— Дело в том, — она наклонилась ко мне: — Я правда думала, что мы с Адамом поженимся. Я так думала.
— Я знаю, — я чувствую облегчение, так как вижу, что к нам направляется Джесс, одетая в одно из немногих ее платьев. Она чувствует себя некомфортно, как и всегда, когда она одевает что-нибудь кроме джинсов, и строит гримасу, когда садится.
— Колготки, — жалуется она. — Эта дурацкая вещь стоила мне четырех баксов, а такое ощущение, что я наждачную бумагу надела.
— Ну, неужели это Джессика, — Хлоя хихикает. — У тебя нет платьев из нашего столетия?
— Выкуси, — говорит ей Джесс, а племянник Дона изумленно подымает брови.
Хлоя, которую мало это волнует, возвращается к шампанскому и длинной истории, которую она о себе рассказывала.
— Джесс, — шепчет Лисса ей прямо в ухо, перекладывая голову с моего плеча на ее: — Я пьяна.
— Я вижу, — ровно говорит Джесс, откидывая ее назад ко мне. — Черт возьми, — восклицает она: — Я так рада, что пришла!
— Не веди себя так, — обращаюсь я к ней. — Ты голодна?
— Я дома ела тунца, — она косится на украшение в центре стола.
— Оставайся здесь, — я встаю, перекладываю Лиссу на ее стул. — Я скоро вернусь.
Я уже на пути назад к столику, с тарелкой курицы, спаржи и плова, и тут слышу, как микрофон трещит, и раздаются несколько гитарных аккордов.
— Всем привет, — говорит голос, в то время как я просачиваюсь между двумя столиками, обходя официанта, убирающего тарелки: — Это «Джи Флэт», и мы хотим пожелать Дону и Барбаре совместного счастья!
Все аплодируют, а я замираю на месте и поворачиваю голову. Дон настаивал на том, что он сам займется группой, уверяя, что ему кто-то должен услугу. Но сейчас я больше всего на свете хотела бы, чтобы я сама наняла местную группу «Мотаун», несмотря на то, что они уже играли на двух предыдущих свадьбах моей матери.
Потому что, конечно, парнем-музыкантом, стоявшим перед микрофоном в черном костюме, который выглядел большим на размер, был Декстер.
Он произнес:
— Что скажете, ребята? Давайте начнем вечеринку!
— О, Боже, — говорю я, а группа — гитарист, клавишник и на заднем плане рыжеволосый Ринго, которого я встретила днем ранее — начинают исполнять песню «Get Ready».
Они все одеты в костюмы из эконом-магазина, Ринго в том же галстуке на застежке. Но люди уже начинают толпиться на танцполе, шаркая ногами и дрыгаясь, моя мать и Дон подпевают в середине всей этой массы. Я возвращаюсь за столик и протягиваю Джесс тарелку, затем плюхаюсь на свое место. У Лиссы, как я и предполагала, уже глаза на мокром месте, она промокает их салфеткой, а Джесс механически похлопывает ее по ноге.
Хлоя и племянник ушли.
— Я не могу в это поверить, — говорю я.
— Поверить во что? — Джесс берет себе вилку. — Ребята, это пахнет великолепно.
— Группа, — начинаю я, но это все, что мне удается сказать, так как передо мной возникает Дженнифер Энн, за ней хвостиком плетется Крис.
— Мама тебя искала, — говорит Крис.
— Зачем?
— Предполагается, что ты будешь танцевать, — информирует меня Дженнифер Энн, королева этикета, она мягко выталкивает меня со стула. — Осталась последняя часть свадебной вечеринки.
— Ой, перестань, — я кидаю взгляд на танцпол, где, конечно же, моя мать сразу же смотрит прямо на меня, обезоруживающе улыбаясь и посылая жесты типа «иди-сюда-прямо-сейчас». Поэтому я хватаю Лиссу за руку — черта с два я туда одна пойду — и тащу ее с собой, по лабиринту из столов, прямо в толпу.
— Я не хочу танцевать, — сопит она.
— Я тоже, — процеживаю я сквозь зубы.
— Ох, Реми, Лисса! — кричит моя мать, когда мы подходим ближе, она протягивает нам руки, чтобы прижать нас обеих. Я чувствую тепло ее кожи, когда она слегка касается меня, ткань ее платья скользкая и гладкая.
— Так весело, правда?
Мы прямо в центре толпы, люди вокруг нас танцуют. Группа переходит на крик, сопровождаемый воплями за моей спиной. Дон, слишком низко наклонивший мою мать, теперь хватает меня за руку и начинает меня кружить так, что я врезаюсь в танцующую пару. Я уже совсем не чувствую своей руки, когда он притягивает меня назад, бешено вращая бедрами.
— Ох, Боже, — говорит на это Лисса. Но я снова взлетаю, на этот раз в противоположном направлении. Дон танцует настолько страстно, что я боюсь за окружающих. Я стараюсь отослать его назад к матери, но она уже танцует с одним из маленьких племянников Дона.
— Помоги мне, — шепчу я Лиссе, в то время как проношусь мимо нее, Дон все еще сжимает мое запястье.
Затем он притягивает меня ближе, чтобы приступить к диким прыжкам в стиле джиттербаг, да так, что я клацаю зубами, но все это не мешает мне наблюдать, как Хлоя истерически смеется, стоя сбоку от танцпола.
— Ты отличный танцор! — Дон притягивает меня еще ближе и резко наклоняет. Я была уверена, что грудь выскочит у меня из платья, пока мы делаем этот трюк, но он снова молниеносно притягивает меня к себе, от чего кровь приливает к моей голове. — Я люблю танцевать, — кричит он, вновь вращая меня. — Мне всегда мало!
— Мне кажется, что достаточно, — ворчу я, когда музыка начинает стихать.
— Что-что? — он прикладывает руку к уху.
— Я сказала, — отвечаю я: — Что ты умеешь двигаться.
Он смеется, вытирает лицо.
— Ты тоже, — говорит он, в то время как группа прекращает бить по тарелкам. — Ты тоже.
Я скрываюсь, пока все аплодируют, прокладываю путь к бару, где в одиночестве стоит мой брат и отламывает от хлеба кусочки.
— Что это было? — смеется он. — Господи, это выглядело словно дикий ритуальный танец какого-то племени.
— Заткнись, — говорю я.
— А сейчас, ребята, — я слышу, как Декстер произносит это со сцены, а свет вокруг становится приглушенным: — Вашему вниманию… маленькая медленная песня.
Звучат первые аккорды «Our love is here to stay», немного неловко, и люди, которые избегали танцпол во время быстрых песен, поднимаются со своих мест и разделяются на пары. Передо мной возникает Дженнифер Энн, от нее пахнет мылом для рук, она скользит пальцами по ладони Криса, убирая хлеб из его рук.
— Пойдем, — шепчет она, тактично перекладывая хлеб на ближайший столик. Как бы я к ней не относилась, не могу не восхититься ее техникой. Ничто не остановит эту девушку. — Давай потанцуем.
— Конечно, — соглашается Крис, вытирает рот и следует за ней, он бросает на меня взгляд, когда они достигают танцпола.
— Все в порядке?
Я киваю.
— Все хорошо, — отвечаю я. В зале становится тише, начинает играть музыка, люди переходят на шепот, когда они двигаются щека к щеке. На сцене, в то время как Декстер поет, клавишник явно скучает и поглядывает на часы. Я его понимаю. Что такого в этих медленных песнях? Даже в неполной средней школе я ненавидела, когда музыка замедлялась, после чего кто-то прислонял свое потное тело к тебе.
