сдаюсь.
Но сколько бы не бегала от мужчины, что сейчас опускает свои пальцы на мою челюсть — он догонит. И сделает то, что задумал.
И уже совершает то, что желает. Нажимает на мою челюсть с такой силой, что я всё же размыкаю зубы и больно постанываю, когда член погружается в мой рот.
Я тут же кашляю, когда он касается моего языка, нёба.
— Я всего лишь хочу показать тебе, что время у тебя поджимает.
Он толкается в мой рот сильнее. Сжимает ладонью волосы и двигает мою голову назад. Выходит, даёт несколько секунд отдышаться.
А я плююсь. Но не прошу Волкова сделать побыстрее то, что так нужно этому ублюдку. Сдаться.
Я разрываюсь. На части.
Именно поэтому, наверное, абсолютно не реагирую, когда большой и толстый член снова толкается вперёд. Проходит между зубов, которыми я его зажимаю.
Арчи дёргает меня за волосы, и я расслабляю челюсти, прикрывая глаза.
Неосознанно касаюсь языком бархатистой головки. Хоть что-то в этом есть приятное. Меня не тянет блевать.
— Девочка у тебя с характером, — победно усмехается. — Она упомянула, что ещё девственница. Ты так и не засадил ей? Чего ждал?
— Если ты ещё хоть раз…
— В её ротике я тоже первый?
Я слышу выстрел, от которого вся сжимаюсь. Перестаю дышать и не замечаю, как мужчина начинает поступательные движения. Выходит и входит, зля Волкова ещё сильнее.
— Я же сказал, что ты оттуда не выберешься, пока я не захочу.
Я прикрываю глаза и пытаюсь заглушить слёзы, что рвутся наружу. Долбёжка — херня. А вот то, что это всё видит другой человек… И руки затекают, как и ноги в этом положении. Всё внутри жжётся от такой обиды, что мне хочется отключиться прямо на месте.
Но вместо этого я сама делаю то, что хочет Арсанов — двигаю языком. Головой.
Не для того, чтобы доставить ему удовольствие.
А чтобы отомстить Славе. Сделать ему больно.
И показать этому ублюдку, что сейчас интенсивно двигает моей головой, что я на его стороне.
Я почувствовала одно унижение.
Почувствую ещё. И не раз. Судя по тому, что он творит.
А я не хочу.
Мне легче пресмыкаться, чем терпеть всё это.
И пусть я буду слабой, никчёмной… Играю с его членом на глазах Волкова.
И получаю одобрительные слова.
— Ротик у неё божественный, — и хоть он говорит уверенно, всё ещё раздражая моего жениха, слышу эти вибрирующие довольные нотки в его голосе. — Я бы тебе позавидовал, если бы ты оказался в нём первым.
Волков на этот раз молчит.
Ничего не кричит и не говорит.
Снова превращается в неприступного бизнесмена, которого я видела на людях.
Этот мужчина, потерявший контроль — редкость. Только когда злился — лишался рассудка. А делал он это редко. И единственная причина, из-за которой когда-либо его видела таким — я.
И сейчас он наверняка в тихой ярости, когда наблюдает эти удары в мой рот.
И я снова прикусываю член Арчи, когда начинаю задыхаться. Забываю, что дышать можно и через нос. Первый в жизни минет и такой!
— Маленькая дрянь, — резко дёргает за волосы. — Кусается, Волков. Наверное, хочет только тебя.
Я усмехаюсь.
Сучий лис.
Размыкаю зубы и снова подаюсь головой.
Помогаю ему кончить, только бы это быстрее прекратилось. И чтобы Волков видел, что мне приятно.
Но губы болят. Особенно уголки. Когда растягиваются, под давлением толстого и длинного ствола, что не щадит бедный рот.
Ничего. Он ещё пожалеет об этом. Обязательно. Когда поймёт, что без меня — против Волкова он не выиграет.
Внезапно Арчи выходит из меня, и горячая струя ударяет по лицу. Успеваю зажмуриться и немного отвернуться.
И увидеть Славу.
Глаза которого словно налились кровью.
Или это из-за жуткого освещения, что окутывает его во тьме?
Я сглатываю и прикрываю глаза.
Опять плакать хочется.
Потому что снова вспоминаю, что моё унижение видел не только Арчи. Унижаться перед одним человеком намного легче, чем перед двумя.
— Хорошая девочка, — отпускает мои волосы и похвально бьёт по голове. А я не шевелюсь. Жду, когда пройдёт это горящее чувство обиды, что раздирает грудь.
Моё равнодушие сейчас меня спасает. Хочу забиться в истерике, но останавливаюсь.
Всё будет нормально. Я привыкла прятаться за маской равнодушия и безразличия. Когда весь год, человек, что упивается твоей слабостью и любит крики и слёзы, назло хочется сделать всё обратное. Отключить эмоции. Снаружи.
Арсанов отходит от меня и даже не помогает встать.
Подходит к стеклу.
— У тебя есть неделя, пёс, — чеканит. — Если за это время ты не вернёшь мне то, что находится у тебя… Я вышлю тебе видео как её трахает толпа мужиков. Сразу. Как из мокрой от возбуждения киски будут вытекать литры спермы. Тебе…
Что? ЧТО? Арчи действительно сделает это???
Он не договаривает.
Глухой удар о стекло перебивает.
— Ты не жилец, Арсанов, если сделаешь это!
— Я верю, — насмешливо отвечает. — И не бросаю слова на ветер, Волков. Глянем, как быстро ты выполнишь моё условие. А пока…
Он оборачивается ко мне. Я поднимаю на него потухший, но испуганный взгляд.
Резко силы кончились. Уверена, как только я останусь одна или окажусь в машине — зарыдаю. Я научилась скрывать эмоции в доме Волкова, что собственно делаю и сейчас.
Но потом — не смогу.
— Я позабавлюсь со своей игрушкой… — подходит ко мне. Хватается за кольцо на ошейники и поднимает. А я только послушно встаю — хочу уйти из этого места.
Арчи идёт к выходу и ведёт меня за собой.
— Пришли мне весточку, как созреешь. Надеюсь, скоро увидимся!
