Ах вот оно что. Он теперь специально все некрасивые платья будет называть красивыми и сбивать маму с толку.
Следующее платье не такое пышное, как первое, но не менее ужасное. Господи, что случилось с мамой? Она же всегда умела стильно одеваться! Так почему на собственную свадьбу она выбирает такие наряды? Это с каким-то уж очень глубоким декольте. Неприлично глубоким.
— Сереже понравится, — мать довольно осматривает себя в зеркало.
— Помимо него тебя в этом платье увидит еще сотня человек, мам. Слишком глубокий вырез. Не надо такое.
— А мне нравится, — заявляет Данил, делая глоток кофе. — Вам идет, Анжела Борисовна. Ой, то есть, мама, — быстро поправляет себя.
Не выдерживаю и пихаю его коленом в ногу.
— Заткнись, — шиплю.
В ответ он лишь тихо смеется.
Я поднимаюсь с места и подхожу к висящим на крючках платьям, которые принесла маме консультант. Внимательно изучаю каждое и прихожу к выводу, что они все ужасны: то излишне пышные, то излишне откровенные.
— Принесите, пожалуйста, платья А-силуэта, — обращаюсь к сотруднице салона. — И чтобы грудь и спина были закрыты.
— Я сначала померяю эти! — влезает мама. — Давайте следующее.
Консультант слушает родительницу, а не меня.
Померив еще четыре наряда, мама все-таки соглашается на А-силуэт. Платья такого фасона действительно больше ей подходят. Нет вычурности и ощущения, что это не невеста, а торт. Но Данил своими саркастичными комментариями всерьез заставил меня понервничать. Я до последнего боялась, что мама послушает его и остановит выбор на одном из первых нарядов.
— Сколько времени займет подгон платья под меня? — мать рассматривает себя в зеркало.
На ней платье кремового цвета, а он лучше подходит к ее белой коже. С чисто белыми платьями мама сливалась. На туловище оно расшито кружевом, юбка с небольшими блестками, красиво мерцающими при ярком освещении салона.
— От пары недель до месяца, — отвечает консультант. — Обращаться в ателье лучше непосредственно перед свадьбой.
— Ладно, я подумаю насчет него.
Мама разворачивается от зеркала ко мне.
— Маша, тебе тоже надо подобрать платье. Ты будешь моей подружкой.
— Что!? Я не хочу! — восклицаю в испуге.
— Маша, хватит вредничать! — переводит взгляд все на того же консультанта. — Помогите подобрать платье подружки невесты для моей дочки.
— Да, конечно, — тут же соглашается, пока моя челюсть медленно отвисает. — Какая у вашей свадьбы цветовая гамма?
— Ой, мы еще не занимались этим.
— Мама, я не буду подружкой невесты, — настаиваю.
Я говорю это слишком громко. На нас оглядываются другие посетители салона, и я начинаю чувствовать себя неуютно из-за того, что устраиваю разборки с родительницей прилюдно. Это снова тот самый случай, когда с мамой лучше не спорить. Никакой подружкой невесты я не буду, но сейчас скандал на этот счет лучше не начинать.
— Маша, — мама взглядом дает мне понять, что ее решение не обсуждается. — Мы сейчас выберем тебе платье.
— Так какого цвета платье подбирать? — уточняет продавщица.
— Любого, — бурчу.
— Да, — соглашается мама. — Давайте разных цветов посмотрим. Может, мы в итоге под Машино платье и всю остальную свадебную палитру подберем.
Я не собираюсь принимать участия в выборе наряда. Мне все равно, что мама захочет на меня напялить. Я настолько погружаюсь в свои грустные мысли, что даже не сразу замечаю, как Данил куда-то уходит.
Мама с сотрудницей салона приносят охапку платьев самых разных цветов и фасонов, и я послушно занимаю место в примерочной. Мне ничего не нравится. Одно платье розово-поросячьего цвета, второе слишком короткое, третье с пышной юбкой (кажется, после сегодняшнего дня на такие у меня будет аллергия). Родительница тоже недовольна. Но она подходит к выбору моего наряда еще и с точки зрения цветовой палитры всей свадьбы.
— Пускай Маша померяет вот это, — Данил с платьем в руках возникает перед нами, словно черт из табакерки.
— Симпатичное! — мама подскакивает с дивана, чтобы пристальнее разглядеть наряд. Оставшись довольной, переводит взгляд на меня. — Маша, померяй.
Я стою в ступоре и не знаю, как реагировать. Данил уходил выбирать мне платье?
— Мне нравится то, что на мне, — быстро вру. А на мне сейчас платье золотого цвета с пышной юбкой по колено. Отвратительное.
— Маша, померяй! — командует родительница. Она берет из рук Данила вешалку и передает ее консультанту.
Моего мнения никто не спрашивает. Сотрудница салона задвигает штору и расстегивает молнию золотого безобразия, чтобы снять его с меня. Машинально передвигаю ноги, смирившись с ситуацией. Надеюсь, платье Данила окажется таким же отвратительным, как предыдущие.
Но нет. Оно прекрасное. Лилового цвета, расшитое бисером на туловище. Длинное, но благодаря легкой ткани и разрезу чуть выше колена не кажется тяжелым.
— Очень вам идет, — тихо говорит консультант, улыбаясь мне в зеркале.
Она отодвигает в сторону штору примерочной, представляя меня суду мамы и Данила.
— Какая красота! — мама прихлопывает в ладоши.
— Мне не нравится, — резко заявляю.
— Маша, тебе так идет лиловый! — родительница приближается ко мне и проходится по платью придирчивым взглядом. — И, кстати, мне кажется, что лиловый можно сделать основным цветом свадьбы, — поворачивается к Данилу. — Что думаешь?
— Отличная идея, — отвечает ей, не отрываясь от меня.
В моей груди бушует возмущение. Да что он о себе возомнил!? Кто разрешил ему выбирать мне одежду? И почему он так на меня смотрит?
— Ужасное платье, — бросаю со злостью. — Отвратительное. И цвет дебильный.
— Маша, хватит вредничать, — строго заявляет мать. — Мы берем его, отнесите на кассу, — обращается к продавщице.
Я сама задергиваю штору примерочной и тороплюсь сорвать с себя наряд.
— Осторожнее! — просит продавщица и перехватывает у меня инициативу по расстегиванию молнии.
Я быстро натягиваю свою джинсовую юбку и майку и с горящими щеками вылетаю пулей из примерочной. Подожду их на улице.
Но через панорамное окно салона мне прекрасно видно, что происходит внутри. Продавец несет платье на кассу, мама поспевает за ней, не переставая о чем-то тараторить. Данил следует позади. Консультант кладет на кассу наряд и поворачивается к маме, что-то ей отвечает.
