- Простите, но здесь не курят, - озвучила я одно из важных правил «Астории».
- Чего? – удивилась девица и подняла на меня глаза. Во взгляде читалось: «Ты кто? И откуда взялась?».
- Не кури, - поддержал меня тот посетитель.
Я отметила, что эти двое очень подходят друг другу! Даже чем-то похожи. Вот только манеры разнятся! Девушка чиркнула снова…
- Я сказал, не кури, - прозвучало спокойно и жёстко. Так, что даже меня обдало холодком.
Девушка бросила зажигалку на стол. Они сделали заказ.
- Я принесу вам винную карту, - напомнила я и повернулась, чтобы уйти.
- Не нужно, - услышала в спину.
В этот раз его спутница спорить не стала.
Когда я принесла им еду. Точнее ему! Незнакомка с плохими манерами заказала салат. То атмосфера была куда накалённее. Они общались, и даже моё появление не заставило их прекратить.
- Накажи его! Ведь ты же мой брат! – восклицала она.
- Осторожно, - участливо бросила я, ставя на стол между ними тарелку.
- Агнеш, разбирайся сама, - ответил мужчина.
Он на меня не смотрел. Был увлечён.
- Агнесса! – напомнила девушка.
Ответа не последовало. Я не стала мешать. Удалилась. У стойки увидела Нику. Народу было немного. Несколько пар, деловых и не очень. Глаза её бойко сверкнули:
- Жена его что ли?
- Кого? – я сделала вид, что не знаю, о ком идёт речь.
- Ну, мужика этого, что ты обслуживаешь, - эта фраза резанула мой слух.
- Я не его обслуживаю, а их столик, - поправила я.
- Ой, да ладно! – махнула Ника, - Так чё?
- А я знаю? – пожала плечами.
- Ну, кольцо есть, нет?
- Я не смотрела.
- Ой, да ладно! – опять не поверила Ника, - Небось, первым делом.
- По себе людей не судят, - вздохнула я.
Я и вправду не взглянула на руку. Потому, что мне было неважно. На других я вообще не смотрела. У меня перед глазами был ты…
- Не строй из себя моралистку, - сказала «мой босс» и кивнула, когда подоспел его кофе.
- А ты не пытайся казаться хуже, чем есть, - парировала с улыбкой.
Ника вздохнула:
- Куда уж хуже?
Мы подшучивали друг над другом. И все знали, что Ника – бывшая девушка моего парня. И подшучивали над нами обеими. Я просила её не рассказывать! Но у Ники язык без костей.
- Тёть Тане привет передай, - сказала она, узнав, что мне предстоит знакомство с твоими.
Но и я в долгу не осталась. Ответила:
- Боюсь, потеряю.
Ты ухмылялся, когда мы «бодались». Но злился, видя нас вместе с Никой. Мне казалось, тебе больше нравится, когда мы ругаемся с ней. Но у нас было много тем для общения. Например, отношения в коллективе. И перемены в меню. А ещё вкус и внешность особ, которые чем-то запомнились. Ты ревновал! Меня к ней. Впервые за всё это время.
- Ну, как прошло? – спросила она.
Я опустила подробности. Рассказала, каким вкусным был торт, что мы взяли в кондитерской. Да и что рассказывать? Посидели, поели. Тёть Таня спросила о планах на жизнь. Я сказала:
- Хочу быть актрисой.
И по взгляду уже поняла, что в её понимании значит быть ею. Явно не то же самое, что в моём.
Тёть Таня вздохнула:
- Понятно. Я в семнадцать лет тоже играла и пела.
- На чём? – спросил твой отец.
Она покосилась на него и оставила этот вопрос без ответа.
- Мне восемнадцать, - ответила я.
- Вот то-то и оно, что ещё вся жизнь впереди, - сказала тёть Таня.
Как будто просила меня не спешить.
«И чего меня все отговаривают», - думала я возмущённо.
- Весь мир против нас, - объявила тебе после ужина.
Ты звал в свою комнату. Как будто мы - два подростка! Зимой было трудно найти местечко для уединения. В нашей любимой «теплушке» похолодало. И повесили новый замок. Так что общались у Жеки, пока его не было дома. Тот работал по сменам. А Ника в такие дни предупреждала меня, чтобы я поменяла постельное. Выходит, на этой кровати мы делали это все вместе? Точнее, отдельно… Ну, в общем, ты понял? Мы все, вчетвером.
Но нас было трудно смутить. Мы так друг по другу скучали! И самозабвенно любились, используя все горизонтальные плоскости тесной однушки.
В твою комнату я идти отказалась.
- Твоя мама и так обо мне не лучшего мнения, - сказала печально.
- С чего ты взяла? – ты коснулся меня, притянул к себе ближе.
- Просто, вижу, - ответила я.
- Прекрати! – твой поцелуй погасил все обиды.
Ты снял с вешалки куртку и прокричал:
- Я ушёл.
Мы хотели пройтись перед сном. Как семейная пара. Однако накрапывал дождь. И потому мы зависли в подъезде. Было темно, и так атмосферно, что я уступила. И в самый разгар нашей пылкой любви появился сосед. Вместо того чтоб уйти, он стоял и смотрел, как мы одеваемся. Ты сказал:
- Извините.
А он усмехнулся:
- Да вы продолжайте, ребят.
Знакомство с моими прошло не так гладко. Мама всё время хотела тебя напоить. По её мнению только в пьяном виде человек проявляет свою истинную натуру. Хотя, будучи пьяным, ты никогда не лез в драку. И даже слегка замыкался в себе. Я, выпивши, спорила до посинения. И теребила твоё захмелевшее «эго».
Бабушке ты не понравился. Хотя, ей в принципе не нравился никто. Разве что почтальон, который приносит её пенсию.
- Заболеваний в роду нет? – уточнила как медсестра.
Я одёрнула:
- Ба!
Но ты возразил:
- Я здоров, - чем спровоцировал «выброс» нравоучений на тему о том, как же вредно курить. И о том, что здоровых людей не бывает. Кому знать, как ни ей, медработнику?
Но «проповедь» эта имела влияние. Сигарета в тот вечер «не шла»! Мы целовались, мечтали о том, как поедем на море. Накануне экзаменов в ВУЗ мне хотелось расслабиться. Потом «засосёт» и закружит учёба. Я почти ни на секунду не сомневалась в том, что поступлю. Преподаватель на курсах всегда выделял мой талант.
Мы хотели махнуть вшестером. Но Женька не был уверен по поводу отпуска. А без его анекдотов затея теряла смысл.
- Поедем вдвоём, если что, - шепнул ты мне на ухо.
- Только ты и я? – я ухватила тебя за рукав.
- Ну, а чего? Хонду возьму у отца.
- Ага, так он тебе и даст! Держи карман шире, - ответила я.
- Тогда поедем на поезде.
Я закрыла глаза, представляя, как мы сядем в поезд, закажем чаёк. И, как взрослые, двинемся в путь. У тебя будет верхняя полка, обязательно по диагонали. Ты сам так сказал. «Чтобы смотреть на меня сверху вниз».
- А я когда лягу спать, разденусь до трусиков, - сказала игриво.
- Лифчик оставь! – ты был привычно суров.
- Почему? – я продолжала играть.
- Там же люди, - ответил ты так, будто я постоянно так делаю.
Я махнула рукой:
- Да они уже спят.
Мы замолчали, уткнулись друг в друга. И руки пролезли под ткань.
- Тогда не пугайся, если ночью ты проснёшься уже не одна, - услышала я.
- Там же люди? – спросила с упрёком.
- Они уже спят, - бросил ты, продолжая ласкать.
Если честно, мне было плевать на родню. И на мнения разных людей. Мне бы даже на речке понравилось! Спать в палатке, варить кипяток на костре. Чтобы ночью делить с тобой спальник. Правда, в мечтах эта картинка была привлекательна тем, что в ней не было комаров. И дикий зверь не мог появиться внезапно…
В однушке мы с Никой оставляли друг другу послания. Забытые презики на полочке в ванной. Помада у зеркала, или шампунь.
- Ты скоро сюда переедешь! – злилась Ника.
А я отвечала:
- Не знаю. А ты?
Понимая при этом, что Ника не терпит подобных намёков. Об их с Женькой «парности» было нельзя рассуждать в перспективе. Настолько они были разными! И каждый другого терпел.
- Прикинь, - удивлялась она, когда мы меняли «спецовки» в подсобке, и юбкам взамен надевали любимые джинсы, - И он говорит мне, так ласково, сладенько: «Никуль, а может быть, ты отсосёшь?».
Я покраснела. Манера Ники вот так, без зазрения совести, выставлять напоказ свои «грязные трусики», меня забавляла.
