Тот сделал небольшой глоток, секунду тянул, потом пожал плечами.
— Если вы так решили… Это теперь уже ваше решение, а не моё или чьё-то ещё.
Андрей кивнул, вполне удовлетворённый ответом отца.
Константин Александрович сел, потом оглянулся на дверь, которая вела в кухню и спросил, чуть понизив голос:
— Отец его кто?
— Я.
Говоров-старший удивленно приподнял бровь.
Андрей поставил пустой бокал на столик и хлопнул ладонью по мягкому подлокотнику.
— Я никому ничего объяснять не собираюсь, пусть что хотят думают. Понимаю, что скрыть вряд ли удастся… да и ладно. Он Говоровым будет.
— С отцом его проблем не будет?
— Все проблемы я решу. Это мой сын.
Константин Александрович кивнул.
— Матери скажи. Сам.
— Скажу. Думаешь, она против может быть?
— Не думаю. Но скажи ей сам.
Андрей кивнул.
— Только учти, — продолжил отец, — ребёнок — это серьёзно. Разводятся с жёнами, а не с детьми. И тогда уже без разницы должно быть, свои они или чужие.
— Папа, какой развод?
— Ты на меня глазами не сверкай, я тебе на будущее говорю. Ладно, давай о деле. Что ты надумал?
Через некоторое время в гостиную заглянула Людмила Алексеевна и позвала Андрея за стол, тем самым оборвав беседу. Андрей вопросительно глянул на отца, а тот кивнул.
— Иди, самое главное обсудили.
Ванька сидел за столом, поджав под себя ноги, чтобы быть выше и с удовольствием поглядывал на банку с печеньем.
— Чем нас кормят? — Андрей сел на соседний с Ваней стул, потом посмотрел на ребёнка. — Ты нормально сидишь?
Тот кивнул и указал на печенье.
— Смотри какое, я люблю из банки.
— Опять о сладком думаешь?
Людмила Алексеевна поставила перед ними тарелки.
— Ваня, тебе попить налить? Андрей.
— Сок есть? Немного налей ему.
Она налила в стакан сок и присела за стол.
— Расскажите мне, как вы живёте.
Андрей пожал плечами, наблюдая за тем, как Ванька ест.
— Хорошо, мама, ты не волнуйся. Всё у нас нормально.
— Мама нас котлетами кормит, — сказал Ванька, аккуратно накалывая на вилку макаронины.
Андрей рассмеялся и кивнул.
— Пап, смотри, сколько на вилке макарон.
— Ты не балуйся, а ешь. — Отнял у него вилку, освободил её от макарон и вернул Ваньке. — Ешь.
— А печенье будем есть?
— С чаем.
— Ваня, вкусно? — спросила Людмила Алексеевна.
Тот кивнул.
— Ну и хорошо.
Константин Александрович вошёл на кухню и присел в любимое кресло у окна. Развернул газету, правда, постоянно посматривал в их сторону.
— Вы всё обговорили? — снова задала вопрос Людмила Алексеевна.
— Мила, это разговор не к столу, дай им поесть спокойно.
— Я же волнуюсь.
— Нечего волноваться, мама. Всё решится, в конце концов.
— Я наелся, давайте пить чай.
Андрей качнул головой.
— А сказать что надо?
— Спасибо! — Ванька встал на стуле, а Говоров тут же его поймал и усадил к себе на одно колено.
— Пожалуйста, — улыбнулась Людмила Алексеевна.
Андрей отодвинул свою тарелку и вытер рот салфеткой.
— Спасибо, мамуль. Всё очень вкусно.
— А ещё у нас есть Пуфик, — сообщил довольный ребёнок, видя, как к нему придвигают банку с печеньем. — У него во-от такие щёки.
— Пуфик?
Ванька кивнул и подул на чай.
— Да, мы его кормим яблоками, морковкой и специальной пуфиковой едой, её мама покупает.
Андрей фыркнул от смеха и переспросил:
— Какой едой мы его кормим?
— Пуфиковой, — с готовностью повторил Ванька.
— Андрей, кто такой пуфик?
— Хомяк, мам. — Снова посмотрел на Ваньку. — Ты лучше расскажи, как ты себя в театре вёл.
Ванька вновь насупился, а Людмила Алексеевна опять присела за стол и улыбнулась.
— Вы в театр ходили? Из садика?
Ребёнок кивнул.
— Тебе понравилось?
Ванька прожевал, подул на чай, потом осторожно отхлебнул и покосился на Андрея.
— Чувствую, не зря мне Алла Витальевна внушение сделала, — "огорчился" тот.
— Что такое "внушение"?
Константин Александрович хмыкнул.
— То, что тебе мама вечером сделает, — порадовал его Андрей.
Ванька заметно погрустнел.
— А спектакль тебе понравился? — поинтересовалась Людмила Алексеевна.
Мальчик покачал головой.
— Нет. Там врали.
Андрей чуть чаем не подавился.
— Что значит, врали?
— Что за спектакль был?
— Мальчик-с-пальчик. Как в сказке.
— И кто же там врал? — спросил Андрей.
— Все. Мне бабушка эту сказку читала. Мальчик-с-пальчик маленький, вот такой, с пальчик, — Ванька продемонстрировал свой мизинец. — Так бабушка говорила. А там он большой. Даже выше меня! Так ведь не бывает.
Андрей переглянулся с родителями, потом поцеловал Ваньку в макушку.
— Умница моя. Хотя, убеждать в этом остальных не стоило.
— Алла Витальевна — это воспитатель?
Андрей кивнул.
— Да, она мне сегодня говорила, что у Вани на всё своё мнение.
— Но это же неплохо.
— Неплохо, — вздохнул Говоров, — но и высказывать его он не стесняется.
— У него два примера перед глазами, — подал голос из-за газеты Константин Александрович. — Когда надо — молчите, а когда не надо… особенно ты.
— Ну вот, и мне досталось, — посетовал Андрей.
Машинку Константин Александрович Ваньке всё-таки подарил. Тот клятвенно пообещал, что играть с ней не будет, а будет только смотреть. Андрей недоверчиво хмыкнул, а отец улыбнулся.
Уходил домой Ванька счастливый.
— Я к вам ещё приду, — пообещал он, прижимая к себе машинку.
Людмила Алексеевна рассмеялась, но тут же взяла себя в руки, улыбку убрала и кивнула.
— Приходи. С мамой и с папой. Хорошо?
— Хорошо. Мы с Пуфиком придём.
— Приходите с Пуфиком, — согласилась Людмила Алексеевна, провожая их.
Ванька помахал ей рукой и пошёл к лифту, а Андрея мать удержала за рукав пальто. Он обернулся, а она задумчиво посмотрела, потом кивнула.
— Я за тебя рада.
— Правда?
— Рада. Ты рад и я рада.
— Она рада, — сообщил Андрей Ксении, как только они с Ванькой вошли в квартиру.
— Да? — Она смотрела на него с недоверием.
— Мама, смотри, какую мне машинку подарили! Только с ней играть нельзя. А ещё я варежку потерял. Не будешь ругаться?
— Не буду, — рассеянно проговорила Степнова. Помогла сыну раздеться, убрала его ботинки в шкафчик, а потом поспешила в комнату, за Андреем.
Говоров как раз сел на диван, взял её чашку с чаем и отхлебнул.
— Андрей, они не рассердились?
