— Она просто хотела, чтобы что-то отвлекло ее от той фигни в ее жизни, — пробормотала я. — Хотела найти какой-то выход…
— Если так и было, то это не слишком хорошо для нее обернулось. В конце все перевернулось вверх дном.
Я почти его не слышала. Мои мысли вернулись к той ночи, когда я нашла способ заставить мой мозг замолчать, когда желания моего тела взяли над ним верх. Я вспомнила блаженство пустоты. Вспомнила, как даже после того, как это закончилось, я была настолько сфокусирована на том, что сделала, что остальные волнения практически не существовали.
— …думаю, эта идея вполне подходит. Это точно уникальный подход, а Перкинс нравится творческий подход. Мы можем даже пятерку получить. — Уэсли повернулся, чтобы посмотреть на меня, но выражение его лица сразу же стало взволнованным. — Простушка, ты в порядке? Ты пялишься в никуда.
— Не называй меня Простушкой.
— Ладно, ты в порядке, Бьян…?
Прежде, чем он успел произнести мое имя, я сократила дистанцию между нами, накрыв его губы своими. Эмоциональная и моральная пустота накрыли меня в ту же секунду, но физически я была как натянутая струна. Удивление Уэсли длилось меньше, чем в прошлый раз, и его руки были на мне уже через секунду. Мои пальцы забрались в его мягкие волосы, а его язык ворвался ко мне в рот, становясь новым оружием в нашей войне.
И снова мое тело взяло контроль. Ничего не существовало в моем сознании; меня не преследовали никакие раздражающие мысли. Даже звук стерео Уэсли, в котором играл какой-то незнакомый мне рок, отошел на второй план, когда главным для меня стало ощущение прикосновений.
Я прекрасно осознавала, что рука Уэсли поднялась вверх и сжала мою грудь. Приложив некоторое усилие, я оттолкнула его от себя. Он отодвинулся от меня с широко раскрытыми глазами.
— Пожалуйста, не давай мне снова пощечину, — сказал он.
— Заткнись.
Я могла бы остановиться на этом. Могла бы встать и выйти из комнаты. Могла бы сделать так, что на поцелуе бы все закончилось. Но я этого не сделала. Ощущение замороженного сознания, которое я получала от его поцелуев было настолько эфорийным — полным улетом, что я не могла вот так легко это отпустить. Я, может, и ненавидела Уэсли Раша, но он держал ключи к моему спасению, и в тот момент я хотела его… я нуждалась в нем.
Не говоря ни слова, не колебаясь, я стянула футболку через голову и кинула ее на пол у кровати Уэсли. У него не было возможности сказать что-то еще, так как положив руки ему на плечи, я опрокинула его на спину на кровать. Секунду спустя я оседлала его, и мы снова целовались. Его пальцы расстегнули застежку на моем лифчике, и тот присоединился к моей футболке на полу.
Мне было все равно. Я не чувствовала смущения или стеснения. Уэсли знал, что я Простушка, и к тому же я не пыталась его впечатлить.
Я расстегнула его рубашку, а он вынул «краб» из моих волос, позволив темно-русым локонам окружить нас. Кейси была права. У Уэсли было отличное тело.
Я с изумлением провела руками по его мускулистым предплечьям. Его губы скользнули мне на шею, давая мне возможность дышать. Так близко к нему я чувствовала только запах его туалетной воды. Пока его рот медленно двигался вдоль моего плеча, я думала о том, почему он не оттолкнул меня — Простушку — в сторону с отвращением.
Но потом я вспомнила о том, что не слышала, чтобы Уэсли отказывался от девчонок. И это я должна была чувствовать отвращение.
Но его рот снова прижался к моему, и все мысли испарились. Повинуясь инстинкту, я прикусила нижнюю губу Уэсли, и он тихо застонал. Его руки гладили меня, посылая мурашки по спине. Блаженство. Чистое, настоящее блаженство.
Только один раз, когда Уэсли перевернул меня на спину, я серьезно думала остановиться. Он посмотрел на меня сверху вниз, и его умелые руки дотронулись до молнии на моих джинсах. Мой бездействующий мозг ожил, и я спросила себя: не зашло ли все это слишком далеко? Я подумала о том, чтобы оттолкнуть его, и закончить все это. Но зачем останавливаться сейчас? Что мне осталось терять? Но в то же время, что я могу от этого получить? Что я буду думать об этом через час… или еще раньше?
Но не успела я найти ответы на эти вопросы, как Уэсли уже избавился от моих джинсов и трусиков. Он достал презерватив из заднего кармана (кто вообще носит презервативы у себя в кармане? В кошельке — да, но в кармане? Достаточно самоуверенно, не думаете?), затем его штаны тоже оказались на полу. Ни с того ни с сего мы занимались сексом, и мои мысли снова накрыла тишина.
Мне было всего четырнадцать, когда я потеряла свою девственность с Джейком Гейтером. Ему тогда только исполнилось восемнадцать, и я прекрасно знала, что он слишком взрослый для меня. Но все же, как любой восьмикласснице, мне просто хотелось иметь парня. Мне хотелось кому-то нравиться и быть частью чего-то важного, а Джейк был одиннадцатиклассником с машиной. В то время я думала, что это — идеал.
За все три месяца, что мы были вместе, Джейк не сводил меня ни на одно свидание. Один или два раза мы целовались на заднем ряду кинотеатра, но мы никогда не ходили вместе в кафе или поиграть в боулинг, или куда-то еще. Большую часть нашего времени мы тратили на то, чтобы наши родители или его сестра, которая потом стала одной из моих лучших подруг, не узнали о нас. Я даже находила эту секретную часть наших отношений веселой и сексуальной. Это было как запретный роман — как между Ромео и Джульеттой, который я читала на уроке английского в том семестре.
Мы переспали несколько раз, и хоть я и не насладилась тогда сексом, как таковым, чувства близости и интимной связи были успокаивающими для меня. Когда Джейк дотрагивался до меня, я знала, что он любит меня. Я знала, что секс — это что-то красивое и страстное, и происходящее казалось правильным.
Секс с Уэсли было чем-то совершенно иным. Хоть я и получила от этого гораздо больше физического наслаждения, но близость и любовь тут совершенно отсутствовали. Когда все закончилось, я чувствовала себя грязной. Чувствовала, словно сделала что-то неправильное и грешное, но в то же самое время, чувствовала себя отлично. Живо. Свободно. Дерзко. Мое сознание было абсолютно чистым, словно кто-то нажал на кнопку «обновить». Я знала, эта эйфория не продлится долго, но грязное раскаяние стоило моментального освобождения от тяжелых мыслей.
— Вау, — сказал Уэсли. Закончив, мы просто лежали на его кровати в полуметре друг от друга. — Я точно не ожидал этого.
Боже, он все всегда портил, когда начинал говорить. Раздраженная и все еще пробивающаяся сквозь эмоциональный тайфун, я фыркнула.
