на жалость, вот и все.
– Заплатить? Я не предлагал… Может, ты и права… Хм… Я могу помочь Этери с нормальной работой, возможно, квартирой взамен…
Ну у ж нет! Такого я стерпеть не могу. Опираюсь на край кровати и встаю. Рядом стул, стол, шкаф. Касаюсь пальцами предметов, боясь снова упасть, и направляюсь к выходу.
Очевидно, мои неуклюжие попытки самостоятельно дойти до гостиной не остаются без внимания. Самойлов шагает мне навстречу, делая вид, что ничего не случилось.
– Этери, вы ненадолго пришли в себя, а потом заснули. Зачем вы поднялись? Вам же… Я же вижу, как вам…
– А затем, Лев Борисович! – шиплю я. – Человек я, по-вашему, да? Все-таки не зверушка.
– Что вы себе позволяете, дамочка? – встревает его мамаша и возмущённо охает.
– Лев Борисович, где Дарина? Вы позвали меня для разговора, а я… Простите, что все так вышло. Я правда не ожидала, что разговор с бывшим так закончится, – произношу, не обращая внимания на Елизавету Тимофеевну.
– Мама! Мамоська! – Даринка выбегает из дальней комнаты, прижимая к груди белого медвежонка.
Чувства сбивают меня с ног: я опускаюсь на корточки и прижимаю малышку к груди. Вдыхаю запах, глажу по волосам. Похудела, мое солнышко… И под глазами появились темные круги.
– Это твой новый друг? – спрашиваю дочурку, показывая на мишку.
– Да.
– Это я купил, – тихонько произносит Лев, присаживаясь возле нас. – Он ей понравился еще в первый раз, когда…
«Когда вы отняли у меня дочь…», – хочется добавить, но я молчу.
– Солнышко мое, ты хочешь кушать? Давай мама тебе что-то приготовит?
– Да. Сюп и кек.
– Кек? Это что? – удивленно вскидывает бровь Лев.
– Шоколадный кекс. Я часто его готовлю.
– Этери, я сейчас вызову маме такси, а потом мы поговорим. Согласны? Как вы себя чувствуете? Может, таблетку?
К чему такая любезность? Ах да, сейчас он спровадит маму, а потом предложит мне материальную помощь взамен отказа от Дарины.
– Таблетку? Пожалуй, да, – отвечаю я, встречая недовольный недоуменный взгляд Елизаветы Тимофеевны. Выглядит она крайне обиженной, но причиной тому не я, а Лев. Пусть сами разбираются, не хочу в это вмешиваться… Обнимаю дочку и впитываю в сердце долгожданные моменты близости… Не обращаю внимание на недовольное бурчание мамы Льва и его смущенные сбивчивые объяснения…
Наконец, дверь с шумом захлопывается, впуская в прихожую морозное облако. Подхватываю Дарину на руки и без приглашения топаю в кухню. Взрослые думали и говорили о чем угодно, но не о благополучии ребенка.
– Чем тебя покормить, кошечка моя? – трусь носом о щечку Дарины.
– Хотите, можете испечь кекс, – вздрагиваю от голоса Льва за спиной. – Еще не так поздно.
– Вы серьезно?
– Да. Продукты у меня есть. Я и сам люблю домашнюю выпечку, – непринужденно произносит Лев.
– А что же Тина вам не готовит? И обеды не варит и уборкой не занимается. Вы не подумайте, это не мое дело, но…
– Это не ваше дело, вы правы, – отрезает Лев. Грозный… Высокий, хмурый, симпатичный до ужаса в простой клетчатой рубашке и джинсах.
– И все-таки я скажу, – перебиваю гневно. – Вы живете в сказке, Лев Борисович. И в ней нет места Дарине. Вы не думаете о том, как Дарине будет с Тиной? А Тина примет мою дочь с распростертыми объятиями? Сварит ей суп и будет сидеть с ней ночами, когда малышка заболеет? Вы уверены в том, что так будет?
– Уверен, – твердо отвечает он. – Тина очень старается подружиться с Дариной. Их взаимная привязанность – дело времени.
– Ну… даже не знаю, что сказать.
Лев читает Дарине сказку, а я готовлю песочное тесто для кекса: мешаю в миске яйца, сахар, сливочное масло, какао. Выливаю тесто в плохонькую форму для выпечки и сажусь за стол.
– Скоро все будет готово, – произношу тихонько.
– Этери, я обдумал ваше предложение. Я хочу, чтобы вы работали няней для моей дочери. Наверное, вы правы – ваша помощь понадобится Тине. Я хочу, чтобы вы помогли ей подобрать к малышке ключик. Как вы, согласны?
Согласна ли я? Да я готова наброситься на Льва и расцеловать его за эти слова.
– Согласна. Спасибо вам, Лев Борисович. Я вам очень…
– Во дворе есть гостевой домик. Можете жить там, пока работаете у меня. Да и нам с Тиной, как молодой паре требуется уединение… Вы же понимаете?
– Понимаю. Я могу выходить завтра?
– Да. И завтра же я займусь подготовкой домика к приему новых жильцов. И еще… Этери, раз вы уже работаете у меня, оставайтесь ночевать. Вам незачем в таком состоянии выходить на улицу.
– Хорошо. Я могу спать с Дариной?
– Так и быть, да.
Лев.
Сам не понимаю, как этой женщине все время удается меня разжалобить. Ведь мама права – я должен думать о себе. Своих взаимоотношениях с дочерью, будущей семье, карьере… Новой жизни, в которую внезапно ворвался ребенок. Тогда почему каждый раз, когда я ее вижу, сердце сжимается от жалости? Душа растягивается, словно воздушный шарик, а разум мутится? Смотрю в огромные аквамариновые глаза и таю, как чертов сахар! Разрешите ночевать – пожалуйста, работать у вас – а, давайте! Я себя не узнаю… В кого я превратился? Она так смотрит… Нет, не жалобно – достоинство Этери старается сохранить. В ее взгляде словно сосредотачивается вся любовь мира, капелька разочарования, немного досады и щепотка беспомощности. Раньше я ничего подобного не чувствовал, ходил на заседания суда и бросал на эту странную женщину равнодушные взгляды. Но я и поговорить не пытался… Отмахивался от нее как от надоедливой мухи.
– Давайте я налью вам чаю, Лев Борисович. Хотите кексы? Простите, я не спросила… Наверное, вы следите за фигурой? – голос Этери вырывает меня из задумчивости.
Встречаюсь с ее смущенным взглядом, невольно замечая проступивший на щеках румянец. Как эта гнида посмела понять руку на женщину? Кулаки против воли сжимаются, а сердце снова странно, непривычно распахивается… Что она со мной делает? Заставляет чувствовать себя человеком, а не бесчувственной машиной, сострадать, понимать…
– Вам больно, Этери? Простите, я предложил таблетку и отвлекся. Может, стоит сделать компресс?
– Нет, что вы? Я и забыла, как выгляжу, – отводит она взгляд. – Растворилась в своем маленьком счастье. Оказывается, мне так мало нужно… Раньше я к чему-то стремилась, мечтала, планировала, – грустно вздыхает Этери, разливая ароматный чай. – А сейчас…
– А что же сейчас? – с интересом спрашиваю я.
Дарина с аппетитом уплетает «кек», запивая лакомство чаем, а я ловлю себя на мысли, что мне хорошо… Уютно и спокойно. Этери совсем меня не раздражает. Разве
