что-нибудь у тебя украла.
В голосе соседа больше не звучала издёвка. Его тоже начал бесить спектакль одного актёра в исполнении свекрови.
— Кольца её родителей принесли?
— Да, конечно! Зачем они нам, это же память.
Свекровь достала из кармана коробочку с мамиными украшениями. Я не смогла сдержаться и выхватила её из чужих рук. Открыла и с облегчением вздохнула. Всё было на месте.
Свекровь проводила взглядом уплывающую от неё добычу, но пересилила себя и снова попыталась перевести разговор в нужное ей направление.
— Может, чаю предложишь, дочка? На улице такая жара. В горле всё пересохло.
У меня сегодня тоже горло пересыхало, но не было денег, чтобы купить воды.
— А может, деньги мои вернёте? И не называйте меня так! Я вам не дочь! — во мне бушевало желание захлопнуть дверь у них перед носом.
— Вернём, вернём! Денис хочет перед тобой извинится. — заспешила свекровь, поняв по моему лицу, что разговор закончен.
— Вот этого мне не нужно! Пускай оставит свои извинения при себе. Разговаривать с ним будем в суде.
Мне даже смотреть на мужа было противно. И ещё я его боялась. Вопросы о том зачем он приходил утром, да ещё притащил с собой дружка, не давали мне покоя целый день.
— Ну зачем сразу суд, Агата? Он же твой муж. Вы одна семья. Забери своё заявление из полиции!
— Т-а-ак, ясно всё! Разговор окончен! — дядя Гена отодвинул меня плечом и шагнул к выходу. Свекровь с Денисом испуганно отшатнулись от двери. — Ещё раз тут появитесь — пришибу! Я контуженный, у меня и справка есть!
Он швырнул им телефон, не заботясь поймают ли, и хлопнул дверью у них перед лицом.
— Дядь Ген, у вас, правда, справка есть? — улыбаясь поинтересовалась я. Настроение у меня с каждой минутой становилось всё лучше. Хотелось шутить, смеяться и петь от облегчения.
— Есть, есть. — шутливо похлопал меня по плечу мужчина, и резко переменил тему. — Тебе бы уехать куда-нибудь на время, Агата. От греха подальше.
— Уехать?
Я задумалась и вдруг почувствовала, как внутри меня встрепенулась давно уснувшая, закуклившаяся как бабочка, мечта.
— Привет, привет, подружка! Неужели твой молодожён наконец-то выпустил тебя из кровати, и ты вспомнила обо мне? — весёлый, смеющийся голос подруги заставил и меня счастливо улыбаться. — Как ваш медовый месяц, полностью оправдал своё название?
Да уж, медовый месяц выдался на славу! Я потрогала свой нос. Вроде больше не болит. И царапины поджили. Только сердце, после медового месяца осталось разбитым и душа в клочья.
— Агатка, мне так жаль, что не смогла приехать на твою свадьбу! Помнишь, мы мечтали, что будем друг у друга свидетельницами? Надеюсь, ты на мою свадьбу обязательно вырвешься, потому что мне другая свидетельница не нужна. Я без тебя замуж не пойду!
С Викой мы дружили, сколько себя помню. Жили в одном дворе в соседних домах, вместе ходили в садик, а потом учились в одном классе. В школе нас называли парочкой Твикс, потому что мы никогда не разлучались. Мы даже болели в детстве всегда вместе. Ветрянкой, гриппом, корью. Праздновать друг без друга дни рождений было для нас немыслимо. Однажды родителям пришлось откладывать поездку к морю, потому что я рыдала и отказывалась уезжать из-за того, что Вики не будет на моём дне рождения, который совпал с отпуском.
— Вик, — попыталась я прервать радостное щебетание подруги, — если ты сейчас стоишь — лучше сядь! Новость у меня сногсшибательная.
— Ты беременна? Вы ждёте тройню? — шутливо ужаснулась подруга.
— Нет, Вик. Мы разводимся и я еду в Питер!
Питер был нашей с ней общей мечтой. В девятом классе Викины родители отвезли нас на все весенние каникулы в Санкт-Петербург. Мы влюбились в этот город моментально и бесповоротно. Ни хмурое мартовское небо, ни ледяной ветер, ни грязные, подтаявшие сугробы на газонах в парках не смогли испортить наше настроение. Мы были в восторге от красоты этого города. С утра до позднего вечера мы гуляли по улицам и набережным каналов, ходили на экскурсии, в театры. Заходили во все понравившиеся кофейни и пили кофе, отогреваясь от непривычного для нас сырого, холодного ветра. Запах кофе с тех пор у меня всегда ассоциировался с эти городом.
А ещё Питер пах счастьем и мечтой о счастливом будущем.
— Чувствуешь? Ты чувствуешь его запах? Чем он пахнет? — мы стояли с Викой на продуваемой ветрами гранитной набережной Фонтанки и, закрыв глаза, дышали стылым сырым воздухом.
— Бензином? — шутливо отгадывала Вика. — Метро? Сыростью?
— Счастьем, Вика! Неужели ты этого не чувствуешь? Он пахнет счастьем!
Мы, пятнадцатилетние, юные и лёгкие как весенний ветер, кружились, раскинув руки, и счастливо смеялись. Мир вокруг нас был прекрасен, город был прекрасен, и будущее наше тоже было прекрасным!
— Смотри, смотри Вика. Все эти люди тоже счастливы. Пускай они сейчас хмурые и замёрзшие, они всё равно счастливы! Только потому, что живут в этом городе. Каждый день ходят по этой набережной. Смотрят на эти дома. Это же настоящее счастье!
После той поездки Питер и стал нашей мечтой. С ним мы связывали все свои планы на будущее. Мечтали, что поступим учиться в этом городе и останемся жить в нём навсегда.
Вика моя, отличница и призёр всероссийской олимпиады по химии, без проблем поступила в один из престижных медицинских вузов Санкт-Петербурга. И уже четыре года воплощала наши мечты одна. Мне баллов хватило только для поступления в наш, местный, университет. Первое время я мечтала, что уеду в Питер сразу, как только закончу учёбу и получу диплом. А потом случилась любовь, Денис, и вот это вот всё.
— В Питер? Постой, постой… вы разводитесь? — подруга на другом конце страны пыталась осознать вываленную на неё информацию. — Агата, у тебя всё хорошо? Ты сама в порядке? Солнышко моё, что случилось?
Голос Вики из весёлого моментально стал обеспокоенным.
— Долгая история, Вик. Расскажу, когда приеду. Поплачем вместе. Не хочу по телефону. — тяжело вздохнула я. — Пустите с Максимом меня на первое время, пока жильё себе подыщу?
— Конечно! Конечно, пустим! Поживёшь у нас сколько нужно.
В её ответе я не сомневалась. Мы были друг для друга не просто подругами — мы считали себя родными сёстрами.
— Тогда я беру билет на завтра. — обрадовалась я. — Встретишь в аэропорту?
Недолгая молчаливая пауза озадачила меня. Я ожидала другой реакции.
— Агата, солнышко, — виноватый голос подруги заставил сердце забиться в тревоге. — Мы же с Максом улетели. Ну почти улетели. Регистрацию прошли, через тридцать минут посадка в самолёт.
