Нельзя сказать, чтобы я горел желанием обзавестись супругой, которая не любила бы меня, о чем я не переставал напоминать себе, стоя в библиотеке поместья Керси в канун Дня Всех Святых со стаканом бренди в руке и наблюдая за деревенскими парнями, которые гуськом маршировали к двери на кухню, размахивая импровизированными лампами из тыквы и репы с вырезанными страшными рожицами. Миновал уже год с той поры, когда я впервые прибыл в Керси, и сейчас деревня лежала передо мной в туманной дымке, поскольку наступил тот час, когда дневной свет уже угасает, но лампы и фонари еще не зажглись. И тут мне в голову пришла крамольная мысль. Быть может, оно и к лучшему, что в этом воздухе, напоенном воспоминаниями, которые я привез с собой из Испании, не будет слышаться шуршание дамских юбок в гостиных, мебель в которых укрыта сейчас чехлами из голландского полотна. И точно так же не будет звучать ее ясный, высокий голос, обсуждающий слуг и постельное белье, или не будет ощущаться ее благоуханное, супружеское присутствие в моей постели.
Хотя подобное умонастроение освободило меня от необходимости немедленно предпринять какие-либо действия в этом направлении, я счел вполне уместным отвлечься от своих мыслей, чтобы ответить на письма мисс Дурвард, которые прибывали с завидной регулярностью, опровергая ее утверждение о деятельном участии в деловых предприятиях отца.
Моя дорогая мисс Дурвард!
Надеюсь, вы и ваша семья извините меня за задержку с ответом на ваше последнее письмо. Если бы я мог руководствоваться одними только своими желаниями, то ответил бы немедленно по возвращении, но, к несчастью, это не так. Однако теперь, когда урожай убран, а вечера становятся все длиннее, мне доставляет истинное удовольствие писать вам более подробно, чем ранее, когда этого не позволяли мне природа и сельское хозяйство.
Вы спрашиваете, как случилось, что я вступил в армию. Разумеется, с юных лет я полагал, что мужчина непременно должен посвятить себя какому-либо занятию. Боюсь, тем не менее, что на мой выбор не повлияла, как вы предполагаете, ни детская увлеченность, подобная той, которая живет в вашем племяннике, ни традиции, о которых вы упоминаете применительно к династиям музыкантов или художников. Короче говоря, у меня практически не было выбора.
Батюшка мой был третьим сыном четвертого сына некоего землевладельца, о котором в течение многих лет мне было известно только, что он владел обширной собственностью в графстве Саффолк. От моего деда отец получил в наследство лишь доброе имя и хорошее образование, после чего в возрасте двадцати лет женился на моей матери, которая оказалась единственной наследницей фермера из Дорсета. Увы, но не прошло и года после моего появления на свет, как мои родители пали жертвой воспаления легких. Местный викарий и местный же доктор, в течение долгого времени знавшие семью моей матери, убедили моего двоюродного дедушку в необходимости заплатить некоей миссис Мальпас, вдове, проживавшей в том же самом Дорсете, чтобы она взяла меня на попечение, пока я не стану взрослым настолько, чтобы навсегда оставить ее дом и отправиться в школу. Пока я рос и взрослел, всем, кому была небезразлична моя дальнейшая судьба, к числу коих я относил и себя, стало ясно, что мне необходимо посвятить себя какому-либо полезному занятию. При этом я не питал особой склонности, равно как и не обладал особыми познаниями, необходимыми для того, чтобы трудиться на благо Церкви, и был еще менее приспособлен к занятиям юриспруденцией. Следует учесть, что рост мой был слишком велик для того, чтобы я уютно ощущал себя на флоте, посему заинтересованные стороны пришли к согласию, что мне не остается ничего другого, как отдаться в гостеприимные объятия сухопутной армии.
Очевидно, прочитав мой отчет о нашем продвижении через Францию после Тулузы, вы теперь спрашиваете, доволен ли я тем, что, образно говоря, променял свой меч на орало, или, если точнее, свою шпагу на плуг, и должен вам ответить со всей искренностью, что да, доволен. Притом что урожай собран и убран, я чувствую, что впервые в жизни сумел совершить нечто большее, чем изначально предопределила мне судьба, а именно: сделал добро из зла. В Испании случались такие моменты, когда казалось, что стоит нам только остановить свой взор на какой-либо милой и приятной детали пейзажа или мирной сцене, как в следующее мгновение она оказывалась безнадежно испорченной и безвозвратно погибшей. Например, командующий мог подыскивать себе подходящее место для руководства войсками, для чего внимательно осматривал и изучал местность, охваченный при этом не восторгом художника, подобно вам, а руководствуясь всего лишь суровой стратегической необходимостью. Великолепный арочный мост, соединявший берега реки, разрушался до последнего камешка, чтобы помешать продвижению французов, а наверняка восхитивший бы вас заросший полевыми цветами луг мы выкашивали подчистую, дабы получить с него энное количество фунтов фуража. Даже чудесная роща, украшающая собой живописную равнину, или купа деревьев, сгрудившихся на вершине холма, означали лишь укрытие для моих солдат или же для солдат неприятеля и совсем скоро должны были превратиться в братскую могилу.
Я считаю благословением Господним то, что теперь мне можно не смотреть жадными глазами на красоту простирающегося передо мной мира. И если платой за такое благословение служит некоторая домашняя скука, то, пожалуй, мне стоит вспомнить и о том, что за прошедшие несколько лет мне довелось повидать больше, чем другому человеку за всю жизнь, и утешаться этим.
По мере приближения зимы те семейства, которые по разным причинам, будь то веление души или деловая необходимость либо вообще прихоть и чудачество, держались вдалеке от мощеных тротуаров и освещенных газовыми фонарями городских улиц, начали оглядываться вокруг себя в поисках развлечений. Предусмотрительные и дальновидные матроны одна за другой приглашали меня на ужин, дабы проконсультироваться относительно достоинств Парижа и Брюсселя как источников приличного общества, обтекаемого термина-эвфемизма, под которым разумные люди понимали источник мужей. И если в намерения подобных владетельных и заботливых мамаш входило привлечь мое внимание к незамужним прелестям мисс Джоселин, мисс Эуфемии Джоселин, мисс Софи Стэмфорд и других девиц, то их старания были излишними. Я настолько же отдавал себе отчет в прелестях этих молодых леди, равно как и они в количестве принадлежащих мне акров, так что я вовсю наслаждался их обществом, по крайней мере на протяжении хотя бы одного вечера.
