— Прости, — произнесла я вслух, прикрывая веки и снова в мельчайших подробностях вспоминая Жукова и его утренний «стояк». Но прощения я просила не у Костика, а у Андрея. Мне хотелось встретиться с парнем и поговорить по душам, но что бы я ему сказала?
«Ты мне нравишься, ты меня волнуешь, но я безумно боюсь близости с тобой и не хочу продолжать то, чему не суждено случиться!»
Сотовый пиликнул, и я сонно зевнула, доставая его из-под кровати.
«Ты безумно красивая по утрам» — гласило сообщение от Жукова.
«А ты до тошноты правильный» — отправила я ответное сообщение, на которое получила от Костика недовольный смайл.
«Завтра улетаю в Питер. Буду скучать!»
Мое сердце тревожно забилось в груди, а ладони почему-то вспотели, но, следуя привычке, я пожелала Жукову встретить там прекрасную принцессу и не возвращаться.
— Дура ты, Аленушка, — прошептала я, отключая звук и засовывая сотовый под кровать. Но мысль о том, что я способна скучать по Костику и думать о нем, как о желанном парне, несказанно бесила меня и вызывала отторжение. Стоит показать ему свою симпатию, и я стану зависима от его переменчивого характера и непредсказуемых желаний. По Жукову никогда не поймешь, то ли он всерьез говорит, то ли просто говорит то, что от него хотят услышать. Может, ему скучно стало в обществе восторженной Лили, и он с помощью меня решил избавиться от нее и немного развлечься. Многого Жуков себе никогда не позволял, со мной по крайней мере, но его способность зажигать мое воображение сильно волновали меня и пугали. Хорошо, что завтра он улетает в одном направлении, а я в другом.
Глава десятая
Неожиданный визит
(Аленушка)
С очередной прогулки по паркам столицы я вернулась без ног, падая на диван в гостиной и выстанывая у сестры пощады.
— Не ной, Аленушка, мы только начали, — дышала воодушевлением Ритка, выкладывая на стол покупки из маркета. — Сейчас запечем курочку и устроим себе романтический ужин.
В дверь настойчиво позвонили, но я не стала дожидаться, когда сестра откроет, и потащила свою тушку в ванную, чтобы смыть липкий пот, буквально вьевшийся в кожу. Только Ритка умела оставаться идеальной в такую жарищу, а я увидела в зеркале уставшую девушку с серым от пыли лицом и влажными вьющимися волосами, прилипшими ко лбу и вискам. Топ тоже лип к спине, а мятая юбка напоминала половую тряпку, и я с наслаждением избавилась от одежды, включая прохладные струи воды и мечтая о тишине и спокойствии.
— Аленушка, я сгоняю в офис на пару часиков, — послышался из-за двери обеспокоенный голос сестры, — кое-какие проблемы нужно уладить.
Что-то в ее словах меня насторожило, но я не придала этому значения, радуясь возможности поваляться в одиночестве и заняться ничегонеделанием.
— Езжай, — крикнула ей, набрав полный рот воды и невольно отплевываясь.
— Без меня ничего не готовь, — на всякий случай уточнила Ритка, хотя прекрасно знала, как у меня обстоят дела с приготовлением пищи. Дальше разогретых в микроволновке блинчиков, бургеров и пицц дело не двигалось. Правда, с некоторых пор я умела варить пельмени и разогревать на плите консервированный томатный суп, который ненавидела всей душой. Но иногда папочка забывал о том, что в его доме живет еще одна дочь, которая до сих пор находится на его попечении, а приходящая домработница болела неделями, и тогда я училась есть всякую дрянь. Полуфабрикаты стали частью моей жизни, как и лишние килограммы на попе, которые появлялись из-за колорийной пищи.
В дверь снова позвонили.
— Проходной двор какой-то, — прошипела я себе под нос, хатая шелковый халатик сестры. — Что за… ужас! — прокомментировала я увиденное в зеркале форменное безобразие. Оборочки не столько прикрывали, сколько соблазнительно выставляли напоказ, и я нервно запахнула полы халатика, выбегая в холл. В дверь трезвонили не переставая.
— Иду! — крикнула я недовольным голосом, задевая по дороге вазу с какими-то ужасными цветами. — Что за день такой! — я уже кричала, так нервировала меня трель звонка.
Стоило мне приоткрыть дверь, как в щель показался огромный, огромнейший букет кремовых роз. Их одуряющий нежный аромат заполнил мои легкие, и я хлопала глазами, не понимая, что происходит. Может, у сестры новый поклонник, который не знает о моем присутствии.
— Рит, прости меня, — услышала я до боли знакомый голос, хозяин которого продолжал скрываться за створкой входной двери. Нелепейшея ситуация, в которую невозможно поверить.
«Полный зашквар!»
— Рит, я зря позвонил, я не должен был, я не знал, что делать, — продолжал говорить Антон, а я боялась встретиться с его глазами цвета горького шоколада и продолжала тупо пялиться на букет, торчащий в проеме.
— Возьми, пожалуйста, — выдохнул Антон с каким-то присвиситом, и я вцепилась в несчастные розы, стараясь не коснуться пальцев мужчины. — Прощай, Рит.
Я услышала быстрые шаги на площадке, потом по лестнице и где-то внизу, бросила букет прямо рядом с упавшей вазой и искуственными растениями и выбежала за дверь, перегибаясь через перила. Дом, в котором поселилась сестра, оказался старым, древним, заселенным пожилыми старичками и старушками — коренными жителями столицы. Вместо лифта — широкие ступени лестницы, лепнина на потолке, отполированные до блеска деревянные перила и ухоженные домашние растения на каждом этаже, а вместо привычных соседей — интеллигенция, разряженные в пух и прах старушки, перья на шляпках и напомаженные парики. Я такое только в фильмах видела, и сейчас…
— Яишница горит, — повела носом маленькая старушенция, выделяя звук «ш» в слове и морщась от моего непристойного вида. — Снова внук напортачил. Из-за таких, как ты, совсем голову потерял! — и она прошла мимо, пока я разрывалась между желанием спрятаться в квартире Ритки и бежать за Антоном. Выбрала первое.
«Ну, что я могу ему сказать? Ты разговаривал не с Ритой, а со мной? Сестра в офисе и понятия не имеет о твоем визите?»
«А вдруг его приезд сюда — это самое важное решение в жизни Антона, и они с Риткой могли бы нормально поговорить и расставить все точки над «и», а тут я. И зачем вообще дверь открыла?!»
Обуреваемая такими чувствами, я мерила холл широкими шагами, прожигая в сотовом дыры, и не могла решиться на какой-то шаг, но тут телефончик ожил, завибрировал, и я ломанулась к нему, принимая вызов.
— Да, да! — а в голосе слезы. У сестры жизнь из-за меня рушится, тут никакие нервы не выдержат!
— Алена, что случилось? — спросил Жуков, которого я никак не ожидала услышать.
— Ничего, — хлюпнула я носом, не понимая, зачем мне звонит Костик, когда ему положено сейчас тусоваться в Питере и искать себе в баре красоток для увеселительных прогулок по Фонтанке.
— Я слышу, как ничего! — рявкнул Жуков в трубку. — Где ты, Алена? Я сейчас приеду.
— Не надо приезжать, — испугалась я визита Жукова. — Я у сестры, Костя, ты совсем двинулся?
— Я спрашиваю, где ты, — повторил парень, а в голосе появились привычные уху стальные нотки. — Адрес, Ален.
Я продиктовала Жукова адрес и вытерла слезы, которые бежали по щекам.
— Скоро, — бросил он на прощание и отключился.
«Истеричкой заделалась! С этими влюбленными совсем покой потеряла!»
Но я помнила судорожные рыдания Ритки, ее вздрагивающие плечи, ее вой по ночам, когда она получила от Антона приглашение на свадьбу. Я видела своими глазами, как она несчастна, как проклинает себя за то, что не разобралась в своих чувствах к Антону, не приняла его любви. Я всей душой и всем сердцем желала Ритке счастья, и Антону желала! Я бы хотела, чтобы они, как в сказке, как в любовном романе, как в сопливой истории разобрались со своими чувствами и жили долго и счастливо. Желательно, отдельно друг от друга. Миленькую жену Антона я видела в соцсетях и верила, что у них все хорошо. Или нет?
На кухне нашлась минералка, и я выпила два стакана, жалея, что не употребляю алкоголь. Не зря же все твердят, что помогает! Бахнуть бы стаканчик красного вина и успокоиться.
