— Надеюсь, ты любишь спагетти?
Она обернулась. Бурке стоял на пороге, прислонившись к косяку.
— А кто не любит спагетти? — поинтересовалась Лоэтта.
— Согласен с тобой. — Бурке снова ушел на кухню. Лоэтта неуверенно последовала за ним и остановилась в дверях.
Тишину нарушала песенка о туманных горах.
— Вкусно пахнет, — сказала она первое, что пришло в голову.
О том, что приготовит Бурке, Лоэтта узнала еще час назад. Слух о посещении доктором бакалейного магазина разлетелся по городу через несколько минут после того, как он вышел оттуда с соусом для спагетти, замороженной клубникой, взбитыми сливками и пачкой песочного печенья.
Из горшочка на плите повалил пар. Бурке снял крышку, бросил в кипящую воду пригоршню спагетти. Заглянул в банку, потом в горшок.
— Никогда не знал, сколько их класть.
Лоэтта невольно улыбнулась.
— У тебя все получится.
Он отвернулся от плиты, улыбнувшись ей в ответ. У Лоэтты запершило в горле. Находясь рядом с Бурке, она каждый раз пьянела от нетерпения и ожидания. Легко забыться, когда он смотрит на нее так, как сейчас.
— Тебе помочь? — спросила она, проклиная себя за тихий голос и робкий тон.
Бурке потряс банку со взбитыми сливками.
— Вообще-то, — он перевернул банку и нажал на распылитель, — я думаю, что все под контролем.
И в ту же секунду сливки вырвались из банки на свитер Бурке и его руки. Лоэтта бросилась к нему с полотенцем. Бурке поднес руку ко рту, будто собираясь слизнуть сливки.
Оба замерли. Лоэтта не могла ни двигаться, ни говорить, когда он стоял так близко. Очарованный, не в силах отвести от нее глаз, Бурке хриплым шепотом сказал:
— Все твое, Лоэтта. Ты же сказала, что хочешь стать смелой.
Лили робко дотронулась кончиками пальцев до его плеча, осторожно провела языком по руке.
Ресницы Лили дрогнули, темно-серые глаза смело посмотрели на Бурке. От такого взгляда у него едва не подогнулись колени, кровь прихлынула к голове, тяжелым стуком отдаваясь в висках.
Бурке почувствовал, что она отстранилась. Он пальцем стер со щеки капельку сливок. Лоэтта, покачав головой, протянула ему кухонное полотенце.
— Все испортил, — сказал Бурке, вытираясь.
Лоэтта улыбнулась. Бурке, задумавшись, застыл. Она была не такая, как раньше. Как два года назад. Дело не в улыбке. Лили всегда так улыбалась. Каждому, кого она знала. Тут что-то другое. Необыкновенное, более тонкое и скрытое.
Что же? Манера держать голову? Или бледность? Ах, вот что. Он понял. На этот раз Лоэтта не покраснела.
— Поверить не могу. Мне удалось, — сказала она, смущенно глядя на Бурке.
Бурке, как и Лоэтта, не был уверен в успехе. Он ни в чем не был уверен, когда дело касалось Лили. Но сейчас, как он мог отрицать, что Лили слизнула сладкий крем с запястья, если рука горела в том самом месте, где ее губы касались, щекотали, пробовали сладкую пену на вкус? Сплошное искушение. Бурке делал все возможное, чтобы удержать себя в рамках дозволенного.
Будто прочитав его мысли, Лоэтта сказала:
— Никогда не думала, что быть плохой так весело.
Они обменялись долгим, многозначительным взглядом. В одно мгновение Бурке понял, что его усилия не прошли даром. В Лоэтте еще жива маленькая озорная девчонка. Только что Бурке увидел ее. И захотел познакомиться с этой девчонкой поближе.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать? Во время занятия по вождению ты упомянула кое о чем…
— О чем же?
— Ты призналась, что за всю жизнь не совершила ни одного смелого поступка. За исключением ночи, которую мы провели вместе. А мне сейчас показалось, что ты очень смелая. Решиться на такое, не испугавшись, что я не сдержусь и наброшусь на тебя.
Лоэтта не шелохнулась. Его голос струился как река, звенел как натянутая струна под пальцем, постепенно снижаясь до низкого, бархатного рокота. Так же Бурке говорил в их первую ночь. Он разбудил ее и разжег в ней страсть. Лоэтта вспомнила фривольные нейлоновые чулки до бедер, которые надела тогда под простое хлопковое платье. Она услышала короткий щелчок таймера, но даже не повернулась в ту сторону. Кровь отхлынула от лица, а в груди появилось приятное тепло, оно постепенно нарастало, согревая ее всю, до кончиков пальцев. Ну и что? Пусть все идет, как идет.
— Тебе по-прежнему нравятся народные мелодии?
С трудом, сквозь шум в ушах Лоэтта попыталась осмыслить вопрос. Она считала, что Бурке спросит ее о чем-то более личном.
— Хочешь знать, нравятся ли мне народные мелодии? Ты это хотел спросить?
Бурке изучал ее щеки.
— А каким ты представляла мой вопрос?
Лоэтта поджала губы, помялась несколько секунд, наконец, выпалила:
— Я думала, что ты спросишь: надето ли на мне сейчас прозрачное кружевное белье из черного атласа.
Он подошел ближе, остановился прямо перед ней, облокотившись руками на край буфета.
— А оно надето?
Лоэтта поклялась больше не попадаться на его хитрые уловки. До тех пор, пока он не будет играть с ней честно. Она сопротивлялась чарам Бурке и в то же время представляла себе, как изменится его лицо, когда он увидит, что надето под ее строгим синим платьем.
Она могла кивнуть или просто хмыкнуть в ответ. Лоэтта не привыкла к таким вопросам. Но была уверена, что желание, открытое и горячее, которое сейчас светилось в глазах Бурке, запомнится ей на всю жизнь. Она еще не знала, кого выбрать: Бурке или Уэсса. Но только рядом с Бурке Лоэтта могла чувствовать себя так, как сейчас. Другим мужчинам не удавалось разбудить в ней похожие порывы, мысли и желания. Самое удивительное, что Бурке помнил даже о ее увлечении народной музыкой.
Бурке склонил голову, Лоэтта чуть выпрямилась. Сейчас их губы разделяли миллиметры. Они стояли, почти прижавшись друг к другу. Лу помнила, что должна была сделать, о чем напомнить ему. Помнила, но не более. Судорожно вздохнув, она ждала, когда губы Бурке прикоснутся к ее губам.
Тишину расколол ужасный, пронзительный гудок.
Лоэтта, вздрогнув от страха, отшатнулась назад.
Из-под дверцы духовки повалил дым. Прямо на датчик противопожарной сигнализации. Лоэтта вспомнила про таймер, который сработал несколько минут назад. Пока Бурке, размахивая кухонным полотенцем, открывал духовку и доставал оттуда форму с обугленными рулетами, Лоэтта распахнула окно. Одновременно она включила вытяжной вентилятор.
Гудение резко прекратилось. Лоэтта и Бурке, стоя рядом, смотрели на остатки того, что могло бы стать частью их ужина.
— А, по-моему, кто-то говорил, что умеет готовить?
Бурке пожал плечами, задев ее руку.
