Выскользнув из-под одеяла, Джулия надела одно из платьев, которые привезла с собой, свитер и босоножки на каблуках. Она радовалась, что понравилась Дику, — Джулия поняла это, когда он купил ей воду на вокзале. Она натянула парик, аккуратно спрятала под него волосы и подкрасила губы.
Подойдя к двери спальни, Джулия остановилась. Две недели, двадцать четыре часа в сутки в глухом уголке с привлекательным, непростым мужчиной. И она должна сделать так, чтобы он радовался тому, что защитил ее. Это будет самое продолжительное свидание в ее жизни.
Залитая солнцем гостиная поразила ее своим убогим видом. Интересно, что ночью комната показалась Джулии очень уютной и красивой. Возможно, ночью она чувствовала себя гусеницей, которая, чудом увернувшись от прожорливых птиц, попала в мягкие объятия спасительного кокона?
На полу из сосновых досок лежала зеленовато-серая циновка, изъеденная — очевидно, мышами — в нескольких местах. Подоконники украшали затянутые паутиной морские раковины, а стены — запыленные детские рисунки, видимо сделанные рукой маленького Дика. Пол был чистым. Дик, наверное, регулярно подметал его, но в коттедже отсутствовало что-то очень существенное. В нем не было жизни, не было воспоминаний, которыми такой очаровательный домик, как этот, должен быть полон.
Дик высунул голову из кухни и улыбнулся Джулии.
— Доброе утро. Завтрак почти готов.
Джулия улыбнулась ему в ответ.
— Спасибо. Я умираю с голоду.
Дик скользнул по ней взглядом. Джулия напряглась. Она не поняла выражения его лица. Одобрение или осуждение? Джулия могла поклясться, что он осуждает ее. Но Дик умел хорошо скрывать свои чувства. И это держало ее в напряжении. Джулия ощущала в нем какую-то целеустремленную силу, которая восхищала ее. Дик как будто уже много раз взбирался на запретные вершины, сражался во многих ожесточенных битвах и часто смотрел в лицо смерти, не испытывая при этом ни малейшего страха.
Джулия вошла в кухню. Она отметила отсутствие каких-либо деталей, которые говорили бы о том, что этот дом принадлежит определенной семье.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Спасибо. У меня тут все под контролем. — Дик вылил на сковороду, в которой лежали тонкие ломтики бекона, взбитые яйца. — Садитесь.
Джулия села на деревянную скамью, стоявшую у обеденного стола.
— Чем бы вы хотели заняться сегодня. Джулия?
— Ну… может, прогуляться немного, осмотреть окрестности.
Она была уверена, что он с удовольствием выступит в роли хозяина и покажет ей свое царство. Поможет перелезть через поваленные деревья или большие валуны. Там, где будет грязно, бросит свою куртку, чтобы она не запачкала свои ножки. Такие мужчины, как Дик, любят выступать в роли рыцаря.
Дик снял сковороду с плиты и разложил яичницу по тарелкам. На каждую он положил по горячей булочке, подогретой на решетке в духовке.
— Мне надо подыскать вам что-нибудь из одежды. Есть несколько вещей, оставшихся от мамы. Она умерла недавно. — Он прокашлялся и положил в рот кусок яичницы.
Джулия кивнула. У нее невольно сжалось сердце. Она могла поспорить на что угодно, что румяная яичница с беконом кажется ему сейчас древесными опилками. Дик еще скорбел о матери, но не хотел, чтобы гостья это заметила. Поняв его состояние, Джулия переключилась на завтрак. Дик любит брать на себя ответственность, но не любит выставлять напоказ свои эмоции. Ну что ж, не такое уж редкое явление. Джулия знала, как обращаться с такими мужчинами. Правда, не в течение столь длительного времени, как две недели.
За столом Джулия расспрашивала Дика о коттедже, о местной природе, о море. После завтрака Дик поднялся наверх и принес коробку с одеждой, которая пахла сосной и легкими духами. Он отдал Джулии коробку и стал убирать со стола.
— Давайте я хоть посуду помою, — предложила Джулия.
Дик покачал головой.
— Завтра, если захотите. Лучше пока переоденьтесь, чтобы мы сразу могли отправиться на прогулку.
Джулия молча кивнула. Она пошла в свою комнату, надела джинсы и фланелевую рубашку, которые нашла в коробке, и брызнула на себя своими духами, чтобы Дика не беспокоил знакомый запах матери. Одежда была ей немного велика, но Джулия чувствовала себя в ней очень уютно. Спортивные тапочки пришлись ей по ноге.
Посмотрев на себя в зеркало, Джулия осталась не слишком довольна. В этом наряде она теряла беззащитный вид, который привлек к ней Дика на вокзале. И Джулия решила во что бы то ни стало сохранить образ женщины, которая нуждается в помощи. Главное, чтобы Дик чувствовал себя нужным и полезным, чтобы он думал, что без него она пропадет.
Джулия закатала рукава рубашки и связала на животе ее передние концы, чтобы при наклоне обнажалась полоска кожи на спине. Этого, конечно, маловато для благодарности за спасение жизни, но в качестве признательности за безопасную крышу над головой пока вполне годится. Вздохнув, она отправилась в кухню.
— Ну как, сейчас лучше? — немного волнуясь, спросила Джулия.
Она улыбнулась, давая Дику понять, что ей небезразлично, что он думает о ее внешности. Ей также было важно знать, не утратила ли она привлекательность после вчерашних перипетий.
Дик поставил тарелку на сушку, подошел к Джулии и окинул ее мрачным взглядом. Она застыла с улыбкой на губах. Неожиданно Дик протянул руку, стащил с головы Джулии парик и бросил его на скамью.
— Вот так.
Джулия прижала ладони к голове и испуганно уставилась на него. Дик снова протянул руку и пригладил ее короткие пряди — скорее всего не слишком чистые, потому что весь вчерашний день они находились под париком.
— Сейчас лучше. — Дик коротко кивнул, внимательно посмотрев на Джулию. — Гораздо лучше.
Джулия тоже кивнула. Но у нее было большое желание схватить парик и снова натянуть на голову. Она чувствовала себя не в своей тарелке, стоя перед мужчиной в одежде с чужого плеча и без привычного парика на голове. Может, она ошиблась насчет того, что Дика привлекло в ней, и ему нравятся обычные миловидные девушки? Но почему в таком случае на вокзале он обратил внимание на нее, платиновую блондинку на высоких шпильках?
Джулия нервно улыбнулась.
— Хорошо, я готова. Мы можем идти.
Дик подошел к ней совсем близко. Джулия чувствовала исходившее от него тепло, могла при желании дотронуться до майки, видневшейся в разрезе расстегнутой сорочки. И Джулия вдруг осознала, что ей отчаянно хочется коснуться его тела. Это поразило ее.
— Джулия… — произнес Дик низким хрипловатым голосом, как будто собирался сказать что-то, важное. — Считаю своим долгом предупредить тебя… Пока ты находишься здесь, я попытаюсь сделать то, что — голову даю на отсечение — с тобой не делал ни один мужчина.
