мере на один или два этажа выше меня. Я еще раз вышла, поднялась на два лестничных пролета вверх и зашла в первое попавшееся мне небольшое помещение под крышей. Здесь также был балкон, который выглядел уже ненадежным и старым. Выдержит ли он меня? Я балансировала на досках. Через некоторое время я услышала их голоса и бросила осторожный взгляд с балкона в ближайшую комнату через настежь открытую дверь.
Сестра Фиделис сидела спиной ко мне, Ной — прямо напротив меня. Его глаза были направлены на меня, но ничего не видели. Через узкие деревянные окна в уклоне крыши на солнечном свету я увидела облака пыли. Здесь, под крышей, было нестерпимо душно. Кому пришла дурацкая идея учиться в такой прекрасный летний день? И если уж это необходимо, то почему бы не присесть в тени бука?
В помещении было много запылившихся чучел животных — стервятников, сурков, бурундуков, глухарей, фазанов. Это все осталось от сэра Морриса? Как в школьном классе, здесь был скелет человека, который жалко болтался на крючке, а также объемные модели зуба и сердца, легко разбирающиеся на отдельные части. В стеклянных бутылках плавали странные, уже до неузнаваемости изменившиеся животные, к табличкам были приколоты шершни и разноцветные жуки, висели карты позапрошлого века и пожелтевшие рисунки, на которых были изображены органы и весенние цветы необычных расцветок, как будто что-то из этого было нужно Ною. Рядом с ним на деревянном шкафу стоял старый вращающийся земной глобус, на котором были трехмерные изображения мировых горных массивов. Сила трех человек нужна была, чтобы втащить сюда этого монстра.
Многие захотели бы все это потрогать, но я не представляла себе, какое в этом может быть удовольствие. Я вошла в комнату. На небольшой полке за дверью стояли новые модели: поезд, небоскреб, дома, машинки, самолеты, вертолеты и космические ракеты. Толстый слой пыли говорил о том, что Ной много лет не прикасался к ним. Или вообще никогда.
— Subjonctif passe [10], — сказала сестра Фиделис.
Ной убрал свои темные волосы с потного лба. С напряжением в голосе он отвечал:
— Que je sois parti, que tu sois parti и так далее до que vous soyez и partis qu’elles soient parties [11]. Я считаю, что здесь немного сквозит.
— Правда? — Сестра Фиделис встала и пошла к моему укрытию.
Как он понял, что я была здесь? Никакого сквозняка не было. И в такой духоте любой ветерок — благо. Он так сильно хочет от меня избавиться? Или это совпадение?
Тяжело вздыхая от жары, монахиня закрыла балконную дверь. Жаль, ведь мне хотелось услышать, сколько еще будет продолжаться эта игра. Я пробралась в коридор и испугалась, когда увидела Ансельма, который с половой тряпкой, ведром и стеклоочистителем поворачивал за угол. Мне показалось довольно необычным его появление здесь именно сейчас. Он шпионил за мной?
Он поставил ведро.
— Я могу вам помочь? — спросил он мягко.
— Я лишь хотела попросить у сестры Фиделис канцелярские принадлежности, — сказала я, будто извиняясь. — Я не была уверена, можно ли спросить их у вас.
Он поставил стеклоочиститель в ведро:
— Если что-то понадобится, вы можете обратиться ко мне в любое время. Я в вашем распоряжении.
Я прошла за ним другим путем несколько этажей вниз, в контору. Он достал из ящика пустые листы бумаги, конверт и ручку. Я поблагодарила и пошла в свою комнату.
Прошло еще много времени, прежде чем я наконец приступила к письму.
Дорогая мама, дорогой папа!
Прежде всего хочу сказать вам, что со мной все в порядке. Мои дела идут просто замечательно. Сейчас у меня что-то вроде отпуска! В одиночку! Я уже давно не чувствовала себя такой энергичной и свободной. Простите, пожалуйста, если заставила вас беспокоиться. На этот раз совершенно напрасно. Я не могу сказать вам, где я нахожусь и что именно произошло, потому что, наверное, вы не поймете. Скажу лишь, я пошла на риск. Я не решилась на поездку, не зная, чем она закончится. К вам у меня нет никаких претензий. Это было мое решение. Я знаю, что вы желаете мне только хорошего, но, в конечном счете, я сама несу ответственность за собственную жизнь. Я не знаю будущего. Возможно, в нем найдется место для удивительных вещей. Одно лишь мне ясно: все ново, увлекательно и полно тайн. Я не могу обещать, что со мной ничего не случится, — человек никогда этого не знает. Прямо у порога нашего дома на меня может наехать автомобиль. Но здесь, уверяю вас, нет автомобильного движения. Можете поверить мне. Все будет хорошо. Так или иначе.
К сожалению, у меня нет возможности связаться с вами. Я могу сделать это только через письмо. Как только смогу, я с вами свяжусь. Пожалуйста, не ищите меня.
Я вас очень люблю. И спасибо за все, что вы для меня сделали. Я не могла бы даже пожелать лучших родителей.
Ваша дочь
Сначала я хотела написать свое имя, но подумала, что сестра Фиделис может прочитать письмо, и потому решила этого не делать.
Быстрее, чем задумывала, я сложила бумагу, положила письмо в конверт, лизнула клейкую полоску — впервые за долгое время, прошедшее с тех пор, как я последний раз делала это. Я забыла, что по вкусу она напоминает арахис. Или это особенный конверт. Едва научившись писать, я ради удовольствия однажды отправила письмо бабушке в театр. Она повесила его за стойкой между бутылками виски и золотым зеркалом и с гордостью рассказывала каждому посетителю о том, что оно пришло от внучки.
На конверте были влажные пятна. Пятна от моих пальцев. Я вспотела от нервного напряжения. Чтобы не дать никакого намека на свой домашний адрес, я написала на конверте адрес приемного отделения, которое принадлежало моим родителям. В графе «Кому» я написала: доктору Роберту Менделю, моему отцу. При необходимости я могла бы сказать сестре Фиделис, что забыла отменить тест — спортсмены постоянно должны проверять работу своего сердца и легких. Для безопасности я написала на конверте: Eilsendung EXPRESS [12]. Я не знала, как это точно называлось.
Опустив письмо в коробочку, в которой лежали еще два письма и посылка от сестры Фиделис, я почувствовала себя легче. Надеюсь, Виктор быстро доставит все в почтовое отделение. Этим письмом я выигрывала время, хотя и не могла представить себе, какова будет реакция родителей.
Я побежала вниз по каменным ступеням, потом по щебню и траве поднялась на лесистый склон
