чтобы прийти к Марине и просто вот так посидеть с ней.
— Все нормально.
— Чем занимался сегодня? — Марина гладила его волосы.
— Да так по мелочи. Устроил третью мировую, взорвал один материк и выпил кровь всех младенцев.
Марина немного отстранилась и глянула на него достаточно причудливо.
— Родная, чем я еще могу заниматься на своей скучной работе? Перебрал сотню бумаг, распланировал финансирование на этот месяц и все. А как у тебя дела?
— У твоей любовницы дела примерно так же.
— Мне не нравится это слово, — сказал Роман.
Марина засияла в этот момент. Ее глаза зажглись, как фитиля, и казалось вот-вот рванет.
— Почему же? А как же иначе можно меня назвать? Я же твоя любовница, — она говорила с нотками иронии и своей бесконечной игры.
— Ты — единственная девушка, которую я люблю и с которой я хочу находиться.
— Слишком долгое у меня название, не находишь? — она уже почти смеялась. — Куда проще без всякой ерунды. Любовница, вот и все.
Роман смотрел на нее с мольбой закончить это все быстрее. У него за жизнь было много любовниц, это просто смазливые девахи, с которыми он развлекался в тайне от жены и получал странное удовольствие от того, что в его жизни не одна женщина. Теперь, когда Марина называла себя так, ему становилось тошно.
— Знаешь что, — продолжала Марина. — Я не планировала становиться любовницей, но как-то так вышло. Такие вещи наверно никто не планирует.
— Марина, ты прекрасно знаешь, что мне достаточно одного твоего слова, чтобы развестись с женой. Тогда ты не будешь ни любовницей ни кем-то другим, ты будешь лишь той единственной, кого я безумно люблю.
— Я не хочу этого, — ответила она.
— Почему? Я этого не понимаю. Неужели тебе нравится жить так?
Марина погрузилась в раздумья, но всего лишь на пару секунд. Она была готова сказать все то же, что и обычно.
— Меня все утраивает, мы не сможем жить иначе. Твоя жена тебе подходит, вы из одного мира, а мы с тобой из разных. Я не смогу быть тебе женой, я знаю, что не смогу.
— Я не люблю ее, — это был слабый аргумент, но хоть какой-то.
— Любовь это не обязательный компонент хороших отношений. Есть вещи намного важнее, на которых держится брак.
Что-то холодное проскользнула между ними, но Марина улыбнулась и прогнала тень непонимания. По ней было видно, что она хочет продолжить свою игру и сопротивляться было бы бесполезно.
— Знаешь, Рома, а слово «любовница» не такое уж и страшное. Есть в нем что-то обольстительное и роковое, — она говорила слишком серьезно, вот-вот должна была появиться улыбка. И она появилась.
Марина уже целовала его в губы, Роман запускал пальцы в ее волосы, и снова весь мир переставал существовать.
Марина лежала на боку, ее каштановые волосы, словно спутавшиеся травы, падали вниз на белые подушки и простыни. Она смотрела, смотрела на Романа, и внезапно упала на свою подушку.
— Рома, я хочу сказать тебе одну вещь, — тихо, словно боясь потревожить его мысли, сказала Марина.
— Я тебя слушаю.
— Я почему-то уверена, что умру как-то очень глупо. Ну знаешь, некоторым людям падает кирпич на голову, когда они идут забирать миллионный выигрыш в лотерее или они давятся своим свадебным тортом. Вот и я думаю, что умру ужасно глупо, пообещай, что не будешь смеяться.
Роман думал, что она шутит, но посмотрел на Марину и понял — нет. Она, правда, в это верила.
— Что за глупости? Выкинь эти мысли из головы.
— Это не глупости. Я в этом я уверена, — чуть ли не обиженно говорила Марина.
— Ты умрешь через очень много лет, когда будешь очень старенькой, а сейчас не надо думать о смерти.
— Пообещай, что не будешь смеяться.
— Обещаю. Я и не смогу смеяться, ведь когда ты умрешь, я уже сам буду в могиле. Все, хватит об этом.
Роман взял ее руку в свою и сплел их пальцы. Марина уже не говорила о смерти, она тихонечко полежала, а потом схватила его руку и поднесла к своему лицу.
— А что у тебя за такие кольца? Ты их постоянно носишь. Они много значат для тебя, да?
— Да, вот это, — Роман показал серебристое кольцо с синим квадратным камнем, — белое золото и турмалин, это кольцо мне осталось от отца, а ему от его отца. Вот это всего лишь оникс, кольцо не особо дорогое, но оно дорого мне, как память. Его мне подарил друг, с которым мы были знакомы почти всю мою жизнь, его уже нет в живых, а кольцо вот остается.
— А это обручальное, — Марина дотронулась серебристого большого кольца на его безымянном пальце.
— Да, платина высшей пробы, — пялясь на ненавистное кольцо, сказал Роман.
— А можно я примерю?
— Конечно, — Роман отдал ей все кольца, которые символизировали все важное в жизни: любовь, семью, друзей. Он считал всю свою жизнь, что на этих понятиях и строится счастье, но ошибался. Все его счастье заключалось в карих глазах, в которых сейчас отражались все его колечки.
— У меня на одной руке теперь целое состояние? — заулыбалась Марина.
— Как сказать. На домик в Италии бы хватило.
Марина самостоятельно надела все колечки на пальцы Романа, после чего он поймал ее руки и осыпал поцелуями. Марина уже повернулась так, чтобы смотреть прямо ему в глаза, и они оказались очень близко друг к другу. Роман слышал, как она выдыхала, видел, как порхали ее ресницы, и страх все это потерять накатывал со все большей силой.
— Мы могли бы жить в одном доме, — начал Роман, — нам было бы хорошо вместе. Встречаться в гостинице, ведь не предел мечтаний.
Марина смотрела на него всего лишь внимательно.
— Если бы ты стала моей женой, я бы был самым счастливым человеком на земле.
— Сначала, да, а потом… Лет пять может быть тебе бы было и хорошо со мной. Я не похожа на тебя, поэтому и нравлюсь тебе так сильно. А потом. Потом чувство новизны проходит, я тебе просто надоем, как и все женщины, которые были в твоей жизни. Сначала ты будешь чувствовать, что охладел ко мне, будешь думать, что я изменилась. На самом деле я буду все такой же, просто ты ко мне привыкнешь и в конце концов устанешь от меня. Я не всегда буду молода и прекрасна. На моем лице появятся морщины. Здесь и здесь, — Марина дотронулась кожи возле уголков глаз, потом возле носа и губ. — Если я рожу тебе детей, моя грудь обвиснет, на
