стыли и подрагивали тонкими, как волосы, ветками. Прям, как у Есенина:
«Белая берёза
Под моим окном
Принакрылась снегом,
Точно серебром… »
От воспоминания о Есенине завьюжилась издалека тоска. Таша обожала его поэзию, пыталась романс сочинить, но выходило не очень. Фальшивые разрешения аккордов меня раздражали. Один раз я даже не сдержался, наворчал на неё. Таша обиделась. А я не понял. Мне тогда всё хотелось подальше от холода, в буйные краски Азии. Жара мне нравилась больше. Теперь холод всегда со мной. Обручился.
С удивлением констатировал, что думаю об этом отстраненно. Какое-то время назад я был одной сплошной фантомной болью. Надо же! Привык.
К администрации подъехал чёрный Мерс. Плотный мужик в полосатом свитере, джинсах и шапке-ушанке вывалился на мороз, похлопал ладонями по карманам. Звякнул сигнализацией,и обернулся на меня.
– Едрить, Раф?! – воскликнул он.
Я выпрямился, ошеломлённый, и со второго взгляда признал за пышными усами скрывающиеся черты старого знакомого – Αндрея Сёмина. А его какими ветрами сюда надуло?!
С Сёминым мы впервые встретились больше десяти лет назад. Я ещё пацаном зелёным, сразу после университета, работал на побегушках при посольстве в Узбекистане. Очень при этом гордился собой. Круче были только горные хребты Тянь-Шаня. Нас с послом занесло в Αндижан в тот самый злосчастный день, когда военные расстреливали толпу. Там, конечно, не только мирные демонстранты были и пахло очередной цветной революцией.
Мы с послом и парой чиновников оказались заблокированы в здании муниципалитета теми, кто намеренно устроил хаос. Сёмин появился, как джин из бутылки, откуда-то из полуподвального помещения. «Надо выбираться, дело дрянь», – сказал он. И тогда пригодились мои спортивные навыки и его опыт. Оружие тоже взялось откуда-то. В общем, он нас вывел. А потом случались у нас с ним и другие встречи, каждая со своим вкусом, но из серии «норму не предлагать».
Я точно знал : Андрей Сёмин просто так нигде не появляется. Бойцы элитного подразделения внешней разведки «Заслон» даже унитазы чинят с умыслом. Α кусты подстригают, вынашивая стратегический план освобождения заложников. Одному Богу известно, что они обычной ниткой с иголкой вытворить могут! Их задача – оберегать дипмиссии за рубежом, вытаскивать сотрудников из самой задницы, иногда даже не своих. Но здесь не было дипломатов, боевиков, исламистов и цветных революций, вокруг раскинулась деревня Подтёлково, а не Дамаск и даже не Бишкек. А я внутренне напрягся, пытаясь ноздрями учуять, откуда ветер дует.
– Привет, Αндрей, – пожал я протянутую мне твёрдую руку, понимая, что день перестаёт быть томным.
– Какими судьбами? – спросил Сёмин.
– По делам. Одной знакомой, – ответил я уклончиво. – А ты?
– Так у меня неподалёку дача! – разулыбался внешний разведчик. С улыбкой на покрасневшем от мороза лице побежали вокруг глаз и рта морщинки. Конечно, про то, что он из элитпогранвойск знают только единицы, вряд ли даже родственники в курсе. Ему уже, наверное, под пятьдесят? Наверняка около того. А Сёмин продолжал : – Я тут домину отгрохал. Сруб. Всё по-настоящему: банька, яблони, охота, рыбалка.
— Неужто от дел отошёл? – не поверил я.
Несмотря на возраст и прикрытие в виде ушанки и рыжеватых усов, он выглядел богатырём, совсем не пенсионером.
– Да сколько ж можно с автоматом пo барханам? А что за знакомая, Раф? – прищурился с улыбкой Сёмин.
– Так, – сказал я. – Честно, не мог представить тебя, живущим на даче в российской глубинке. Без автомата как обходишься?
– Γраблями заменяю, – расхохотался он, как бы между делом поглядывая на выход из сельской администрации. Потом перевёл глаза на красный Судзуки моей «подзащитной»: – Неужто твой?
— Нет, конечно.
— Ну а дела как вообще?
– Живой, – ответил я.
– Ну рад был повидаться, – снова пожал он мне руку. И пошёл в администрацию.
В моей груди ёкнуло. Окинув взглядом окрестности ещё более внимательно, я двинул за ним. Кнопку я взялся защищать. Дал слово, значит, это мой долг. Если еще с ней что-то случится, это будет последним гвоздём в мой…
Нет, не допущу! Это мой ретрит, моё дело. И, возможно, не игра. И если туда идёт Сёмин, мне тоже нуҗно. Но, Высшие силы, хоть бы это было простым совпадением!
Я вбежал в совкового типа слегка отремонтированное здание и чуть не столкнулся с улыбающейся Кнопкой. Портфель в руках. Видимо, всё удалось. В сердце снова ёкнуло: маленькая она. И, к счастью, снова не деловая.
– Что-то случилось? – удивилась Кнопка.
– Нет, – выдохнул я, провожая краем глаза Сёмина вдоль по коридору с жёлтыми, под сосну пластиковыми панелями. – Но вот что я вам скажу : вы наняли меня охранять, значит, я буду следовать за вами, а не ждать на улице. Мешать я вам не планирую, но я должен быть рядом.
Οна хлопнула длинными ресницами.
– Точно ничего не случилось?
— Нет. И не должно случиться, – буркнул я и взял её под локоть. – Вы тут всё закончили?
– Да…
– Тогда идёмте.
Глянул на неё сверху вниз. И никакая она не хищница. Вон как смотрит доверчиво большими глазами. Пушистый шоколадный сырок с щёчками. В шубке. И разозлился нa себя: вечно я во всех ищу подвох. А там где надо, чудовищ под боком не вижу.
Раф налетел на меня в коридоре, как коршун. Даже черты лица, кажется, заострились, и он стал похож на смуглого конкистадора перед боем. Словно под пиджаком пряталась кираса, а в руке за спиной – меч. Я опешила и растерялась, мигом забыв о том, как хорошо прошла встреча с Корнилюком, местным главой. Рафаэль подхватил меня под руку и повёл на улицу. И безапелляционно заявил, что на улице больше ждать не будет.
Моё сердце ухнуло, в бёдрах что-то сжалось. От его близости, силы, и от того, что он просто до меня дотронулся. Впервые! И как! Очень властно. Моё эго вопреки женскому желанию подчиниться вякнуло : да что он себе позволяет?! Я тут вообще-то директор! И я сказала твёрдо:
– Если это будет неуместно на переговорах, я не буду вас брать с собой, вы поняли?
– Нет, – отрезал он. – Будет так, как я сказал.
У меня глаза чуть не выпали от изумления. Со мной даже начальник в отделе продаж на бывшей работе таким тоном не разговаривал! Знал : чревато. Илья Михалыч, конечно,и таким хищным не выглядел.
