Повинуясь команде Maître, я подняла глаза и увидела человека, непринужденно сидящего на большом деревянном кресле, похожем на трон, закинув одну ногу на витиеватый подлокотник. У меня перехватило дыхание при виде его обнаженного торса, смуглой груди и живота с упругими мышцами. На нем были черные шелковые штаны, на ногах — ничего.
Мой взгляд переместился на его лицо. Как и у других мужчин, его голову покрывал плащ, а лицо закрывала маска. Это была белая маска, похожая на ту, что носил Призрак Оперы, но в этом варианте она скрывала большую часть лица. Сквозь отверстия в маске на меня смотрели яркие серебристые глаза. Линзы. Изгиб маски возле рта обнажил одну сторону полных губ.
«Maître», — подумала я, чувствуя, как сжимается мой желудок.
Я замерла, когда он поднялся на ноги, двигаясь с уверенностью, которую мог продемонстрировать только мужчина, уверенный в своей силе и сексуальности. Он наклонился, чтобы его глаза оказались на одном уровне с моими. Я была заворожена этим загадочным мужчиной.
Maître отодвинул назад выбившиеся из-под вуали пряди волос. Так близко он мог разглядеть мое лицо. Когда я встретилась с ним взглядом, глаза Maître вспыхнули, а открытая часть губ скривилась от удовольствия.
— Значит, ты и есть источник всего этого переполоха. — Это был не вопрос.
Я кивнула и вздохнула в знак поражения.
Я ждала, что он скажет мне, что я навсегда исключена из «НОКС». Чего я не ожидала, так это того, что он скажет.
— Ты справишься, ma chérie (фр. — дорогая). Тебе будет со мной очень хорошо.
Глава седьмая
Моя грудь быстро поднималась и опускалась. Глубокий аромат эвкалипта и табака окутал меня так же плотно, как и плащ — Maître. Он склонил голову набок, любуясь мной с ног до головы.
Maître поднялся на ноги и вернулся к своему трону. Я не могла отвести от него глаз. Никогда в жизни не видела такого притягательного человека. Его рука легла на щеку, слегка касаясь белой фарфоровой маски.
— Тебя пригласили как сирену?
— Да, сэр, — сказала я, и он замолчал.
— Я — Maître. Ты будешь называть меня так. Я не «сэр». Он наклонился вперед. — Это мой дворец. Я хозяин, а не подданный.
— Да, Maître, — быстро исправилась я.
И была вознаграждена широкой улыбкой.
— Ты быстро учишься.
Я рассмеялась.
— Когда не разрушаю комнаты, полные сексуальных качелей, я вообще умница.
Он снова склонил голову набок, изучая меня. Из-за маски и серебряных линз я не могла прочесть выражение его лица, поэтому по тому, как он скривил губы, я не поняла, он расценил это как глупость или был впечатлен.
— Ты говоришь, когда тебя не спрашивают.
— Я знаю, — вздохнула я, затем напряглась. — Вы накажете меня за это? За то, что случилось внизу?
— Ты хочешь, чтобы тебя наказали? — то, как он сказал «наказали», и как его голос повысился на конце слова, вызвало прилив влаги к моим ногам.
— Вы хотите наказать меня?
Maître откинулся на спинку своего трона, когда я задала ему этот вопрос. Он поднял ногу и положил ее на крылатый подлокотник, как он сидел, когда я вошла в комнату. Оперная итальянская музыка, звучавшая из динамиков, успокаивала меня, как бальзам. Я, конечно, говорила по-итальянски. Он был для меня таким же родным, как и английский. Хотя я никогда не была в таком доме: множество крестов, стены с флоггерами, тростями и плетьми, кажется, колодки, замысловатая деревянная скамья, а в углу комнаты — нечто похожее на гигантскую клетку для птиц.
— Тебе нравится вид клетки, mon petit chaton?
Я моргнула.
— Маленький котенок?
— Ты любопытна, как котенок, не так ли?
Maître поднялся на ноги и направился прямо ко мне. Мне захотелось сорвать маску и увидеть человека под ней. Он меня более чем заинтриговал. Рука Maître переместилась к копне волос на моей голове. Ловко, с нежностью, от которой у меня по коже пробежали мурашки, он стал вытаскивать шпильки из моих локонов, бросая их к моим ногам в беспорядочную кучу. Волосы упали, как тяжелый занавес, до середины спины.
— Ты больше никогда не будешь носить волосы собранными. Он наклонил голову, и его щека оказалась рядом с моей. — Мне нужно будет за что-то ухватиться, когда я буду тебя трахать. Если ты, конечно, согласишься на это.
Каждая частичка моего тела была напряжена и возбуждена, а прерывистое дыхание выдавало, что я сейчас возбуждена до невозможности. Мне казалось, что стоило Maître провести пальцем по моему обнаженному плечу, и я рассыплюсь на части. Любопытно, что здесь, наедине с Maître в его комнате, я чувствовала себя в большей безопасности, чем в главном зале со всеми остальными.
Maître обошел вокруг того места, где я стояла на коленях. Он был высок и широк в плечах, его мускулы напрягались при каждом шаге.
— Я уже давно не трахал сирену. И никогда не тренировал кого-то исключительно по своему вкусу. — Он вернулся к своему трону, сел и уставился на меня.
— Никогда? — прошептала я. Он молча покачал головой.
Он наклонился вперед.
— Расскажи мне. — Я ждала, когда он продолжит. — Почему ты отклонила так много предложений в главном зале? — Он наблюдал за мной. — Я наблюдаю за главным залом в течение всей ночи, ma chérie. Я должен следить за тем, чтобы члены клуба соблюдали правила. — Его глаза прищурились. — Я видел, что все новые сирены присоединились… кроме тебя. — Я закрыла глаза, смущение овладело мной. — Ты не хочешь быть здесь?
— Да, Maître, — быстро сказала я, открыв глаза. — Хочу. Просто эта комната… — я покачал головой. — Слишком много сразу. Я… — я решила быть честной. — Не знаю, что произошло. Я просто струсила.
Maître снова подался вперед. Придвинувшись ко мне сзади, он прильнул губами к моему уху и прошептал.
— А теперь? В этой комнате, со мной. Тебе так же страшно?
Непроизвольный стон вырвался у меня изо рта, так как моя кровь нагрелась до температуры кипения от его близости. Maître взял мои волосы в одну руку, как веревку, и я почувствовала его дыхание на своей шее.
— Нет, Maître. — Мой голос был хриплым. — Совсем не страшно.
— Ты хочешь поиграть со мной, ma chérie? Хочешь ли ты быть моей сиреной, моей сабмиссив? Согласна ли ты стать моей?
Я могла ответить только одно.
— Да, Maître. Я даю свое согласие на то, чтобы быть полностью вашей.
— Bon (фр. — хорошо), — сказал он и крепче сжал мои волосы. Не настолько сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы заставить меня замереть и подчиниться его приказу. Я замерла в шоке от того, как быстро мое тело подчинялось его командам. Он опустился на колени позади меня, а его свободная рука переместилась к моим трусикам и скользнула под кружево. Я затаила дыхание от его прикосновения, мои бедра инстинктивно раздвинулись.
— Ты такая мокрая, mon petit chaton, — прошептал он и переместил пальцы на мой клитор. Я громко застонала, откинув голову назад на его твердую грудь. — Ты хочешь кончить?
— Да, — ответила я, двигая бедрами в попытке заставить его пальцы двигаться. Maître потянул меня за волосы, и его пальцы замерли. — Нет! — запротестовала я. — Не останавливайтесь. Пожалуйста!
— Первое, — сказал он, припав ртом к моему уху. Его губы пробежали вверх и вниз по моей шее, его теплое дыхание заставило мою кожу затрепетать. — Не отдавай мне приказы. Никогда. — Глубокий тембр его голоса держал меня в плену, а крепкий кулак, зажавший мои волосы, удерживал меня на месте, прижимая к его груди. — Я не реагирую на приказы.
Он прижался мягкими губами к моей горячей коже, осыпав шепотом поцелуев мою шею, и эта нежность резко контрастировала с крепкой хваткой, которой он сжимал мои волосы. Мое учащенное дыхание было достаточно громким, чтобы быть услышанным над оперной музыкой, звучащей вокруг нас, струнной секцией, мягкой по мелодии и приятной по тону.
— И второе, — сказал он, откинув мою голову назад настолько, что затылок уперся в его плечо, а его губы поцеловали мочку моего уха. — Ты всегда будешь обращаться ко мне «Maître». Я твой хозяин в этом клубе. Я твой суверен, лидер и король. Не обращаться ко мне так — значит проявлять неуважение, а я не терплю неуважения в этом клубе.
