Потихоньку по моим щекам начинают течь слезы. Он отводит взгляд, лезет в карман и вытаскивает конверт.
– Не плачьте, Клео. Вы ведь не против, если я буду называть вас Клео?
Киваю.
– Я вам кое– что принес… – Протягивает два билета на «Дон Жуана». – Мне будет очень приятно, если вы придете.
Он отрывисто касается моих губ своим ртом, так стремительно, что, возможно, мне только показалось. Я хочу его поблагодарить – за билеты или за поцелуй? – но он уже скрывается в дверях.
– Вуе![26] Поговорим об ангелах позже!
– Ах, старый знакомый! Привет, детка!
Столкновение. Марк врывается в галерею. И врезается в Дон Жуана.
– Что происходит, детка?
Запнулся. У меня все еще мокрые щеки, в глазах застыли слезы.
– Это он привел тебя в такое состояние?
Тон кажется шутливым, но мимика говорит сама за себя. Неужели он…
– Он и в реальной жизни заставляет женщин плакать?
…ревнует? Наблюдаю. Бывают моменты, когда мы действительно не на одной волне.
– Вовсе нет! Он очарователен! И только что подарил нам билеты на свой спектакль!
Показываю билеты.
– Да еще и первый ряд! Что же ты ему сделала, раз он дарит тебе такие подарки, а, Клеопатра?
Почему я должна была непременно что– то сделать в обмен на билеты? А если это просто желание сделать подарок? Только потому, что хочется доставить себе удовольствие? Без всякой задней мысли и не по поводу дня рождения или Рождества – без всей этой чепухи? Марк и сам не верит, что такое возможно!
– Ничего, Марк. Мне ничего не пришлось делать. Как твоей… подружке с сумочкой.
– Это разные вещи.
– В чем разница?
Разозленный, он кусает губы, а потом объявляет самую невероятную вещь за всю свою карьеру мачо:
– Ты замужем, Клео. Ты – моя жена.
Наступил серьезный момент. Что же я надену на первую встречу с Амебой? Пусть сразу поймет, с кем имеет дело. Не позволю дать себя сожрать этой самозванке. Дирижер – я. А она – лишь исполнитель.
Стоя в стрингах перед открытым настежь шкафом, перебираю вещи одну за другой. Костюм не подойдет – слишком серьезно. Штаны тоже – чересчур повседневно. Эта юбка коротковата. Марк пользуется случаем, чтобы ущипнуть меня, проходя мимо.
– Детка! У тебя довольно упругий зад для твоего возраста!
– Есть с кем сравнивать?
Убирает руку. Жаль, было приятно.
– Но это уже осточертело! Тебе ничего нельзя сказать! Я просто сделал тебе комплимент!
– Но выбрал неудачное время – я с утра не в духе.
Вот она. Надену эту юбку из бежевого льна, миди. Сверху – топ с тонкими бретельками из белого льна, с кружевами вязки «Кале». В комплекте со стрингами. И толстый ремень. Марк смотрит на меня с подозрением.
– Куда собралась?
– Как это – куда? Я иду в галерею…
– В таком виде?
Смотрюсь в зеркало. Секси. Уверена в себе. Творческая натура. И самое главное… Непобедимая. Это именно тот образ, который мне хотелось бы передать через одежду. На заднем плане вижу отражение глаз мужа, глядящих на меня с подозрением и недовольством.
– Затем, чтобы продать Бехлера этому типу. Может, стоит сделать перерыв, Клео?
Если бы он знал, что я одеваюсь на свидание с его любовницей! И вдруг я отчетливо понимаю… Какая ирония судьбы!
– Неужели ревнуешь, Марк?
– Нет. Ничуть.
Уж слишком быстро он ответил. Снова кусает губы. Моргает. Попался?
– Просто мне кажется, что ты много времени проводишь в галерее, вот и все!
Несколько капель белого мускуса. Смеюсь. Мне трудно сдержать ликование. С видом одураченного хитреца Марк подходит и прижимается ко мне.
– Ты красивая, детка! До вечера.
Целует меня в шею. Останавливается в дверях. Повторяет:
– До вечера, детка.
Как молитву. Словно не уверен, услышала ли я. Как же я его люблю! И как же я права, что борюсь за него!
Она проникла в галерею, как ведьма. Не постучав, не позвонив, белокурая, торжествующая. Носит на плече что– то вроде авоськи, всю в принтах и с кучей карманов. Ничего общего с моей сумочкой. Помимо всего прочего, она еще заметает следы. Не хватает смелости. Я ее ненавижу.
– Вы, должно быть, Стефани?
Удивленная моим тоном, действительно не очень приветливым, она останавливается. Все. Ее превосходство улетучилось. Стоя передо мной, переминаясь с ноги на ногу, протягивает мне руку. Почти стеснительно. Сучка.
– Ну, вот и я, Стефани, очень приятно!
Жду, пока она сядет, чтобы встать и оглядеть ее сверху. Решила устроить ей настоящую партию.
– Клеопатра Тессанже. Я очень рада наконец познакомиться с вами.
То есть… на самом деле не совсем, но принимая во внимание обстоятельства… я предпочитаю знать, с кем имею дело. В некотором роде изучение рынка.
Стараюсь получше вглядеться в нее, до такой степени, что ей даже становится не по себе. Крупная. Широкая и плоская. Ни груди, ни бедер. Чуть выпуклый живот. Старая доска. А лицо! Прозрачные глаза, огромный рот, как у сома, короткая шея. Это, кстати, странно, почти полное отсутствие шеи. Лицо упирается прямо в декольте, или, скорее, в ту равнину, что его заменяет, словно насаженное на конус из розовой кожи. Теперь– то я понимаю, почему девушки прозвали ее Амебой. Кажется, еще немного, и она пузыри начнет пускать. И кстати… Стефани зажигает сигарету и пускает восхитительные колечки дыма. Еле удерживаюсь от смеха. Пока я разглядываю дефекты ее сложения, висит гробовая тишина. Меня терзает вопрос: почему именно она? Почему эта женщина, уже немолодая и абсолютно некрасивая, совратила моего мужа? Я уже начинаю находить ее уродливость почти обнадеживающей, как вдруг она улыбается. И тут… Все меняется: глаза становятся васильковыми, рот растворяется в бесконечности – алый, чарующий – теперь во всем одна лишь искрящаяся радость, невероятно заразительная. Да она симпатичная. Черт!
Стефани качает головой, словно фыркающий пудель, кажется, что таким способом она хочет избавиться от тяжести моего взгляда. Затем, удовлетворенная, плюхается на стул.
– Ну что же, Клео – можно я буду звать вас Клео? Посмотрим, с чем мне придется иметь дело.
В какое же осиное гнездо я влезла! Ну увидела своего врага, и что теперь? Не стану же я спрашивать, спала ли она с Марком и как там у них было? Что мне это даст? Пока еще можно повернуть все вспять.
– Ни с чем. Послушайте, Стефани, разговаривая с вами по телефону, я почувствовала… вашу неуверенность. Вы не верите в проект. Наверное, не стоило все это затевать.
– Что?
Упрямая.
– Выставку.
Приближается ко мне с явным расположением.
– Постойте, Клео. Я тоже размышляла и пришла к выводу, что это, наоборот, гениальная идея. У нас есть все для того, чтобы сделать из вас суперхудожника.
