Она погладила Алису по голове, как в детстве.
— Ничего я не бедный ребенок.
Мать рассмеялась.
— Бедный мой богатый ребенок!
Внезапно Алиса спросила:
— Мам, почему в твое время мужчины женились?
Лидия Михайловна пожала плечами.
— Наверное, потому, что женщины были не так доступны, как теперь. Вот и приходилось жениться. Это был почти единственный способ получить женщину.
— Думаешь, все дело в этом?
— Отчасти да.
— Как грустно. Значит, мы доступны.
Лидия Михайловна ласково погладила ее по лицу. Алиса блаженно закрыла глаза, потерлась о руку матери, теплую и удивительно нежную. Захотелось плакать.
— Алисочка, ну что на тебя нашло, детка? Я же вовсе не тебя имела в виду. Да пропади они пропадом, эти мужики! Разве смысл жизни в этом?
— А в чем же, мамочка, тогда смысл нашей жизни? — с тоской произнесла Алиса.
— Да ни в чем. Живи себе да радуйся. Нас с отцом радуй.
— И все-таки почему теперь другие отношения? Что изменилось?
— Жизнь изменилась. И потом, раньше как-то не принято было жить поодиночке. Еще государство вынуждало. В те времена существовал налог на бездетность. А семейным, наоборот, обеспечивали и карьерное продвижение, и материальную помощь, да еще и квартиры давали…
— Угу, знаем, через двадцать лет по очереди.
— Ну кто-то получал быстрее. Такое уж было время. Теперь другое.
— А нам что делать? Ну, моему поколению? Вы с мальчиками за ручку гуляли, замуж выходили практически нецелованными. А с нами что теперь происходит? Смотреть на все тошно. Мужики повыродились и деградировали. Семья стала не нужна. У всех на уме только удовлетворение собственных желаний, кстати, не всегда сексуальных. Ленка ищет себе мужа за бугром — так и там то же самое, только со своими примочками. От Оксанки муж ушел…
Сказав это, Алиса тут же спохватилась, ведь эта история была тесно связана с ее личными неприятностями, о которых матери не следовало знать.
— Как?! От Оксаны ушел муж?! — изумленно воскликнула Лидия Михайловна.
— Да, — нехотя подтвердила Алиса.
— К другой женщине?
— Не знаю… к женщине, к мужчине… Какая разница? Сбежал, вот и все.
— Но у них же двое детей!
— Как говорят в Украине, о то ж…
— Алиса, доченька, но ведь это же кошмар! Черт знает что такое! Ну и мужчины пошли. В наше время такого не было.
Алиса лукаво посмотрела на мать.
— В ваше время за такое бы сразу к стенке, что ли?
— К стенке не к стенке… но тогда парторганизация оказывала на всех влияние. Хотя знаешь, чем на такого влиять, пусть уж лучше идет на все четыре стороны. Нет, дочь, не правильное было тогда время. Наверное, поэтому сейчас вы и расплачиваетесь за все.
— Давай не будем больше о грустном.
— Может, все-таки скушаешь кусочек тортика? — с надеждой в голосе спросила Лидия Михайловна. — Смотри, какой красавец получился. Как ты любишь, с марципаном.
Алиса с мольбой посмотрела на мать и внезапно сдалась.
— Ну если только с марципаном. И если только кусочек.
Лидия Михайловна тут же кинулась хлопотать: разрезала испеченный торт, положила по кусочку Алисе и себе и подлила чаю.
— Звонила Алевтина, — сказала она, снова присаживаясь напротив.
— Тетя Аля? Есть новости от Женьки?
— Да, Женечка прислала ей фотографии по электронной почте. Все очень достойно.
С Алевтиной, младшей сестрой отца Алисы, Лидия Михайловна дружила еще с первого курса института. Собственно, подруга и познакомила ее потом со своим братом.
— Женька случайно не собирается к нам приехать? Как-никак уже пять лет прошло. Тетя Аля внука видит только на фотографиях, впрочем, так же как и дочь. Совесть у нее есть?
В интонации Алисы прозвучал упрек, и она тут же мысленно одернула себя. Сама-то хороша. Женька хотя бы живет за океаном, в другой стране и на другом континенте. А вот ей, Алисе, что мешает почаще бывать у родителей или на худой конец почаще звонить? Она виновато посмотрела на мать, ей даже показалось, что Лидия Михайловна поняла, какие мысли снедают ее непутевую дочь.
Тут приехал на обед Валентин Семенович, на служебной машине с шофером, и женщины благополучно свернули свой грустный разговор. Папа принес бутылочку вина, по случаю появления в отчем доме своей единственной блудной дочери, и та вынуждена была немного пригубить из бокала, хоть и была за рулем. Как всегда, Владимир Семенович много шутил, развлекая своих обожаемых женщин.
Алиса месяц, или даже больше, не виделась с отцом. И сейчас она вдруг посмотрела на него так, будто впервые увидела. Оказывается, у папы серо-зеленые глаза. Такие же, как и у нее самой. Ну да, конечно, она всегда это знала, просто забыла, вернее, привыкла… У него зеленые глаза. Смешливые и удивительно ласковые. Почти как у Игоря Тишинского. Она подметила это еще в дедовой квартире, когда они хохотали, как два идиота, над тем, что увидели в кухне таракана, будто это какая-то диковина…
Суд по делу Оксаны состоялся только в декабре. Но заседание прошло относительно быстро, в один этап — как в телевизионном шоу.
На процессе бравый адвокат Захарченко сражался, подобно льву, в пух и прах разметав притянутое за уши обвинение. К тому же судью, как и многих, очень удивила позиция потерпевшей, собственно, это и решило исход битвы. Правда, молодой прокурор с глазами шефа гестапо и повадками матерого энкаведешника из последних сил пытался загнать Алису в угол каверзными вопросами и всячески подчеркивал тот факт, что потерпевшая Бархатова по ходу следствия внезапно поменяла показания. Но благодаря ее твердой позиции, последовательным, логичным объяснениям и своевременным протестам адвоката, прокурор потерпел фиаско. Подсудимую полностью оправдали, и после заседания Сергей Захарченко повел Оксану, Алису и Елену, которая тоже приходила на суд, в дорогой ресторан.
— Дамы, не стесняйтесь! Я за все плачу! — объявил он, когда все расселись за столик и принялись изучать меню.
— Хочу блинчики с икрой, — сказала Лена.
— И шампанского! — воскликнула Оксана. — Господи, меня до сих пор трясет… И наверное, будет трясти еще несколько дней. Прокурор-то какой злющий. А ведь молодой. Просто инквизитор какой-то!
— Прокуратор Иудеи, — ввернула Ленка. — В белом плаще, с кровавым подбоем…
— Новенький, — снисходительно произнес Сергей. — Наверняка это был его первый процесс, вот он и старался, как мог.
— Я думала, он потребует, чтобы меня казнили на электрическом стуле.
— Ну на то он и прокурор. И вообще, может быть, у него с женщинами проблемы, — предположила Елена.
