от того, как он своими движениями вдавливал ее в кровать.
Для Хикса это был лучший рождественский подарок за всю жизнь. Начиная с плюшевого белья.
Он ввел в нее два пальца и, удерживая ее, пробормотал:
— Все хорошо?
Она повернула голову, отчего кудри ее разметались еще сильней, и посмотрела на него своими большими голубыми глазами.
— Готов принять ванну?
Он усмехнулся, увидев выражение ее лица, которое подсказало ему ответ. Хотя ответ был понятен уже по заданному ею вопросу.
— Да.
Грета улыбнулась в ответ, и он провел рукой вверх, гладя ее по бедру.
— После восстанавливающей ванны проигравший делает победителю невероятный минет, — сообщил он ей.
Она нахмурилась, хотя глаза ее вспыхнули.
— Мы так не договаривались.
— Победитель может озвучить правила сделки после победы.
Она начала дуться.
— Ты ужасный игрок, Хикс.
— И почему это?
— Суть не в том, как ты проигрываешь, а в том, как ведешь себя при выигрыше, — просветила она его.
Он наклонился и поцеловал ее в плечо, сказав при этом:
— Может быть, когда-нибудь ты на деле покажешь мне это, если выиграешь.
— Хорошо, что я тебя люблю, — проворчала она.
Хикс оторвал губы от ее плеча, посмотрел ей прямо в глаза, и в его голосе не было ехидства, когда он сказал:
— Я знаю.
Обида исчезла с ее лица, а глаза стали яркими.
— Не заставляй меня плакать.
Он переместился, чтобы слегка притянуть ее к себе, но продолжил лежать на
животе, и приблизил свое лицо к ней.
— Я никогда не заставлю тебя плакать, — поклялся он.
— А слезы счастья, — сказала она ему.
— Никогда, — прошептал Хикс, придвинулся к ней и коснулся ее губ.
Она приоткрыла рот, и он перевел касание в полноценный поцелуй.
Когда он отстранился, она уже не выглядела так, будто собиралась плакать. Вот так. Куда лучше.
— Тебе понравился подарок, малыш? — прошептала она.
— Ты сомневаешься, детка? — прошептал он в ответ.
— Нет.
Он прикоснулся своим носом к ее и посмотрел прямо в глаза.
— Неприятно было слышать, что у тебя никогда не было мечты, милая, — нежно поделился он.
Она напряглась.
— Хикс, не приводи ее…
— Но я полагаю, — оборвал он ее, — что когда ты сама ходячая, говорящая, поющая мечта, то по-другому и не бывает.
Ее глаза снова стали яркими.
— Черт, я точно заплачу.
Он снова ухмыльнулся и переместил руку на ее попку, и слегка сжал.
— Ничего подобного.
— Командир, — пробормотала она, взяв себя в руки.
— Я наполню ванну, — пробормотал он в ответ.
— А я буду лежать здесь и позволю тебе сделать это.
Он отступил на дюйм, думая о том, как сильно она кончила.
— Не засыпай, — приказал он.
Она обиженно вскинула брови.
— Разве я смогу?
— Только после того как исполнишь обещание сделать превосходный минет.
— Тебе это нравится больше, чем мне, Хиксон.
— Учитывая, что во время минета ты будешь сидеть на моем лице, не уверен, что ты права.
Это вызвало у него еще одну вспышку в глазах.
— Ванна, — приказала она.
— Командирша, — пробормотал он, поцеловал ее в нос и поднялся с кровати.
Он начал набирать ванную, включив горячую, но приятную воду.
Войдя в комнату, он схватил Грету за лодыжку, стащил ее к кровати и перекинул через плечо. И улыбнулся про себя, когда его женщина издала удивленный возглас.
— Ты заснула, — обвинил он, направляясь в ванную со своей женщиной, перекинутой через плечо.
— Как скажешь, — ответила она ему в спину.
Они вошли в ванную, и Хикс не мог прекратить улыбаться.
Грета
— Детка!
— Иду! — крикнула я, садясь на край кровати и застегивая молнию на сапоге.
Я бросилась к шкафу, схватила черный палантин и черные кожаные перчатки, после чего выскочила из комнаты и спустилась по лестнице.
Я нашла Хикса на кухне. Холодильник был открыт, а сам он согнулся, уткнувшись в него лицом. На нем был темно-серый костюме, а на кухонном острове лежало его пальто.
— Эй, — позвала я.
Он выпрямился, закрыв дверцу холодильника, и повернулся ко мне.
Темно-зеленая рубашка, галстук с зеленым и серым узором.
Красавчик.
Я подошла к нему и спросила:
— Ты голоден?
Он посмотрел на холодильник, потом снова на меня и положил руки мне на талию, когда я приблизилась.
— Привычка, — пробормотал он.
— Ааа, — ответила я.
Он изучал мое лицо.
— Ты в порядке? — спросил он мягко.
— Я не знала этого человека, Хикс, — напомнила я ему, прижимая руки, все еще державшие шарф и перчатки, к его груди.
— Я знаю, но ты знакома с его женой, а все похороны тяжелые. А эти… — он не договорил, но я его поняла.
Три ночи назад муж миссис Уитни погрузился в вечный сон, который был гораздо более вечным, нежели тот, в котором он уже пребывал.
Странно было думать о смерти человека как об облегчении. Однако мистер Уитни умер уже давно, поэтому, как бы странно это ни было, но это было правдой. А это в свою очередь усложняло ситуацию, потому что, даже если чувство облегчения и было логичным, оно все равно казалось неправильным.
— Мне станет легче, когда я увижу ее и узнаю, как она справляется, — сказала я ему. — Мы разговаривали по телефону, и она, понятно, была озабочена. Хорошо бы понять, в каком она состоянии.
Он кивнул.
Я улыбнулась и начала вырываться из его рук, но остановилась, когда его пальцы сжались.
— У нас есть несколько минут, и после того, как все закончится, мне нужно переодеться и вернуться на работу, так что сейчас я должен тебе кое-что сказать, — поделился он.
Я кивнула, теперь была моя очередь изучать его.
Была середина февраля, но что-то беспокоило Хиксона, и это что-то началось сразу после Рождества.
Это стало более заметно примерно четырнадцатого января, в день рождения Коринн, когда ей исполнилось шестнадцать лет.
Я поняла, что отцу не нравится, что его дочь все больше становится женщиной, тем более что у дочери теперь есть парень. Я также понимала, что, поскольку это было первое событие, когда семьи должны были официально объединиться — Энди, Лу, вся ее семья и я, идущая на вечеринку, потому что Коринн хотела, чтобы мы все были там. На вечеринке, где присутствовали Хоуп и вся ее семья — это не могло не вызвать некоторое беспокойство у всех, особенно у Хикса.
Я не могу сказать, что все прошло замечательно. Хоуп, Лу, Джесси, Молли и я не стояли в углу и не хохотали, как подобает сестрам.
Не могла я и сказать, что все прошло неудачно. Я была
