Если в следующий раз потянет к стакану, звякни мне, составлю тебе компанию в любое время дня и ночи. Сразу присмотрю за тобой и не придется лететь через весь город.
Я ухожу, или Дима уходит. Не помню, кто ушел первым. Делаю все, как он сказал, и, правда, становится лучше. Андрею я говорю, что была в баре и выпила многовато виски, говорю, что сейчас все нормально, только мне нужно еще немного отдохнуть. Странные чувства, не понимаю, почему я позвонила Диме, если все равно рассказала Андрею правду.
Новый год всегда был у нас семейным праздником: с самого утра все готовили праздничную еду, я резала салат оливье, потом смотрели новогодние фильмы, танцевали под специальные песни с зимней атмосферой и накрывали на стол. Обязательно нужно было нарядиться и устроить фотосессию под елкой. Всегда было весело, всегда душевно.
Андрей работал даже в Новый год, он пришел домой в восемь и сказал, что я красиво украсила елку. Она была живая и огромная, стояла в гостиной у окна. Я повесила только белые огоньки, никаких игрушек, зато неимоверно много серебристых дождиков. Ими были усыпаны все ветки, они спадали на пол, и вместе с огоньками получалось что-то удивительно сверкающее. Еще я заказала кучу новогодней еды, устроила праздничную сервировку с еловыми лапками и красными бусинами, оливье приготовила сама, для меня это было важно. Это не был веселый семейный Новый год, все было другим: новогодний концерт не радовал, танцевать не хотелось, большинство блюд мы так и не попробовали. Я даже забыла загадать желание под куранты, тем не менее мне понравилось, как мы провели вечер. Он был только наш, мой и Андрея, мы пили шампанское и говорили, говорили тихо и не о празднике, говорили о чем-то будничном, потом перебрались на диван и долго обнимались. Андрей гладил мою спину и рассказывал о том, что летом мы рванем отдыхать на три недели, что я могу выбрать даже несколько стран. Мне нравилось планировать с ним путешествие, нравилось вот так лежать всю ночь и говорить, глядя на серебристую елку.
Наш Новый год был тихим и уютным, только утром мы вспомнили про подарки. Я подарила Андрею золотые запонки в виде птичек, точно таких же, как на моей татуировке, их делали на заказ. Он же сказал, что мой подарок не здесь и мне нужно собираться и желательно взять вещей дня на три. Я обрадовалась, видимо, моим подарком будет маленькое путешествие. Как же я скучала по временам, когда мы с Андреем были только вдвоем, когда я могла радоваться мелочам. Не ожидала я от себя, что соберусь всего за двадцать минут. Я предприняла несколько попыток узнать, куда мы направляемся, ни одна не увенчалась успехом: Андрей твердил, что это сюрприз. За окном была настоящая зима: белоснежные поля, леса с елками, нарядно присыпанными снежком, маленькие домики с белыми крышами.
Андрей не комментировал ничего, связанного с путешествием, я же поняла, что самолет летит в Латвию. Почему Латвия? Что там интересного? Я была два раза в Латвии до встречи с Андреем, в Риге и Юрмале, мне там нравилось. В детстве у меня была бронхиальная астма, родителям на работе предлагали путевки с хорошей скидкой в заграничные санатории. Больше всего мне понравилось в Юрмале, там я увидела что-то совершенно новое: современные европейские дома, при чем дорогие дома, модные бутики и кафешки, стильных людей, и совершенно другой образ жизни. Тогда я представляла, что вернусь туда богатой и буду жить в одном из крутых отелей, буду прогуливаться в летящих платьях по берегу моря и ужинать в хороших ресторанах. Я и представить не могла, насколько стану богатой.
Больше всего меня поразило море. Море, песок и сосны — прекрасное сочетание. Когда я была там, было холодно, от ветра у моря очень холодно, и мне жутко понравилось гулять вдоль побережья. Жаркие курорты с кучей людей не по мне, я не люблю плавать в море, не люблю шум и палящее солнце. Ледяное мутно-синее море, песок и серое небо, холод, я и никаких людей рядом. Я не могла представить, что одиночество может быть таким завораживающим. Это было только мое море, море, рядом с которым росли сосны, был светлый чистый песок. Все огромное море было только моим. Я была влюблена в него: в шум волн, в дикие сердитые брызги, в море была сила, страшная, но манящая. Меня сильно манило и вырубало голову, как никогда раньше. Так совпало, что именно тогда, в шестнадцать, на берегу балтийского моря я и поняла, что писать это мое. Я знала, что буду писать всегда, буду, даже если никто не прочитает и строчки, буду, потому что писать — это уже я.
Мы прилетели в Ригу, я помнила Ригу, красивый старинный город. Я два раза была на экскурсиях и могла бы сама рассказать Андрею о самых знаменательных местах, о крестоносцах и о том, как колокол падал с одного здания много раз. Только мы сразу же взяли машину и поехали дальше, я догадывалась куда. Неужели Андрей решил подарить мне мое море? Внутри все взрывалось от предвкушения, я хотела быстрее оказаться на берегу. В последний раз я была здесь пять лет назад, кажется, почти ничего и не изменилось.
Я все жду море, даже не замечаю, что мы въезжаем в Юрмалу, что едем по хорошо знакомым мне улицам. Лишь, когда останавливаемся, понимаю, что выкручиваю себе пальцы и грызу кожицу на губе.
— Андрей, я думала, что ты хочешь подарить мне тот вид, в который я влюбилась много лет назад. Что мы поедем к морю, — не могу скрыть разочарования.
— Нет, я хочу подарить тебе не море.
— Что же тогда?
— Сейчас увидишь, только тебе нужно выйти из машины и надеть это на глаза, — Андрей улыбается и подает мне черную повязку.
Сюрпризы я люблю, поэтому решаю довериться. Стою на дороге в полной темноте, чувствую пальцы Андрея рядом со своими, и мы куда-то идем.
— Только смотри внимательно, чтобы я не убилась. Деревья представляют угрозу и бордюры, еще ямы.
— Я в курсе, — смеется Андрей, — мы почти пришли.
Скрипит дверца, но мы точно еще на улице. Андрей разворачивает меня за плечи и развязывает повязку. Я открываю глаза и хватаюсь обеими руками за рот, чтобы не вскрикнуть.
— С Новым годом, Мира, он твой.
— Ты серьезно?
— Более чем, сейчас я вручу тебе ключи и все документы.
