Не удерживаюсь и бросаю на Айдарова вопросительный взгляд, но он, разумеется, не смотрит на меня. Вместо этого заводит машину, стискивая свои выразительные челюсти до выступающих желваков, и спустя мгновение мы трогаемся с места. Все в той же гребаной тишине.
А мне так хочется наброситься на него с расспросами. Судя по всему, он единственный в курсе последних событий. Только почему-то не решаюсь и слова вымолвить, постепенно погружаясь в мысли, которые снова уносят меня в сторону Завгороднего. Я даже несколько раз пытаюсь дозвониться ему.
— Черт… — шиплю я, завершая вызов после очередной неудачной попытки, и, бросив телефон обратно в сумку, переключаю свое внимание на дорогу. Вся эта неизвестность жутко раздражает.
— Сегодня ему не до звонков, можешь не пытаться, — внезапно раздается мрачный голос Айдарова, и я поворачиваю голову в его сторону.
— Что ты имеешь в виду? — в замешательстве хмурю брови.
Он выдерживает паузу.
— Твоего идиота несколько месяцев назад лишили прав, но он так и не сдал карточку в ГИБДД. — Мои глаза округляются от шока. — К тому же из-за неадекватного поведения сотрудники повезли его в наркологический диспансер для прохождения экспертизы. — Едкая усмешка трогает красивые губы моего босса, в то время как я смотрю на него в полнейшем неверии. — Уверен, следующий его пункт назначения — суд. У этого отморозка есть все шансы оказаться по ту сторону мира.
Грубое уродливое чувство встает поперек горла и затрудняет мое дыхание. Я в ужасе. Что если… Боже! Что если его действительно посадят?! От одной этой мысли в глазах застывают слезы, а потом я слышу равнодушное замечание Айдарова:
— Он чуть не убил тебя, Алевтина. Это меньшее, чего заслуживает этот ублюдок.
Нет, нет, нет… Не говори так.
Я закрываю глаза и шепчу:
— Все не так… Я ведь… я сама его спровоцировала. Господи… — с паникой в голосе тараторю я, находясь практически в шаге от истерики. — Этого не может быть…
Айдаров прерывает меня уничижающим смешком:
— Чудакова, блядь… — что-то заставляет его замолчать, но ненадолго. — Самая большая женская тупость — брать вину на себя! Таких выродков, как он…
Айдаров издает низкий раздраженный звук, снова не заканчивая мысль, и я ожидаю, что он выместит свое недовольство на педали газа, однако скорость остается в пределах нормы. А мое тело трясет совсем от другого страха. Это страх за жизнь нечужого мне человека.
— Я… — Закусываю губу и даю себе время, чтобы оправиться от полученной информации. Айдарову нет смысла врать мне и только поэтому я принимаю поражение. — Его посадят, да? — снова смотрю на него полными слез глазами, ненавидя себя за проклятую уязвимость. А ведь так и есть. Сейчас, наверное, кроме жалости, он ко мне ничего не испытывает. Я и сама чувствую к себе то же самое, потому что совершенно не была готова к такому повороту. Но я обещаю себе, что завтра первым делом поговорю с Костей и все выясню. Главное, что он жив. Вытираю скопившиеся в уголках слезы. У него должно быть хоть какое-то оправдание для меня. Перевожу дыхание. Должно ведь? — Хаким, — шепотом, — ответь, пожалуйста.
— Не думаю, — наконец отвечает сквозь зубы, и я обращаю внимание на то, с какой силой он сжимает руль. — Отделается штрафом, ублюдок.
Несмотря на презрение в голосе Айдарова, на короткое мгновение что-то напоминающее облегчение согревает мою грудь, прежде чем я замечаю, как мы сворачиваем не туда, проезжая нужный мне съезд.
— Стой! — с запозданием выкрикиваю. — Мы проехали! Нужно развернуться! Моя квартира…
— Я не повезу тебя ни в какую квартиру, — резко отрезает он и поворачивает на знакомую мне дорогу. — Тебе нельзя оставаться без присмотра.
Мои брови взлетают вверх от удивления. Пожалуй, на сегодня хватит потрясений.
— А может, я сама решу, что мне можно, а что нет? — возмущаюсь, задыхаясь от нарастающего волнения. Я хочу домой. Туда, где я буду одна и смогу абстрагироваться от всего, что сегодня произошло. Мне нужна бутылка вина и моя гребаная ванна.
— Нарешалась уже, — недовольно ворчит он, отвлекаясь на входящий телефонный звонок, принимая его без промедления. — Да, Паш. — Сердце реагирует на знакомое имя, пока я смотрю перед собой, пытаясь совладать с эмоциями. Какого черта он вообще возомнил о себе? Я не беспомощна! — Нет, — снова пауза, — да, с ней все в порядке. — В этот момент я не удерживаюсь и смотрю на Айдарова. — Через сколько ты будешь? — Его голос звучит крайне напряженно, что совершенно не отражается внешне. Поза расслабленная. Одна рука с абсурдно дорогими часами спокойно лежит на руле, изредка маневрируя им, а второй он удерживает телефон. — Хорошо, я дождусь тебя.
На секунду мне показалось, что ему потребовалась вся выдержка для этих слов, а потом до меня доходит смысл…
И вот тогда мои глаза едва ли не вываливаются из орбит. Потому что теперь я понимаю, куда он везет меня. В дом моих родителей. И, судя по всему, Паша еще на работе, а оставлять меня одну кое-кто не намерен…
Глава 15
Оставшуюся дорогу никто из нас больше и словом не обмолвился, поэтому сейчас находиться в одной машине с угрюмой «тучей» становится просто невыносимо. Да и в принципе мне не по себе от всей этой ситуации. Но какого-то черта я продолжаю сидеть в его спорткаре, будто мне не хочется как можно скорее добраться до аптечки и закинуться обезболивающим. Хорошо, что сегодня любую заторможенность можно списать на шоковое состояние после аварии.
И то, что я не могу украдкой не посмотреть в сторону Айдарова, тоже. Хмурюсь. Высокомерный и, как всегда, собранный. Он снова что-то печатает в телефоне, сжав упрямые губы в тонкую линию. Все мужское внимание приковано к гаджету, словно меня не существует, в то время как я буквально задыхаюсь от его грозного присутствия или божественного запаха, который окружает и против воли въедается в мои легкие. Господи, я сказала, что он божественно пахнет? Может, отказ от госпитализации был и правда лишним? Кажется, моему поврежденному мозгу нужна помощь. А мне — успокоиться и взять эмоции под контроль, жаль, что на деле это оказывается не так легко.
Не могу ничего с собой поделать. Рядом с ним мое тело всегда преследует какое-то странное напряжение. Я чувствую его даже в воздухе. Оно похоже на статическое электричество, гудит вокруг меня и под моей кожей. Особенно когда я каждый раз неизбежно вспоминаю, как он поймал меня со своим пиджаком. Черт возьми, почему я не могу забыть об этой нелепости? Но я успокаиваю себя тем, что скоро он уедет и возможность мыслить адекватно снова вернется ко мне. Раз Айдаров не глушит машину, значит больше не планирует дожидаться Пашу. Отлично! Я буду только рада, если Хаким отказался от столь неуместной идеи и его благородство закончится в салоне этой проклятой машины. Испытывать из-за его присутствия дополнительное волнение — роскошь, которую я не могу себе позволить сегодня. К тому же я и правда устала.
— Эм… Спасибо, что подвез… — Прочищаю онемевшее от молчания горло и невзначай заправляю волосы за уши. На него больше не смотрю. Теперь моя очередь находиться под прицелом испытующего взгляда. Чувствую это из-за расползающегося по шее жара. Он задевает каждый нерв в моем теле. Невозможно!
Больно кусаю губу и, сжав кулаки, выпаливаю на одном дыхании:
— Извини за все, что сегодня произошло. Пожалуйста. Надеюсь, никто, кроме меня, не пострадал. Ой ну и… твоей машины., — киваю, нервно жестикулируя. — Разумеется, мы все оплатим. Я не дам тебе повод понизить меня до уборщицы. — Истеричный смешок все же свидетельствует о моем взвинченном состоянии, и я затыкаюсь, испытывая ещё больший стыд.
Боже милостивый! Что я несу? И почему он продолжает молчать?
Так! Мне нужно что-то делать.
Если я продолжу сидеть здесь, этот раздражающий нелепый момент никогда не закончится.
Покачав головой, тяжело сглатываю и добавляю, избегая встречаться с ним взглядом:
— Пожалуй, я пойду. — Тянусь к дверной ручке. — Еще раз спасибо.
