, в розовом она утонет!
— Ну прямо утонет!
— Конечно, он на мне висит, почему и не ношу. А Рита меня на три размера меньше!
Женька не поняла, при чем тут Рита, но решила не выяснять, и тоненько пропищала, что не надо ни халата, ни костюма, а только телефон, чтобы вызвать такси.
— Вечером поедешь, — отмахнулась Ирина Федоровна и удалилась.
— Конечно, вечером, — подхватила Ольга Викторовна. — А про полис не беспокойся, заплатим и все дела.
В гостиную снова заглянул дед.
— Там у ворот твоя машина?
Женька кивнула, при воспоминании о брошенном Шушике стало совсем мерзко.
— Хорошая, — одобрительно причмокнул Виктор Прокопьевич, — а что это вы на ней приехали? Где Илюха джип-то оставил?
— В аэропорту, — ответил Илья, возникая из ниоткуда и глазея на Женьку, которой Ольга Викторовна пыталась всучить пирожок «с малиной из собственного огорода».
Женя в замешательстве перехватила его взгляд, где от чертят уже не осталось и следа, а только плескалось темное море настороженного интереса.
Вот уставился!
Независимо вскинув подбородок, она мельком оглядела Илью.
На нем был светлый костюм, свежевыбритые скулы отсвечивали бронзой, аккуратно зачесанные назад поблескивали влажные еще пряди темных волос. Рубашка в тон костюма, галстук в тон рубашки, в руках — дипломат. И во всем этом были уверенное сытое благополучие, сдержанность и холодная, спокойная убежденность в нерушимости своего мира. Мира успешных деловых людей, ценных бумаг, корректных замечаний, банкетов, договоров, солидных клиентов и тихих расслабленных вечеров в кругу семьи, когда уютно потрескивает камин, а на столе мерцает бутылочка шампанского в ведерке со льдом.
Женьке вдруг захотелось встряхнуть его за отвороты пиджака и трясти так до тех пор, пока не посыплются наружу страхи, проблемы и неуверенность.
Жутко было глядеть в надменную безмятежность его глаз.
— Вот ваши деньги, — сказал Илья, выкладывая на столик перед ней несколько купюр. — И, конечно, компенсация за моральный ущерб.
Он все делал правильно. Но почему-то в этот момент вдруг стало невыносимо стыдно. Позвольте, но чего же?
— Илюша, ты что? Это для скорой, что ли? — растерялась Ольга Викторовна.
— Ты почему в костюме? — образовалась в проеме бабушка. — Давай-ка, отнеси Риту в спальню, пусть переоденется, я вот халат ей принесла. И сам надень уж что-нибудь попроще, а то у нас дом на зал заседаний похож!
Женька, не отрываясь, смотрела на деньги. Да что же это такое, господи?! Он как будто бы ткнул ее носом, как кутенка в лужу.
Вам пришлось ждать? Извините. Вас напугала наша собака? Еще раз простите. Вот, берите денежку и проваливайте отсюда! Потому что нечего делать таксующей девице — да еще такой недотепистой! — в доме, где живет приличная обеспеченная семья.
Господи, можно подумать, она сама не заметила разницы между ними! Но разве обязательно бравировать этим? Что-то не вспомнил этот умник о моральном ущербе и разных социальных кругах, когда тащил ее к террасе, прикрываясь, между прочим, Женькиной попой.
Хамло!
Илья поймал ее взгляд, застывший от внезапной обиды.
— Я еду на работу, — сказал он раздраженно, глядя на нее.
Будто она спрашивала!
— Как на работу? — удивилась Маринка.
— Почему на работу? — удивился дед.
— Зачем на работу? — удивился Данька.
А мама с бабушкой запричитали снова о какой-то Рите. Стоп. Причем тут Рита? Или у него галлюцинации?
— Хватит орать, а? — попросил Илья, отворачиваясь от непрошеной гостьи. — Я вообще ничего уже не соображаю! Мне в офис надо, шеф ждет. Так что высказывайтесь по очереди, но быстро.
— Отнеси Риту на второй этаж, — повторила Ирина Федоровна, — в угловую комнату, там ей будет удобней.
— Какую Риту?! — опешил Илья на этот раз совершенно уверенный, что все расслышал правильно, и снова наклонился к незнакомке. — Ты Рита?
— Я — Женя.
— Ее зовут Женя, — сообщил он, оборачиваясь к семейству.
Вопрос Ильи о ее имени заставил всех напрячься.
— Вы что… незнакомы? — наконец отмерла Ольга Викторовна.
— Уже знакомы.
— Ничего не понимаю, — хватаясь за голову, пробормотала мать, — а где же Рита?
Илья, подавив желание немедленно и навсегда сбежать на Северный полюс, любезно поинтересовался:
— Мама! О какой такой Рите ты толкуешь? Ольга Викторовна, возмутившись до глубины души вероломством сына, который вдруг забыл имя своей невесты, принялась сердито ворчать, бестолково топчась на месте.
— Илюша, ты опоздаешь! — напомнила бабушка, подталкивая его под локоть. — Давайте мы обо всем потом поговорим, вечерком, за чашечкой чая.
— Лучше за рюмочкой коньячка, — поправил Виктор Прокопьевич.
— Я не поняла, — вдруг громко заявила Марина и махнула рукой в сторону гостьи, — так вас как зовут? Рита или Женя?
— Женя! — рявкнул Илья, которого от любого напоминания о любовнице бросало в холодный пот.
Бабушка посоветовала ему не орать, потому как «нервные клетки не восстанавливаются!» И снова пихнула в бок, подталкивая к Жене. Дед кружился рядом, пытаясь поймать Даньку, который между делом стащил халат, предназначенный «раненой», и напялил на себя.
