Она не спросила, а уточнила:
– Френсис обедать не будет?
Дворецкий изобразил сокрушенную физиономию:
– Увы, сэр Ормонд очень занят. Боюсь, что он и ужинать не будет.
Тряхнув головой в знак того, что она приняла эти слова к сведению, Джейн поднялась в выделенные ей апартаменты, спрашивая себя, что она здесь делает. Любовник так наглядно продемонстрировал ей свое безразличие, что нужно совершенно не уважать себя, чтобы здесь оставаться.
Решив уйти сразу после обеда, Джейн приняла душ, надела джинсы с футболкой и спустилась в столовую. Стол был накрыт также, как и вчера, на одну персону. Правда, поменялся сервиз, теперь на столе стоял набор из мейсенского фарфора. Усмехнувшись про себя – когда ей еще придется есть из коллекционной посуды! – Джейн поднесла к губам тонкий тост с кусочком копченого лосося.
Обед, как и вчера, был утонченно-вкусным, и Джейн, уступая своему аппетиту, съела все, что ей подали, утешаясь тем, что за весь день смогла перехватить в студенческом бистро только слоеную булочку с повидлом.
После обеда, поблагодарив лакея и передав благодарность повару, она вернулась в свои комнаты и принялась собираться. Едва она уложила в саквояж форменные костюмы, как раздался требовательный звонок. Джейн сразу поняла, что звонит Френсис. Подойдя к стоявшему в гостиной телефону, с сомнением посмотрела на аппарат. О чем им говорить? Но, не выдержав настойчивого трезвона, все-таки подняла трубку.
Голос Френсиса был странно обеспокоенным.
– Дорогая, мне передали, что ты приехала после занятий. Как прошел день?
Джейн бесцветно ответила:
– Нормально. Как всегда.
Проанализировав не смысл, но интонацию сказанных ею слов, Ормонд констатировал:
– Ты устала и жутко обижена. Но подожди меня, и я все исправлю.
Ждать его Джейн не считала нужным, и он, будто наперед зная все ее мысли, предупредил:
– Не вздумай уйти. Тебя все равно никто из особняка не выпустит. Так что лучше отдохни. Ночь у нас, я думаю, будет бурной. – И повесил трубку.
Джейн понимала, что, стоит только ему ее обнять, как все благоразумные мысли исчезнут из ее головы без следа. Она не сможет противиться своему страстному желанию вновь оказаться в его объятиях, хотя его-то желание обладать ею весьма и весьма сомнительно.
Но она хорошо усвоила предупреждение Френсиса – из особняка ее не выпустят. С мрачной усмешкой представила, каково это будет, если она вздумает обратиться за помощью в полицию, и отбросила эту мысль. Этого еще не хватало! Ее вполне могут показать по телевидению, ведь почти на каждый вызов вместе с полицейскими ездят и тележурналисты. А этот анекдотичный случай – богатый любовник не выпускает из своего особняка любовницу, – вполне сочтут достойным для трансляции по любому из каналов телевидения. И еще неизвестно, кто ее увидит и чем для нее это аукнется.
К тому же, – она с вздохом признала, – ей вовсе не хочется отсюда уезжать. Эти чудесные комнаты так располагают к себе, будто просят: поживи здесь еще немного. А вкусная еда, просто тающая во рту? Разве это все не стоит некоторого пренебрежительного отношения?
И тут же решительно сказала себе: конечно, не стоит. Уважать себя надо, в конце-то концов. В общем, если этим вечером Френсис продемонстрирует ей такую же заботу в кавычках, что и вчера, она просто уйдет. И никто ее здесь не удержит.
Вытащив учебники и подключив ноутбук, принялась за занятия, стараясь успеть до ужина.
Ровно в десять спустилась вниз и удивилась, когда при ее появлении Френсис учтиво поднялся из-за стола и заботливо подвинул для нее стул, помогая утроиться поудобнее. Потом наклонился и мягко поцеловал в щеку, заслужив удивленный взгляд. Сев обратно, вопросительно приподнял бровь, и Джейн, вспомнив об обязанностях хозяйки дома, торопливо попросила лакея подавать на стол.
Ормонд казался размягченным и чем-то довольным. Ловя ее взгляд, мягко улыбался, и его глаза вспыхивали пронзительным синим огнем. Удивленная Джейн весь обед подозрительно разглядывала Френсиса, не понимая, что такого судьбоносного могло произойти за сегодняшний день, и отчего он вдруг столь кардинально изменился. Решив, что Ормонд просто благополучно закончил какое-то важное дело, угнетавшее его ранее, постаралась сосредоточиться на еде, как обычно, очень вкусной. Но была вынуждена с досадой отодвинуть тарелку, боясь подавиться, от его странных взглядов ей кусок не лез в горло.
А он, казалось, ничего не замечал, расспрашивая ее о прошедшем дне, о занятиях, друзьях и преподавателях. Она отвечала довольно остроумно, потому что он пару раз посмеялся над ее рассказами. Но на ее вопрос о том, как прошел день у него, лишь отмахнулся.
– О, как всегда, очень скучно и напряженно. Ездили с членами комиссии туда-сюда. Мне это изрядно надоело, даже говорить об этом не хочется.
Уяснив прозвучавшее в его словах предупреждение, Джейн послушно ответила на его очередной вопрос о своей жизни, стараясь не забывать, что она играет роль богатой наследницы, при этом все-таки надеясь, что привлекает Френсиса не этим.
Поужинав, Ормонд проводил ее до выхода, говоря:
– Я немного передохну, выпью портвейна. Но, если ты хочешь, присоединяйся.
Джейн портвейн не любила, да и вообще считала, что алкоголь пробуждает в человеке все самое худшее, поэтому сдержанно отказалась. Возвращаясь в свои комнаты, невесело размышляла, неужели Френсису нужно стимулирующее, чтобы прийти к ней? Или это так заведено в этом доме, а он просто не представляет, как она относится к спиртному?
На этот раз Джейн устроилась в кровати, выключив свет и прикрыв глаза. Если Френсис заявится так же поздно, как и вчера, то она притворится, что спит. Он наверняка уйдет. Не слишком-то он стремится к близости с ней.
Но Ормонд пришел почти сразу. Свет включать не стал, и ударился в темноте об ножку стула. С проклятьями нырнув в постель, свирепо пообещал Джейн:
– В следующий раз ты пойдешь спать ко мне. По крайней мере, там-то мне все знакомо, и ноги о мебель я бить не стану.
Повернув девушку к себе, приник к ее губам со странной фразой:
– Мне сегодня весь день до чертиков хотелось выяснить, почудилось мне это или нет.
Джейн не поняла, что он имел в виду, но скоро забыла эти непонятные слова. Его губы были еще сладкими от вина, и от их вкуса у нее закружилась голова. Френсис принялся ласкать ее с таким напором, будто от этого зависела по меньшей мере его жизнь. Джейн даже почувствовала себя как на каком-то извращенном экзамене, где невидимый экзаменатор должен быть выставить Ормонду оценку.
Внутреннее напряжение и ожидание боли не давало ей расслабиться, и изнемогший Френсис пробормотал:
