Тряхнув Макса ещё раз, Белов выскочил в коридор. Ульяны не было видно, и он, стремительно преодолев лестницу, оказался в большом, уютном вестибюле гостиницы. Не обнаружив её и здесь, торопливо толкнул входную дверь. Улю он нашёл на уличной скамейке, недалеко от входа… Она сидела и плакала.
— Уля, — Никита присел перед ней на корточки, — Не обращай внимания… Макс — подонок и не стоит ни одной твоей слезинки.
— Нет… — всхлипывая, она вытирала слёзы, — Он не подонок, Никита… Он, правда, не подонок… Он просто не понимает ничего…
— Ну, да… Совсем маленький, — с сомнением в голосе ответил Белов.
— Правда…
— Уля… — он взял её ладошку в свою ладонь и поднёс к губам, — Уля… не плачь… Пойдём, я провожу тебя до номера.
* * *
— Слушай, Саня, а чё вчера было-то? — хмурый Дима, откинувшись на спинку сиденья автобуса, посмотрел на сидящего рядом Говорова, — Я, вроде, выпил немного, а вырубился на раз…
— Угу… — ехидно ответил Сашка, — до того, как вырубиться, ты ещё Наташке успел позвонить…
— Ты что, серьёзно? — Дима нахмурился ещё больше, — И что я ей сказал?..
— Ну, что сказал… — Сашка задумался, — Не, ну, ты, вообще-то молодец… Настоящий мужик, ничего не скрывал!
— В смысле?! — вытаращился на него Дима, — Чего я не скрывал?!
— Ничего не скрывал! Так и сказал: сижу с тремя тёлками. Две по бокам, третья — на коленях. Но ты, Наташа, не волнуйся, кефир я на ночь выпил, на горшок сходил, зубы почистил… А презервативы не покупал, они у меня ещё с прошлого раза остались…
— Саня, ты что?! — глаза у Димки стали похожи на чайные блюдца, — Какие презервативы… Дурак, что ли?!
— Интересное кино… Он говорил, а я — дурак, — Сашка выглядел невозмутимым, — приедешь — сам у неё спроси, если успеешь.
— Да иди ты… — Дима снова откинулся на спинку и закрыл глаза, — И так плохо…
— Ничё… сейчас приедем, на сцене оклемаешься, а вечерком ещё обмоем выступление…
— Нет уж… сегодня я — пас.
— А чё пас-то? — Сашка удивлённо захлопал глазами, — Тем более, презервативы ещё с прошлого раза остались… Или ты их вчера все использовал? Да?!
— Наташ… — показывая Сашке кулак, Дима поднёс телефон к уху, — Привет… У меня всё нормально. Вчера?.. Да устали просто, немного посидели с ребятами. Ты где сейчас?.. С Валеркой гуляешь? Если увидишь Ирку, передай ей, что у Сани всё в порядке. Зубы на ночь чистит, на горшок просится, девочки только с презервативами… — отбиваясь от Говорова, пытающегося выхватить у него из рук телефон, Дима захихикал, но, взглянув на друга, громко рассмеялся и сам поднёс мобильник к его глазам, — Да всё, Саня, всё… ты чего такой бледный, я пошутил… да тут и связи не-е-е-т!
Уля, не двигаясь, сидела в гримёрке очередного дома культуры. Она даже не смотрела на своё отражение в зеркале, поглощённая своими невесёлыми мыслями. Полураздетые девчонки из подтанцовки и бэк-вокалистки сновали туда-сюда, готовясь к выходу на сцену, но она не обращала на них внимания. Вчерашний вечер, закончившийся для неё огромной обидой, нанесённой Максом, не выходил из головы, и она не представляла, как теперь выйдет с ним на одну сцену… Немного утешал тот факт, что почти все артисты в момент их ссоры были изрядно подвыпившими, и не все поняли, что произошло. Лишь Кристина, которая совсем не пила, и Никита Белов, тоже практически трезвый, расслышали слова, брошенные ей в лицо человеком, которого она так любила… Макс тоже был пьяным, но она понимала, что его поступок нельзя оправдать ничем.
Сначала ей хотелось убежать куда глаза глядят, но, выскочив на улицу, она испугалась заблудиться в чужом городе и села на первую попавшуюся ей на пути скамейку… Она с благодарностью подумала о Никите Белове… Он был единственным, кто бросился за ней, чтобы успокоить. Уля не сомневалась, что и Морозов поступил бы так же, но он, выпив лишнего, уже спал, а Говоров с Мазуром о чём-то громко спорили, не обращая ни на кого внимания. Развеселившиеся девчонки отчаянно флиртовали с ребятами из подтанцовки, и, возможно, тоже ничего не слышали, но, несмотря на это, проснувшись сегодня утром, Уля не могла поднять глаз от стыда. Ей казалось, что все только и делают, что говорят о том, как обошёлся с ней Макс… Сам же Макс вчера вечером не проявил никакого желания загладить свою вину, и лишь сегодня утром, перед посадкой в автобус, нехотя подошёл к ней и попросил прощения… Его слова звучали скорее дежурно, и Уля слушала их, печально опустив глаза…
— Успокойся, Макс… — тихо произнесла девушка в ответ на его сбивчивые извинения, — Я не обиделась. Можешь жить спокойно…
— Уля… Ну, правда… извини… Я ничего не помню.
— Не помнишь, значит, ничего и не было, — так же, не поднимая глаз, она развернулась и вошла в салон автобуса. Устроившись на правом ряду у окна, она невольно слушала диалог Говорова и Морозова, сидящих рядом — через проход. Спрятавшись за большими чёрными очками, Дима то и дело прикладывался к большой пластиковой бутылке с минеральной водой, а Говоров ехидно подшучивал над его похмельным состоянием…
— Ну, как ты? — присев на соседнее кресло, Никита внимательно посмотрел на девушку, — Всё нормально?
— Всё нормально, — ответила она, едва улыбнувшись, — спасибо…
— Не за что… — внезапно смутившись, Белов замолчал. Повернув голову, Уля как бы случайно бросила на него взгляд: удлинённое лицо, высокие скулы… прямой нос, чуть выдвинутая вперёд нижняя челюсть, пухлые губы… Светло-русые волосы до плеч… родинка над верхней губой… Она видела его уже много раз, но сегодня парень показался ей особенно симпатичным.
* * *
С тяжёлым сердцем стоя за кулисами, Уля бросила взгляд на противоположную сторону сцены — туда, где стоял Макс. Заиграла музыка, и они, опустив головы, медленно шагнули вперёд, навстречу друг другу. Включилась дым-машина, сцена наполнилась белыми клубами, заморгала светомузыка…
Музыкально-хореографическая композиция «Мы вместе», которой они обычно начинали свою программу, уже подходила к концу. По сценарию, Уля и Макс должны были сойтись в глубине сцены, и, обнявшись, присесть на колени и скрыться в белом густом дыму. Раньше Уля с трепетом ждала этого момента: сначала, как романтический штрих в их с Максом отношениях… позже — как надежду на их возобновление… Но сегодня она с огромным трудом преодолевала желание, бросив всё, просто удалиться за кулисы. Когда зазвучали последние аккорды, и они медленно опустились вниз, она тут же сбросила с себя руки юноши.
