в его глаза, пытаясь уловить настроение.
— И все же вы общаетесь довольно близко.
— Теперь уже да. Теперь я ее действительно воспринимаю, как младшую сестрёнку, которой нужна твёрдая рука и защита.
— А раньше? — чувствую сердцем надвигающуюся грозу.
— А раньше я ее винил во всех бедах. Мне казалось, что все вокруг плохие. Лерке было уже около года, когда отец бросил мать и ушёл в другую семью. Сложный был период. Отец пытался сохранить со мной отношения. Таскал к новой жене и второму ребёнку. Уговаривал, что так просто получилось… случайно.
— Сколько тебе было лет?
— Четырнадцать. Прошло много времени, прежде чем я понял, что Лера ни в чем не виновата. И разрушенные отношения отца и моей матери от сестры не зависели.
— И когда вы стали общаться?
— Когда у меня Матвей родился. Они заехали поздравить. И с тех пор все несколько изменилось. Я стал не таким категоричным. Более лояльным. И сразу как-то жить легче стало. Лера однажды после этого мне позвонила и попросилась в гости. Я удивился, но не был против. С тех пор сестрёнка часто приезжала. Привозила малому подарки, всякие мелочи, нянчилась с ним. Когда оставить сына было не с кем, я всегда звонил ей. Ни разу она не отказала, — засматривается в окно. Вертикальная морщинка вновь прорезает лоб. — Хорошая она девчонка. Добрая, искренняя. Я ее в обиду никому теперь не дам. Да и, если честно, немного стыдно за своё поведение раньше.
Громкая мелодия звонка смело прерывает откровения Влада. И я успеваю заметить имя контакта: Вяз.
— Да, — достаётся собеседнику раздражённый ответ. — Нет. Не особо. У тебя ровно минута. На большее даже не рассчитывай. Вяз, давай как-то ближе к делу, — густое напряжение уплотняется ещё больше. И вдруг… — В СМЫСЛЕ?!
От глухого удара ладонью по столу я подпрыгиваю на месте и слегка вжимаю голову в плечи. Влад ошарашен по полной программе.
— А посоветоваться мозгов не хватило, да?! Нифига ты не помог!!! Я теперь что, должен буду твоему инвестору?!!! Короче, Коля. Раздалбливайся как хочешь! И не лезь в мои дела! Какая неделя?! Руки в ноги, и пусть валит обратно! Ты, прежде чем обещания людям раздавать, со мной обсуждай! Да ср… плевать мне твои права!
Бросает трубку.
Я даже шелохнуться боюсь. Жду, пока Влад отдышится и переварит.
Успокаивающе поглаживаю его пальцы. И аккуратненько уточняю:
— Случилось что-то?
— Этот придурок нашёл столичного инвестора, — рубит с плеча, — который собирается влезть в управление и претендует на долю!
— А, черт! — вздрагивает Влад, рывком отодвигая дымящуюся кружку от лица. Со стуком приземляет её на стол. Плотно поджав губы, смахивает с груди темные кофейные капли, но расплывающееся пятно не оставляет надежды: рубашку необходимо менять.
Влад всю предыдущую неделю был сам не свой. Сегодня с ним как на пороховой бочке. Тяжелая аура ржавыми гвоздями прибивает к полу.
Едва слышное ругательство срывается с его губ, когда мужские пальцы резко начинают расстёгивать пуговицы. Одну за другой. Рывком Влад дёргает полы рубашки, вытаскивая ее из брюк, стягивает с плеч.
Я поскорее опускаю взор, неожиданно смущаясь. Вынуждаю себя неотрывно разглядывать тёмный ламинат, а не агрессивного, оскалившего пасть серого волка на плече Влада, где так правдоподобно прорисована каждая черточка. Откровенный интимный момент заставляет щеки гореть пунцом. Ровно до того момента, пока кожи за ухом не касаются горячие настойчивые губы. Крепкие ладони уже улеглись на шею, не позволяя отвернуться.
Влад большим пальцем пробегается снизу вверх по ряду пуговиц на моей блузке, цепляясь за верхнюю.
— Влад, — голос не слушается и дрожит. От волнения, протеста и потрясения. Мужчина поглаживает ямку между ключицами, чувствует мое состояние.
— Меня разрывает от твоего напряженного взгляда, — шепчет, касаясь губами виска, щеки… — Сносит, когда ты смущаешься. Меня просто трясёт изнутри, когда ты осторожничаешь. Если бы я видел в тебе хоть грамм наигранности или жеманности, я бы даже не стал себя в руках держать, в первый же день прямо на этом столе тебя разложил.
Вздрагиваю от его слов, от неожиданного напора. Влад продолжает наступать, глубоко вдыхая запах моей кожи и волос. И… я упираюсь бёдрами в столешницу, чувствуя себя в ловушке. А его руки неумолимо спускаются, обрисовывают бедра. Перехватываю его ладони, стараясь погасить хлесткий порыв, но не выходит. Мужчина как будто сорвался и не поддаётся контролю, коленом вклинивается мне между ног.
— Вла…
Дёргает меня на себя, вдавливая в своё тело, ловит губами мой рот, проглатывая звуки собственного имени, углубляет поцелуй. Бешеный напор меня не пугает, но я чувствую себя растерянно. Не могу сейчас ответить ему со всей страстью. Не могу дать ему то, что он хочет.
— Влад, ты перегибаешь, — уверенно прячусь обратно за расставленные недавно границы, как только он позволяет мне вздохнуть. — И очень сильно.
— Я согласен уже на что угодно. На любые твои условия. Только перестань меня отталкивать.
— Я тебе с самого начала сказала, что не готова.
— А я с самого начала не думал, что переклинит так сильно.
— Рубашку надень. У тебя совещание вот-вот.
Мужчина долго смотрит на меня и в итоге отстраняется, выпуская из объятий мощной плотной ауры. Вытягивает из шкафа плечики с новой бледно-голубой рубашкой. Не сводит с меня глаз, просовывая руки в рукава.
— Если у тебя будут причины остаться, — пронзает взглядом, неожиданно озвучивая болезненный вопрос, — по истечении контракта. Ты останешься?
— Если ты спрашиваешь насчёт себя, то мне нечего сейчас ответить. Если речь о новом контракте — рассматриваю, — спокойно отвечаю ему, не пряча взор. И, не дожидаясь ответа, покидаю его кабинет, сталкиваясь с выжигающим взглядом Тани. Становится неприятно… Они все же спят с Владом?
Два часа как на иголках, сосредоточиться не удаётся.
На губах все ещё его поцелуй, на бёдрах все ещё его обжигающие касания. Я чувствую его голод, постоянно растущий мужской интерес, ощущаю на себе тяжёлые взгляды. Но когда я вновь допущу до себя мужчину, я хочу, чтобы это было честно. Без посторонних мыслей в голове, без опасений и нерешительности. Не потому, что я «сдаюсь» или позволяю. А потому что я сама хочу. Хочу лёгкость и эйфорию, чувствовать себя нужной и желанной. И не думать о Марате. Вообще никогда! С Владом я вполне комфортно себя чувствую. Но все равно не отпускаю до конца, и он, конечно, это ощущает. И бесится внутри…
Телефон тихо вибрирует, высвечивая на экране его имя.
Хм. Он же на совещании. Час назад приехал новый инвестор. По настоянию
