Разговоры о заведующем отделением и его личной жизни велись в палате бесконечно. Дамочки, включая пенсионерок, перемыли Александру Григорьевичу все косточки до белизны. Ушлым дамам непонятно из каких источников поступала довольно подробная информация о докторе. Виктория Михайловна считала, что все это выдумки и фантазии, которые порождает больничная скука, и не придавала глупым разговорам ни малейшего значения.
Виктория Михайловна взглянула на часы и невольно вздохнула. Скоро придется идти в палату, а спать совсем не хочется. За время болезни она отоспалась на несколько лет вперед. Хотя еще не факт, что ее турнут с кресла, в котором думается очень хорошо. Сегодня дежурит милая сестричка Леночка, которая еще не научилась быть строгой и грубой. Так что вполне вероятно, что она сможет нарушить пресловутый распорядок дня и ей не придется слушать глупые разговоры скучающих товарок. Нет, не судьба, видимо, придется возвращаться на свое место. Неугомонный Александр Григорьевич идет по коридору, теперь уже в обратную сторону. Ни к чему подводить милую девочку. Строгий заведующий наверняка испортит ей настроение. И чего бродит, словно привидение, весь в белом? Сидел бы, как все остальные, в ординаторской, отдыхал. Неймется ему. Хотя… она не права. Он заведующий, ему виднее, что делать.
Тем временем Александр Григорьевич неожиданно притормозил и, резко изменив маршрут, направился в сторону Виктории Михайловны. Сердечко неприятно екнуло. Она не испытывала трепета перед врачом, ей не хотелось, чтобы из-за ее поведения была наказана милая девочка. Доктор подошел вплотную и неожиданно улыбнулся дружелюбно.
– Не возражаете, Виктория Михайловна, если я вам компанию составлю? – спросил негромко и вежливо. Надо же, помнит ее имя и отчество.
Как приятно на самом деле. А при обходе ведь ни гугу и ни мур-мур. Всегда строг, официален, корректен и предельно отстранен. А тут вам здрасте, Виктория Михайловна. Удивлению нет конца.
– Пожалуйста, Александр Григорьевич. Дежурите? – вежливо ответила удивленная женщина.
– Дежурю. – Врач сел рядом и замолчал, Виктория Михайловна растерялась. Ситуация сложилась странная и довольно неординарная. – У меня для вас хорошая новость. На следующей неделе мы вас выпишем, – наконец нарушил молчание заведующий.
Виктория Михайловна обрадовалась. Это были слова, которые она мечтала услышать на каждом обходе. Ей надоела эта неприятная история с грабежом, сотрясением мозга, нервными страданиями и пребыванием на больничной койке.
– Огромное вам спасибо, Александр Григорьевич. Я очень благодарна за все. Вы замечательный врач. И очень внимательный человек, что, поверьте, не так часто встречается, – от всей души поблагодарила счастливая пациентка.
– Ну что вы! – Доктор широко и чуть снисходительно улыбнулся. – Вы немного преувеличиваете. Я самый обыкновенный трудяга, это мое главное качество. Вы переоцениваете мои заслуги. Это больничная обстановка и болезнь на вас так действуют.
Хоть доктор не сказал ничего обидного, Викторию Михайловну задели его слова. Она говорила что думала, от всей души, а не потому, что хорошо воспитана.
– Что читаете? – Александр Григорьевич с интересом взглянул на закрытую книгу.
– Не поверите, фантастику. Обожаю Стругацких, – довольно сухо ответила Виктория Михайловна. В конце концов, это не она подсела к нему, а совсем наоборот. Хотя… к чему нервничать. Ее никто не собирался обижать.
– Хороший выбор. А я вот совсем мало стал читать. То одно, то другое. Все руки не доходят. Совсем от жизни отстал, – пожаловался Александр Григорьевич.
– Запишитесь к нам в библиотеку. У нас очень хороший фонд, – посоветовала Виктория Михайловна и поняла, что сказала глупость. Ведет себя как последняя дурочка, нет, скорее как старая злобная дева.
– Отличная идея, – неожиданно обрадовался заведующий. – А вы мне по старой дружбе поможете?
– Записаться в библиотеку? – удивилась Виктория Михайловна.
– Нет, это я и сам смогу. С новинками разобраться, договорились?
Виктория Михайловна кивнула. Снова возникла длинная пауза. Виктория Михайловна не понимала, что делать. Скорее всего, надо было встать, откланяться и идти к себе в палату. Но с другой стороны, неудобно. Александр Григорьевич, кажется, покидать кресло не собирался. Вид у него был довольный и вполне благодушный.
– Виктория Михайловна, – нарушил затянувшееся молчание врач, – поймите меня правильно, пожалуйста. Это совсем не в моих правилах. Я не понимаю альянсов между больными и врачевателями и не одобряю их в принципе. Никогда в подобные отношения не верил. Но мне еще не приходилось встречать такую женщину, как вы.
Виктория Михайловна превратилась в немую статую. Мечта всех женщин отделения, и больных, и здоровых, произносит в ее адрес сомнительные комплименты. У нее же на голове – полный кавардак, волосы не мыты третью неделю, да еще частично вымазаны зеленкой, вдобавок под глазами сплошные круги и морщины, выглядит она хуже некуда, в конце концов, ей больше сорока. Неужели она своим поведением дала повод врачу разговаривать подобным образом?
Мужчины пытались оказывать ей внимание, не без этого. Многие говорили, что она похожа на принцессу из сказки, особенно лет двадцать назад. Акцентировали внимание на ее прекрасных светло-зеленых глазах и русых волосах. Но разве могла она серьезно относиться к праздничным разговорам и комплиментам после рюмочки? Она настолько была поглощена Аркадием, семьей, что ей ни разу в жизни не пришлось думать о таких вещах всерьез. Но это было давно, в молодости. Когда все собирались по праздникам за столом, веселились до упаду, плясали рок-н-ролл по два часа без перерыва. Под звуки оглушающей и пьянящей музыки разгоряченные мужчины сыпали комплиментами без остановки. Это приятно, конечно, и вполне органично в определенной ситуации. Но кто придает таким мелочам хоть маломальское значение?
В данный момент ситуация была вообще караул. Врач и пациент. Тем более что пациент находится в странном состоянии. И обидеть человека не хочется, и как себя вести, совершенно непонятно. Опыта нет, и это самое главное. Вот ее Людмила не растерялась бы. Схватила бы удачу в белом халате за хвост и поволокла бы в какую-нибудь заветную комнатку. А там – хоть трава не расти. Но подобный вариант ее никогда не прельщал, а сегодня для нее это была просто шоковая ситуация.
– Вы не расстраивайтесь, пожалуйста, Виктория Михайловна. Я не хотел вас обидеть, честное слово. Но мне кажется, что вы сами не понимаете, какое вы на самом деле сокровище, – выдохнул на одном дыхании, словно берег эти слова тысячу лет. Была бы помоложе, поверила.
